Я огорченно покачала головой:
– Слушайте, дались вам эти мелочи! Да по сравнению с тем, что Люся натворила, все это яйца выеденного не стоит! Мелочевка, даже говорить не о чем.
– Ну знаете! – обиженно вспыхнула Нина и торопливо извлекла из кармана носовой платок.
Короткая задержка в нашем разбирательстве грозила приобрести затяжной и изматывающий характер. Положение спасла вконец уставшая и потому крайне раздраженная Дарья.
– Прекращайте вы этот базар. Если так будет продолжаться, мы до вечера отсюда не выберемся, – сердито прогудела она, и все разом умолкли.
– Отлично! – обрадовалась я неожиданной подмоге. – Продолжим нашу беседу. Осталось совсем немного, и это касается Геры. Думаю, Люся звонила в приемный покой и справлялась о его состоянии. Представляю ее разочарование, когда она узнала, что он все-таки выжил. Не берусь утверждать, но мне кажется, что она даже наведывалась в больницу. Такая решительная девушка, как Люся, не могла остановиться на полпути, другое дело, что повторить попытку у нее возможности не было. Сначала Герасим находился в реанимации, куда никого не пускали, потом около него стали безотлучно дежурить родные. Короче, он оказался недосягаем, но делать что-то было нужно, в любую минуту Гера мог заговорить. И тогда Люся решилась на крайнюю меру – написала ему письмо. Оно было приложено к букету, который она передала в палату с ходячим больным. Конечно, это был риск, но она, не видя выхода, сознательно пошла на него.
– Чего только не придумают некоторые, лишь бы выпендриться, – ни к кому конкретно не обращаясь, проронила Люся.
– Герасим сохранил письмо, и я его прочла. В нем сказано, что Лиза похищена и будет жить до тех пор, пока Гера молчит. Не буду скрывать, Герасим долго мучился, не зная, как поступить. В конце концов он принял решение не рисковать и подчиниться. По крайней мере, до тех пор, пока не поднимется с постели.
Я перевела дух и доверительно, будто беседовала с лучшими друзьями, поделилась:
– Знаете, я долго ломала голову, как человеку, напавшему на Геру, удалось уйти незамеченным. Из того каменного мешка был только один выход – мимо меня и Герасима. Потом я проверяла, иного пути к отступлению не было. Пока я сидела рядом с раненым, мимо нас никто не пытался прорваться, значит, после нападения тот человек оставался радом с нами. Он просто отступил в дальний угол и затаился, выжидая. Должна сказать, Люся, в тот раз вам крупно повезло. Если бы первой приехала милиция, вы бы пропали, но, на ваше счастье, сначала прибыла «скорая». С воем и мигалкой на крыше машина влетела во двор, чем в одно мгновение переполошила всю округу. Время было еще не позднее, и вокруг тела мигом собралась плотная толпа зевак. По сторонам никто не смотрел, все внимание было обращено на раненого, и вы своего шанса не упустили. Выскользнув из темноты, незаметно смешались с толпой, а потом уже не спеша выбрались наружу.
– Ну все! Хватит! Надоело слушать этот бред. Вы как хотите, а я пошла, – решительно прервала меня Люся и, вскочив с места, твердой поступью направилась к выходу.
Никто не сделал попытки ее остановить. Все просто сидели и молча смотрели, как она уходит. Уже взявшись за ручку двери, Люся оглянулась и насмешливо бросила через плечо:
– Чао!
Это последнее, что она успела нам сказать, потому что дверь отворилась и на пороге возник милиционер.
Глава 28
Офис я покидала в обществе Дарьи. Остальные оставались в кабинете, сгрудившись вокруг Елены и бурно обсуждая арест Люси.
– Ну и зачем ты меня сюда притащила? – угрюмо поинтересовалась Даша, тяжело опираясь на капот моей машины.
Лицо у нее было серое от усталости, и смотрела она на меня без всякой приязни. Я прекрасно понимала, в чем тут дело: чувствовала подруга себя неважно, утомительное сидение на стуле с загипсованной щиколоткой и туго забинтованной грудной клеткой окончательно вымотало ее, и теперь Даше не терпелось немного поскандалить. В принципе я не имела ничего против того, чтобы она отвела душу, но время поджимало. Я просто мечтала до наступления вечера покончить с этой затянувшейся историей и потом навсегда забыть о ней.
– Мне нужна была моральная поддержка, а твое присутствие меня подбадривало, – призналась я.
– Действительно? – сурово нахмурилась Дарья.
– Как ты можешь сомневаться? Ты же моя лучшая подруга! – возмутилась я, и вышло это очень натурально, хотя на самом деле причина Дашиного появления в кабинете Фризена крылась совершенно в ином. Я просто хотела, чтобы она все услышала собственными ушами и потом не изводила меня ни бесчисленными вопросами, ни требованиями пересказать все еще раз и с самого начала.
– Ну если тебе это помогло… – Уголки Дашиных губ дрогнули в улыбке.
– Спрашиваешь! Да я на этом только и держалась! – с энтузиазмом заверила я.
– Мне, в общем, и самой было интересно, – не очень охотно призналась Даша.
– Еще бы! Ты же с самого начала следить за тем, как все разворачивается. А я сколько тебе надоедала своими жалобами? С ума можно сойти!
– Зачем ты так? Мы же подруги! – возмутилась Дарья.
