ки мозга из-за кислородного голодания уже отмерли! Его уже было не спасти!
Теперь предоставим слово Хрущеву. Он выдал несколько другой вариант развития событий. «…Уже было поздно, я разделся, лег в постель. Вдруг звонит мне Маленков: “Сейчас позвонили от Сталина ребята (он назвал фамилии), чекисты, и они тревожно сообщили, что будто бы что-то произошло со Сталиным. Надо будет выехать туда”».
На этом мы пока прервем поток сознания Никиты Сергеевича и отметим одну несуразность: он не называет даты случившегося. Когда ему позвонил Маленков – в ночь на 1 марта, то есть когда они вернулись от Сталина, или в ночь с 1 на 2 марта, то есть на следующий день? Это немаловажно, учитывая другие показания свидетелей.
Продолжим. Итак, Хрущеву позвонил Маленков и сообщил о ЧП. При этом Маленков заявил, что уже поставил в известность Берию с Булганиным, и пригласил Хрущева тоже приехать. Хрущев быстро собрался и через 15 минут был уже в Кунцево. Из контекста следует, что Маленков, Булганин и Берия приехали одновременно с Хрущевым. «Мы условились, что войдем не к Сталину, а к дежурным. Зашли туда, спросили: “В чем дело?” Они: “Обычно товарищ Сталин в такое время, часов в одиннадцать вечера, обязательно звонит и просит чаю. Сейчас этого не было”».
Снова прервемся и зададим вопрос: так когда же это было? Если гости уехали в 4 утра 1 марта, то почему охрана не объяснила членам Политбюро, что они не видели Сталина в течение целого дня до их приезда ночью 2 марта? Ведь так выпадает целый день – 1 марта!
Затем охрана, по словам Хрущева, объяснила им, что послала на разведку Матрену Бутусову. Она якобы и нашла Сталина на полу большой столовой, лежащего с подмоченными штанами. Тогда чекисты подняли его и положили на кушетку в малой столовой, сами ушли и вызвали друзей Вождя. «Друзья», посовещавшись на месте, решили к Сталину не ходить, раз он попал в такую неловкую ситуацию и спит. Они разъехались по домам.
Как видим, версия Хрущева подтверждает показания охраны, только вместо Лозгачева в ней фигурирует Матрена Бутусова. Мы уже говорили, что воспоминания охраны и Хрущева были записаны в разное время и не могли быть взаимно перепроверены. Получается, что кто-то из них врет. И врет, скорее всего, Хрущев, как известно, обладавший буйной фантазией; но и охрана не говорит всей правды! Дело ясное, что дело темное…
Что же в действительности случилось со Сталиным в ночь на 1 марта? Скорее всего, ничего.
Перейдем к другим свидетельствам. Вот что рассказал поэту Феликсу Чуеву Василий Рясной, бывший в то время начальником Главного управления охраны (очевидно, он стал им вместо заболевшего полковника Новика). Как мы помним, это был человек Хрущева, назначенный на должность заместителя министра МГБ. Из его слов следует, что беда со Сталиным случилась в ночь с 1 на 2 марта (!). Ему позвонил Старостин и сообщил о том, что Хозяин «что-то не просыпается». Это было нетипично: он всегда вставал рано. (В предыдущих версиях охраны – вставал поздно). Было уже около 9 часов утра. Рясной посоветовал Старостину приставить лестницу и заглянуть в окно. Тот последовал совету своего начальника и увидел Сталина лежащим на полу. Потрясенный увиденным, он сейчас же доложил об этом Рясному. Василий Рясной немедленно примчался на дачу и, в свою очередь, тоже взобрался на лестницу. Сталин лежал на полу; похоже, он спиной съехал по шелковой накидке с дивана. Рясной приказал Старостину позвонить Маленкову, а сам кинулся к двери в комнаты Сталина. Дверь была заперта на ключ; сам же ключ находился у Сталина (мы еще столкнемся с этим ключом). Ломать дверь не посмели до приезда начальства. Тут приехали Маленков с Берией. Рясной кратко доложил им о случившемся и добавил: «Надо срочно вызвать врачей!» Маленков побежал к телефону, а Берия зло усмехнулся: «Наверное, он вчера здорово выпил!» Это неуважительное высказывание Берии в адрес Сталина покоробило охранников.
Версию о том, что со Сталиным в ночь с 1 на 2 марта случился удар, подтверждает академик Мясников. Вечером 2 марта за ним приехали из Кремлевской больницы и отвезли на Ближнюю дачу в Кунцево. Там уже находился министр здравоохранения Третьяков. Он рассказал Мясникову, что инсульт у Сталина случился в ночь на 2 марта. Еще вчера, 1 марта, Сталин, как обычно, до поздней ночи работал у себя в кабинете. Дежурный офицер из охраны видел его через замочную скважину за столом в три часа ночи. Комнаты были освещены; так было заведено. Сталин обычно спал в другой комнате, в кабинете был лишь диван. Утром 2 марта в седьмом часу утра охранник, опять же через замочную скважину, увидел Сталина лежащим на полу между столом и этим диваном. Он был без сознания. Его положили на диван, на котором он и пролежал все дальнейшее время. Увидев, что Сталин лежит на полу без движения, охранники позвонили Рясному, тот – Игнатьеву, а Игнатьев – уже Маленкову с Берией. Те распорядись вызвать врачей и примчались на дачу сами.
Эта версия более правдоподобна, чем версия Лозгачева. Именно в таком порядке и должна была действовать охрана.
Есть такой исследователь – Николай Добрюха. Он публикует в центральных газетах различные статьи о загадке смерти Сталина, написал книгу «Как убивали Сталина» и разыскал тех охранников, которых раньше историки не опрашивали. Нам интересны их воспоминания для прояснения подлинного развития событий.
Итак, Константин Козлов служил в охране Сталина с 1947 года. Охрана дачи состояла, по его словам, из 101 человека. Группа охраны, в которой служил Козлов, охраняла дачу по внешнему периметру и называлась комендантской. Сама дача была окружена забором, внутри которого несли круглосуточное дежурство 6 постов. Этот забор, в свою очередь, был окружен фильтрационной территорией, за которой был второй забор – повыше – с двумя воротами. Первые – главные, а вторые – хозяйственные. По этому периметру было расположено еще 13 постов. Помимо этих двух заборов, существовал еще и третий забор из колючей проволоки, расположенный в лесу. Между вторым и третьим забором на ночь выпускали овчарок. Козлову довелось нести службу на одном из этих 13 постов. Он был вооружен финским ножом, пистолетом «вальтер», револьвером «наган» и автоматом Калашникова. Каждый такой пост был оборудован грибком для защиты охранника от непогоды, внутренним телефоном и морским прожектором. Вся охрана подчинялась главному телохранителю Сталина Хрусталеву, помимо того, что у них был еще и свой непосредственный начальник – подполковник Корольков. Тщательно фиксировалось и записывалось в специальный журнал время приезда и отъезда гостей Сталина, а также номера и марки их машин.
Несчастье со Сталиным произошло в смену Козлова, который стоял на линии наружного периметра. Его смена заступила на дежурство в 4 часа утра и стояла до 7 часов (порядок был такой: 3 часа – на посту, 3 часа – в резерве и 3 часа – отдых). Около половины пятого гости разъехались. Наружная охрана, в том числе и Козлов, их не видели, но слышали шум моторов. Через какое-то время машины вернулись. Все это произошло в течение тех 3 часов, во время которых дежурил Козлов! «Не могло же сразу 13 часовым померещиться? А наша печать все эти годы писала, что более полусуток никто к Сталину не подходил. Это неправда, потому, что между 6 и 7 часами утра к нему снова приехали». Удивленный этим обстоятельством, Козлов связался по телефону с соседним постом и спросил: «Ваня, не война ли?» Тот ответил, что сам не поймет, в чем дело.
Это интересные подробности, вот только Козлов не сообщает, когда это было. Если верить предыдущей версии, то в ночь с 28 февраля на 1 марта, когда у Сталина были гости. Они уехали около 4 часов утра, а через некоторое время вернулись, очевидно по вызову внутренней охраны. Об этом же говорит и Хрущев: «Уже было поздно, я разделся, когда позвонил Маленков…» Выходит, они вернулись в ту же ночь.
Цитируем дальше Козлова. Когда в 7 часов утра пришла смена, им сообщили, что Сталину стало плохо. По его словам, сообщение о том, что доктора к Сталину не приезжали в течение 14 часов, попало в прессу со слов Лозгачева. «А кто такой Лозгачев?» Он был простым завхозом, и Козлов его прекрасно знал. «Он вечно таскал продукты со склада на кухню в рваном синем халате. Лозгачев же всем рассказывал, что в его обязанности было носить почту Сталину, – возмущался Козлов. – Якобы именно он нашел Сталина лежащим на полу. Да его и близко не пустили бы к сталинским покоям! Тем более “что все двери на ключ запирались” (опять этот ключ! – М. П. ) Просто так к Сталину попасть было невозможно». О том, что он был простым завхозом, Лозгачев проговорился и сам, когда рассказывал, как после смерти Сталина разогнали охрану Ближней дачи: «Хрусталев заболел и вскоре умер. Орлова со Старостиным назначили во Владимир, а я остался на объекте – объект пустой, а я завхоз. Объект передали министерству здравоохранения».
Охранники, естественно, стали строить свои версии произошедшего и пришли к выводу, что Сталина убили. И убил его не кто-то со стороны, а человек, имевший к нему прямой доступ. «Не может быть, чтобы просто так ни с того ни с сего за какие-то полтора часа человека не стало!» – восклицал Козлов.
Выходит, что каноническая версия Лозгачева, на которую ссылается большинство исследователей, – это неправда; Лозгачев говорил об этом с чужих слов, однако сам выступал при этом свидетелем. Вероятно, он сделал это для того, чтобы повысить свою значимость. Короче, слышал звон, да не знает, где он.
Козлов также обратил внимание Николая Добрюхи на то, что на Западе вышла очередная книга откровений о смерти Сталина, написанная неизвестными «приближенными» к Вождю людьми. В ней утверждается, что в воскресенье 1 марта Сталин пошел спать в 4 часа утра. Один из его охранников, Гоги Зауташвили, земляк Сталина по городу Гори, дежурил у пульта, на котором зажигались и гасли лампочки в зависимости от того, какую дверь Иосиф Виссарионович открывал. В какой-то момент Зауташвили заметил, что одна из лапочек зажглась, но не погасла. Подождав несколько минут, Зауташвили доложил об этом начальнику охраны Старостину. Тот сначала побоялся тревожить Сталина, но спустя час все же позвонил ему по домофону. Ответа не было. Когда охранники по приказу Старостина взломали дверь, то нашли Сталина лежащим на полу; при этом его ноги находились в дверном проеме – вот почему дверь не закрылась. Сталин был без сознания; у него парализовало правую часть тела.