еревню надо на танцы — позарез.
Набрался наглости и прошу отпустить.
Урка говорит:
— Найдешь десять белых грибов — отпущу.
А хули делать? Нашел!!! Боровики как будто сами повылазили из-под сосен.
И пешкодралом в деревню на танцы-шманцы. Местные уже хорошо меня знали и даже обещали показать футбол. У них «Кулибин-самоделкин» сделал антенну из проволоки, и та ловила Польшу.
До танцев еще было время, и пошли мы к одному парню, который имел символическое погонялово — Холик. Их было два брата, как чешские хоккеисты братья Холики.
Только другой в это время мотал срок по хулиганке. Пырнул кого-то ножом на танцах, это тут было как высморкаться.
Как раз шел финал чемпионата Европы в Белграде. Приготовился смотреть игру Чехословакия — ФРГ, тут эта самая антенна — был очень сильный ветер — как ебанется!
И конечно, хуйнула по башке местного маргинала. Пришлось его отпаивать двойной дозой самогона. Но и нам хватило.
Включили радио, у кого-то был модный в то время радиоприемник ВЭФ. Маслаченко ведет прямой эфир. До пробития пенальти я так нахуярился, что не мог понять, кто кому бьет решающий удар — не то Паненка Майеру, не то наоборот.
Правильный счет узнал только на гражданке.
Но это еще не все! На танцы я все-таки попал.
Наряд у меня был что надо — расшитая «парадка» и портупея, спизженная у прапора-завскладом. Танцую себе с девчонкой — культур-мультур, вдруг подбегает ее брат, с ножом и перекошенным ебалом.
Да как заорёт на весь клуб (аж Стас Намин на фонограмме поперхнулся! «…мы больше не глядим… глядим… глядим… глядим…»):
— Ты!!! Прапорщик, у меня сестренка — школьница. Ты сунул-вынул и бежать, а нам жить!
Насилу его оттащили… А ночью пьяный Холик привез меня на мотоцикле прямо в часть.
Урка мирно сопел у телефона. Я переоделся и сел кемарить рядом…
Историю про портупею и как меня приняли за «куска», узнали в роте. С тех пор, до самого дембеля, ко мне прилипла кличка Прапорщик.
Летом мы накосили сена и продали его в колхоз, на эти деньги замполит разрешил купить гитары и ударник, и мы организовали ВИА «Солдаты». Меня назначили руководителем, как закоперщика.
То, что ни слуха, ни голоса — не ебет, зато мог мал-мала на гитаре бренчать.
Остальные ребята имели музыкальное образование, и команда у нас получилась неплохая.
После репетиций и спевок замполит и ротный договорились в деревне, и мы поехали играть в клуб на танцы.
На разводе ротный сказал:
— Не допущу, чтобы распиздяи и размундяи всякого рода подрывали воинскую дисциплину в подразделении. И тем более в деревне.
Как в воду смотрел…
Афиши!
ВИА «Солдаты», народу — до хуя и больше, со всех окрестных деревень.
Клуб трещит по швам.
Начинаем.
Местные передовицы и ударницы норовят оторвать член вместе с «парадкой».
Я больше руковожу из зала и танцую.
Иногда, в перерывах между стаканами, которые наливает Холик и компания, пытаюсь петь — ведь я был солист-вокалист — и подыгрывать на бубне.
Когда планка уже окончательно упала — дембеля стали орать, прямо из зала:
— Давай нашу, дембельскую!!!
— Андрюха-Прапорщик, давай, бля!!!
И я запел:
Чемоданы в руках нелегки,
Не спешат, не спешат «старики».
И куда ни взгляни в эти будние дни…
В общем, кто служил, тот знает.
Вдруг замполит как заорет из зала:
— Прекратить блатные, понимаешь!!!
А ротный чуть не за «макаров» хватается…
По правде говоря, они оба уже тоже были в хорошей кондиции.
К тому времени зоотехник тоже вылечился, они помирились с замполитом и как молочные братья, вместе с батяней-ротным, распивали семидесятиградусную чачу, которую зоотехнику надысь прислали из «Зверляндии».
Это было наше первое и последнее выступление, утром меня отправили на гарнизонную гауптвахту.
Там я оказался в одной камере с бывшим защитником «Пахтакора» Степановым.
Вспоминали с ним матч против «Спартака» и как его возил Володя Редин. Каким образом он попал в армию, а тем более на губу — Степанов умолчал.
Когда я демобилизовался, «Спартак» уже успел вернуться в Высшую лигу.
Два сезона прошли без меня…
День Победы
9 мая 1981 года в «Лужниках» — финал Кубка: «Спартак» — СКА Ростов-на-Дону.
Сидим с Герой Патлатым по самому центру. «Спартак» постоянно атакует, но мяч упорно не идет в ворота.
Федя Черенков упускает отличный момент, но все же ближе к концу первого тайма в штрафной падает Гаврилов, и судья Ступар из Ивано-Франковска показывает на точку.
Судья этот был еще тот фрукт: через год, на чемпионате мира в Испании, он судил матч Франция — Кувейт. В середине второго тайма Франция забивает четвертый гол. Кувейт не согласен, якобы было вне игры.
Но тут на поле выскочил брат эмира Кувейта шейх Ябер аль-Ахмад аль-Сабах, наехал на Ступара по полной программе, и тот с перепугу отменил гол.
А свою сборную шейх чуть не пинками загнал в раздевалку.
После такого неслыханного поступка ФИФА пожизненно дисквалифицировала Мирослава Ступара, как «не постоявшего за честь судейского мундира».
Но вернемся в «Лужники».
Пенальти бил, как всегда, Мирзоян. До этого удара он все пенальти за «Спартак» забивал четко и безукоризненно.
Но в этот раз попал в штангу.
Стадион ахнул, ростовский сектор взорвался криком и аплодисментами.
Во втором тайме «Спартак» атаковал уже не так яростно, а примерно минут за пять до конца Андреев забил единственный и победный гол в ворота Дасаева.
Настроение было у нас хуже некуда. Решили с Герой поехать в кабак, чтобы залить горечь поражения.
«Арагви» на улице Горького оказался переполнен. Но мы быстренько решили вопрос со швейцаром и метрдотелем, и вот нам уже накрыт небольшой столик на двоих в одном из залов.
Мимо нас проходят какие-то «звери» и случайно или нарочно, право, не знаю, задевают тарелку с шашлыком.
Она падает на пол и с треском разбивается.
Шашлык на полу.
А Патлатый, ни слова не говоря, разворачивается и правым боковым заряжает хачу прямо в табло.
Короче, кабацкая драка, в самом похабном виде, как она есть.
Прибегают метрдотель и официанты, насилу растащили все это безобразие.
Предлагают выпить мировую, за счет заведения.
Кавказцы отказываются и, неожиданно подобрев, приглашают нас за свой столик.
Слово за слово, выясняется, что это армяне из Ростова-на-Дону.
И они, как и мы, тоже отмечают финал Кубка.
Только пьют за победу, в отличие от нас.
После хороших нескольких бутылок коньяка начинаются пьяные братания и извинения.
Мы с Герой хотим расплатиться, но ростовчане категорически не дают нам этого сделать.
— Эй, брат, да! Мы сегодня выиграли Кубок, а вы проиграли. Платим за оба столика, да.
Затем, как в фильме «Кавказская пленница», добавляют:
— Отказываться нельзя. Кровная обида.
Поздно ночью, когда уже вышли из ресторана, я понял, что отпускать Патлатого домой одного никак нельзя.
Очень странно, но хань меня в этот день практически не взяла, и я был почти трезвый.
Возможно, от сильного нервного стресса, из-за поражения «Спартака».
Садимся в такси, и уже в Кунцево я пытаюсь транспортировать тело товарища на четвертый этаж хрущевки без лифта.
Весил он килограммов за сто, а я едва дотягивал до шестидесяти.
Пока дотащил, чуть не нагадил в штаны от напряжения.
Сдаю его на руки жене и почти мертвый еду к себе домой, в Сокольники.
С Герой Патлатым меня еще не раз и не два сведет судьба, и он сыграет большую роль в моей жизни, о чем дорогой читатель может узнать, если прочитает мою вторую книгу — «Записки „лесника“».
Челентано
В июне 1987 года с гастролями в Москву приехал Челентано.
И давал всего два концерта в спорткомплексе «Олимпийский». Попасть на эти концерты было невозможно. Ажиотаж был страшный.
Самое интересное, что при государственной цене от рубля до шести на «черном» рынке билеты тоже отсутствовали, даже у самых продвинутых спекулянтов почему-то.
Скорее всего, все билеты ушли по разнарядке отдела пропаганды ЦК КПСС.
Гастроли организовал Госконцерт, и я был неплохо знаком с его директором Олегом Смоленским. Он-то мне и рассказал эту историю, уж не знаю, правда это или нет, но с билетами он мне не помог.
И даже, ничтоже сумняшеся, поделился, чуть ли не со слезой в голосе, что сам с трудом получил два билета, вырвав их из рук красномордых аппаратчиков уже горбачевского (но еще брежневского по замашкам) цековского отдела, мать их.
Делать нечего, стал думать — как попасть на концерт любимого артиста.
Аккурат в день первого концерта (как сейчас помню, это было 21 июня, воскресенье) я с утра поехал на работу в свой кооператив, который работал без выходных.
Только зашел — звонит телефон. Это заказчик:
— Прошу срочно поменять замок в двери. Да не на простой, а сложный сейфовый.
Такие замки тогда только входили в моду, благо дело, квартиры в Москве грабили и щелкали как орехи — пачками и каждый божий день.
В кооперативе по ремонту квартир работали профессионалы высшей марки, и один из них заехал за мной на своей «шестерке». Мы поехали прямо к заказчику, вместе с вожделенным сейфовым замком, выполненным в лучших традициях, чтобы всяким «медвежатникам» неповадно было.
Ну, замок поставили, рассчитались по грабительскому кооперативному тарифу, и хозяйка квартиры пригласила меня выпить чашку чая. Мастер тут же уехал на другой заказ, благо дело — работа кипела, аки чайник в коммунальной квартире, а мы сели пить чай.
Не удержался и спросил:
— Что у вас за срочность, да еще и в выходной день?
— Улетаем с мужем сегодня вечером в срочную загранкомандировку. И боимся, чтобы квартиру не ограбили.
— Ага, ну поздравляю вас, чего уж там.