– Конечно, но это не повод так тебя мучить, – покаянно поникла я головой.
Неизвестно почему, Дарья вдруг тоже почувствовала себя виноватой и, стараясь сгладить неловкость, затараторила:
– Послушай, я так и не поняла, к чему была вся эта таинственность? Ну решил мужик сделать жене приятное! Отлично! А все эти выкрутасы с письмами к чему? И Герка твой хорош… Он чего молчал?
– Гера тут ни при чем. Такое условие ему поставил Фризен, а наш Герасим так перед ним благоговел, что слова ему поперек сказать не смел.
– Перед деньгами его твой Гера благоговел, – возразила Даша.
– Хорошо, перед деньгами, – без спора согласилась я, потому что и сама так думала.
Подруга вздохнула:
– С Герасимом все понятно, а этот-то, бизнесмен, чего мудрил?
– Трудно сказать, но, судя по Геркиным рассказам, непростой он был человек. Заносчивый, деньгами избалованный. Такому привычнее заплатить и ждать результата, чем снизойти до общения с исполнителем. Ну и болезнь, конечно, сказывалась. А потом, когда Фризена убили, и все так запуталось, Гера совсем растерялся. Клял себя за то, что вообще с поисками картины связался. Не знал, что можно говорить, а о чем не стоит. В результате, измучившись, ушел в себя.
Хлопнула дверь парадного, и на улицу вылетела раскрасневшаяся Лизавета. Увидев нас с Дарьей, пулей подлетела к нам и, пританцовывая на месте от возбуждения, выпалила:
– Хорошо я со своей ролью справилась?
– Отлично! Все было очень убедительно, – поспешила заверить ее я.
Лиза зарделась от удовольствия и с гордостью поделилась:
– Сначала я очень нервничала и боялась все испортить. А потом постепенно вошла во вкус, и мне даже понравилось.
– Я это почувствовала.
Лизавета задумчиво посмотрела вдаль и мечтательно сообщила:
– Я, наверное, актрисой стану… Сначала поступлю в театральное училище, потом буду работать в театре…
– Хорошее дело, только утомительное. Репетиции, гастроли, в театр на службу каждый день ходить нужно, – поддакнула Дарья.
Лизавета сердито покосилась на нее, раздосадованная неуместным замечанием, а неумолимая Дарья как ни в чем не бывало закончила:
– Без таланта и трудолюбия там делать нечего. Ты девочка, несомненно талантливая, но вот с трудолюбием у тебя проблемы.
Слова про трудолюбие Лиза пропустила мимо ушей, остальное расценила как похвалу и снова пришла в отличное расположение духа.
– А Елена-то какова? А? Все сделала, как обещала! А я еще смотрела на нее и сомневалась! Уверена была, что милицию вот так, втемную, без всяких ваших объяснений… она приглашать не станет! – возбужденно затарахтела Лизавета.
– Ты куда сейчас? – поинтересовалась я.
– К Гере поеду. Я обещала, и он ждет. А вы?
– Сейчас завезу Дарью домой, потом смотаюсь ненадолго в одно место, а вечером буду у себя. Если появится настроение, заезжай.
Уже сидя в машине, Даша задумчиво спросила:
– А с чего ты взяла, что это Люся пыталась взорвать квартиру Софьи Августовны?
– У тебя на примете есть другой кандидат? – рассеянно отозвалась я, занятая мыслями о предстоящей встрече.
– Есть! Тот мужик, что зарился на старушкину квартиру. Чем плох?
– Не подходит.
– Почему это? – не понравилась Даше категоричность моего ответа. – Он мечтал расшириться, а старушка упрямилась, вот и кинул ей в окно бомбочку. Чтоб, значит, одним махом и без хлопот требуемую площадь освободить…
Я усмехнулась:
– Это если б что бросил, так уж точно не самодельную хлопушку, да еще в комплекте с петардами. Нашел бы что-то посерьезнее…
– А может, он так следы заметал! Рассчитывал, что все так же, как ты, рассуждать будут, и на него никто не подумает.
– Да нет, не он это. Пакостить он ей, конечно, пакостил, нервы мотал в надежде, что старушка не выдержит и сдастся, но на криминал не шел.
– Откуда ты знаешь?
– Голубкин просветил. Он с ним разбирался.
– А следил за тобой кто? Тоже не он?
– Нет. Это все те ребята, что генеалогическую академию «крышевали». Они и на «опеле» за мной катались, они и в квартиру пытались влезть, они и в Тульскую область за мной ездили. Но тут я сама виновата! Слишком язык распустила и сболтнула о картине… А президент запомнил и решил поживиться.
– Стекла в машине тоже они тебе побили?
– А это уже недруги Софьи Августовны. Воспитывали… Понимаешь, их хозяину не понравилось, что я кручусь вокруг старухи. Непонятная девица, взялась неизвестно откуда… Конкурента он во мне увидел, вот и решил припугнуть. Сначала парней своих подослал, чтобы, значит, предупредить, а когда я не прониклась, для острастки приказал машину покалечить.
Даша сокрушенно покачала головой:
– Вот подонок.
– Не бери в голову, – отмахнулась я.
Для меня все это было уже в прошлом, и ни говорить, ни думать об этом мне было неинтересно. Когда больше меня занимала предстоящая встреча и то, чем она закончится. Даша о моих терзаниях не подозревала и потому от нечего делать продолжала цепляться: