Тут я задохнулась от восхищения собственной гениальностью и надолго замолчала. Хозяин сначала смиренно ждал, когда же я соизволю прийти в себя, потом, потеряв терпение, деликатно кашлянул. Я очнулась от сладких мечтаний и поторопилась поделиться пришедшей в голову идеей:
– Вы вот что… попутно семейку этой зазнайки проверьте! Их фамилия Щербацкие. Князья Щербацкие. Насчет князей я, конечно, сильно сомневаюсь. Это она так говорит! Ну, а мы ее теперь и проверим! Представляете, как у нее морда вытянется, когда я со знанием дела начну рассуждать о ее любимой бабушке Екатерине Павловне. Только вы уж постарайтесь побольше подробностей нарыть, чтоб я дурочкой не выглядела. И подробности желательно – поскандальнее. Хорошо, если б у нее в семье, например, убийца обнаружился… Или, на крайний случай, шлю… то есть блудница какая… За такое я бы ничего не пожалела.
– Но мы не занимаемся подобными делами, – сделал попытку возразить собеседник.
– Это еще почему?! – опешила я.
– Не наш профиль. Как я уже объяснял, академия проводит исключительно генеалогические изыскания. Наши клиенты – очень солидные люди, серьезно относящиеся к собственному имиджу и желающие знать свои исторические корни. Мы подбираем необходимые документы, на основании которых и составляем родословную заказчика. А то, о чем вы просите, никакого отношения к этому не имеет.
– Но я же заплачу! – возмутилась я.
Упоминание о деньгах, как я и рассчитывала, сделало свое дело, и президент заколебался. Какой бы серьезной ни была его академия, и как бы он ею не кичился, но упускать реальную возможность подзаработать ему не хотелось.
– Это очень кропотливая работа. Нужно поднимать архивы, разыскивать частные письма, дневники, – неуверенно промямлил он.
– Ну так поднимите! Неужели трудно?
– Если такая семья действительно существовала, то это будет нетрудно, но очень хлопотно. А значит, дорого!
– Сколько?
Он помолчал, прикидывая, какую цифру назвать, потом, не моргнув глазом, объявил:
– Учитывая объем работы, три тысячи долларов.
– Всего-то! – фыркнула я.
Сообразив, что допустил промашку, хозяин кабинета тут же поторопился ее исправить:
– За каждую семью.
– Ну! Я и говорю, дешевка, – довольно улыбнулась я.
– Рад, что эта сумма не показалась вам чрезмерной, – кисло проронил он, явно огорченный тем, что не запросил больше.
– Аванс платить или все на доверии? – деловито поинтересовалась я, решив, что мы договорились.
– Обязательно! Тысячу! – строго взглянул на меня президент и поспешил предусмотрительно уточнить:
– За каждую семью!
– Ну, тогда уж давайте и договорчик подпишем, – завредничала я, как бы рассерженная его необоснованной подозрительностью к моей платежеспособности.
Хозяин кабинета спорить не стал, вытащил из стола образец договора и молча вручил мне. Получив его, я медленно поползла глазами по тексту, вчитываясь в каждое слово. Документ оказался типовым. Дочитав до конца, я ткнула алым ногтем в один из последних пунктов и сурово спросила:
– Это что?
– Обязательства сторон. Если вы не заплатите нам в срок и в полном объеме оговоренный гонорар, академии предоставляется право требовать от вас уплаты штрафа в размере двух процентов от указанной в договоре суммы за каждый день просрочки.
– Мне это не нравится!
– Но почему? Ничего необычного в этом нет, это общепринятая формулировка. Почему она так взволновала вас?
– Потому что так нечестно! С чего это такие права есть только у вас? А я? Я тоже хочу!
– Простите, не понял.
Я объяснила:
– Если не заплачу, академия меня оштрафует. А если вы не выполните поставленную мной задачу, то никакого наказания не понесете. Это нечестно!
– И что же вы предлагаете? – искренне удивился мой собеседник.
– В этом случае гонораром академии будет оставленный мной задаток. И больше ни копейки!
Я немного подумала и добавила:
– А лучше, если вы мне еще и приплатите за потерянное время, моральный ущерб и несбывшиеся надежды.
Услышав последнюю фразу, хозяин кабинета пошел красными пятнами.
– В контракте этого нет.
– Напишите! Долго ли?
– Извините, но это невозможно.
– Почему? – наивно округлив глаза, поинтересовалась я.
– Потому, что это не принято. Так никто не делает.
– Тогда я ничего подписывать не буду, – капризно надула я губки и швырнула листки бланка договора на стоящий рядом столик. – Из ваших бумажек все выглядит так, будто вы со своей академией – все в белом, а я – мошенница и проходимка. Это оскорбительно, и я… Я мужу пожалуюсь. Пусть он вас приструнит!
С этими словами я вскочила с места и, подхватив сумочку, направилась к двери. Видя, что клиентка, на которую он потратил чертову уйму времени, покидает кабинет, не выложив ни копейки, хозяин академии сорвался с кресла, забежал вперед и преградил мне дорогу.
– Подождите, ну зачем же так горячиться? – ласково спросил он, заглядывая мне в глаза.
– Потому что вы меня обидели, – заявила я и несколько раз выразительно хлопнула ресницами, прогоняя с глаз несуществующую слезу.
– Ни в коем случае! И в мыслях такого не было! Это просто недоразумение.
– Вы так думаете? – недоверчиво посмотрела я на него сверху вниз.
– Конечно! Мы же разумные люди и можем договориться.
– Вы точно не имели в виду ничего плохого? – очень натурально засомневалась я.
– Век воли не видать! – неожиданно сказал он.
– Ну, если так… тогда я вас прощаю.
Я мило улыбнулась и, грациозно покачивая бедрами, поплыла назад к креслу. При этом я, ни на секунду не закрывая рта, трещала как заведенная:
– Если вы со мной по-хорошему, так я и упираться не стану. От пункта про денежную компенсацию откажусь. Ну его! Запишем только слова про оплату в случае плохо выполненной работы. Хорошо? Вы же не обидитесь? Вы понимаете, что это просто формулировка такая, да?
– Конечно, – устало кивнул он, вконец измотанный моими капризами.
Мне стало немного жаль страдальца, и я поспешила его утешить:
– Не переживайте так. Думаю, все обойдется. Вы выполните мой заказ, я тут же заплачу наличкой, а этот дурацкий договор на ваших глазах разорву. Только у меня будет еще одно пожелание…
– Вот как? – насторожился хозяин кабинета.
– Да. Совсем маленькое. Когда будете собирать информацию, далеко в прошлое не лезьте. Мне ведь все равно много не запомнить.
– Каким сроком желаете ограничиться? – еле сдерживая радость от того, что я не потребовала звезду с неба, спросил мой собеседник.
– Пусть будет пятьдесят лет назад, от семнадцатого года, конечно. И, пожалуйста, как следует все разузнайте, не пропустите чего важного. В нашем деле факты решают все!
Распрощавшись с президентом, я покинула уютный особняк академии и заторопилась домой. Дарья обещала в этот день уйти с работы пораньше и забежать ко мне потрепаться, а так как из-за моих отлучек подобные посиделки у нас случались не часто, то я ими очень дорожила.
Неслась я сломя голову и по пути умудрилась нарушить не одно правило дорожного движения, но, на мое счастье, в тот момент поблизости не оказалось бдительных стражей порядка и до дома мне удалось добраться без приключений.
– Привет! – широко улыбнулась я, как только на пороге возникла массивная фигура подруги.
При виде меня Дарья испуганно охнула:
– Откуда ты?
– По делам ездила, – отмахнулась я и, чмокнув ее в щеку, проскользнула в квартиру.
– В таком виде?! Ты знаешь, что похожа на шлюху?
– Естественно! Я же перед выходом на себя в зеркало смотрела.
Повесив сумку на крюк, я скинула осточертевшие туфли и блаженно простонала:
– Хорошо-то как, господи! И как это женщины целыми днями умудряются ходить на этих ходулях? Тут на несколько часов на них встанешь – и уже без ног.
Дашуля продолжала молча взирать на меня округлившимися от изумления глазами.
– Ты чего такая? Случилось что? – удивилась я.
– Нет… у меня все нормально, а вот ты…
– Говорю же, по делу ездила!
И тут вдруг до меня дошло, что подруга, несмотря на наше долгое знакомство, никогда не видела меня в «маскараде». Она, конечно, была в курсе моих дел и отлично знала, чем именно я занимаюсь, но в детали я ее никогда не посвящала.
– Подожди, сейчас переоденусь и все объясню, – сказала я и поплелась в ванную смывать с себя килограммы косметики.
Когда через пятнадцать минут я, сияя чистотой и благоухая свежестью, появилась на кухне, Даша уже заварила чай и теперь горела желанием узнать подробности.
– Объясни толком, что происходит? Куда ты ездила в таком виде? – накинулась она на меня.
– В академию генеалогических изысканий.
– Ты шутишь?
– Нет, конечно! Какие могут быть шутки, когда разговор касается дела?
– В таком виде?! – ужаснулась подруга.
– А чем он тебе не нравится? Там каждая шмотка на полштуки баксов тянет, – усмехнулась я.
– Прекрати ваньку валять! Ненавижу, когда ты такой становишься! – грозно сказала Дарья, темнея лицом от гнева.
Гневаться Даша любит. Делает она это часто, шумно и по любому поводу, но я давно уже научилась различать за ее привычной громогласностью настоящую ярость, последствия которой обычно бывают непредсказуемы. Сейчас был именно такой случай. Благоразумно решив не нарываться, я смолчала, прошла к столу и, упав на диванчик, горько пожаловалась:
– Устала, сил нет! Ты и представить себе не можешь, до чего тяжело в течение нескольких часов изображать полную дурочку. Ощущение такое, будто смену у станка отстояла.
К сожалению, проверенная уловка в этот раз не сработала, и подруга не пожелала сменить гнев на милость. Уперев руки в массивные бока, она ехидно поинтересовалась:
– И что за нужда заставила тебя это сделать?
– Были причины… – вздохнула я.
– Может, объяснишь?
Я подняла на нее глаза и очень серьезно сказала:
– Мне, Даша, часто приходится играть самые разные роли. Работа такая. Не всегда можно людям все честно выложить. Результат может оказаться не тем, какой мне нужен.