«Значит, завтра следует определиться с этим вопросом», — думал Романов, улегшись в кровать. Но прежде всего его мысли фокусировались на Валентине. Какая она была на берегу Кубани, под старым дубом! Просто фантастическая женщина!
Но — чужая, он это почувствовал сразу.
Нужна ему такая?
Тело говорило: «Да, да, нужна, пусть разведется со своим мужем и станет твоей! Ради этого стоит ждать!»
Разум — совсем другое: «Зачем она тебе, чужая, непонятная?
Ведь ничего хорошего дальше не светит, она сама об этом сказала. Ну будет ночь, две, три, месяц, а потом что? Полная пустота, страшная неизвестность. Этого ты желаешь?»
Да ни черта!
Глава 13
Барсуков поправил перед зеркалом галстук, надел черное пальто, еще раз придирчиво оглядел себя в зеркале. Вроде бы нормально, лучший костюм надел, лучший свой галстук. Самое дорогое пальто… Можно ехать.
— Как, Саша? — спросил он водителя и телохранителя, который переминался с ноги на ногу в прихожей.
— Супер, Борис Евгеньевич, — сказал тот. — Но я не совсем понимаю, куда мы едем. Вы же сказали, что берете отпуск на неделю, а собрались как будто на правительственный фуршет.
— В пансион едем, Саша, за дочкой.
— У вас есть дочка?! — удивился водитель.
— Не моя, то есть не родная… Но если она не родная, дочка жены, то что ж, я не отец ей? Не родной, да, отчим, но все же…
— Это зависит от отношения к ребенку, Борис Евгеньевич. Иногда отчим становится роднее отца.
— Да? Ты так думаешь, Саша?
— Я точно знаю. У меня вторая жена, и у нее есть сын от первого брака. Хороший парень, мы с ним лучшие друзья, и он меня папой называет.
— Что ты делал для этого? — спросил Барсуков, внимательно глядя на водителя. — Подарки дорогие, путешествия?
— Да просто нормальные отношения у меня с парнем. Знаете, самому приятно, когда ребенок доволен. Какие там подарки? Мы все делаем вместе, вот и сроднились…
— Понял. Ну что, поехали, Саша. Пансион на Можайском шоссе, заберем дочку… Слушай, что это за гнусное слово — «падчерица»? Слышать его не могу!
— Борис Евгеньевич, станете своим для девчонки, мигом забудете это слово. И она никогда не вспомнит о нем.
— Да? Ладно, Саша, поехали, посмотрим, что из этого получится.
Они вышли из дома, сели в черный «мерседес». Барсуков твердо решил забрал дочь Валентины из пансиона, найти общий язык с шестилетней девочкой, но совершенно не знал, как это сделать. Он и с сыном своим виделся мало, определяя его то в дорогие пансионы, а теперь в лондонский колледж. А тут чужая, по сути, девчонка, и как с ней вести себя, что говорить?
Особых проблем в пансионе не возникло, девочка носила его фамилию, и, хотя Барсуков ни разу не навестил Светлану в пансионе, сотрудники знали, чья это дочка и кто такой Борис Барсуков. Мог бы и паспорт не предъявлять, но он предъявил, и вскоре из двери в вестибюль двухэтажного здания (похоже, раньше здесь был детский сад) вышла серьезная девочка с длинными льняными волосами. Она с удивлением уставилась на отчима, не понимая, почему именно он приехал сегодня к ней.
— А где мама? — спросила она.
— Привет, Света, поехали, дома все объясню.
— Мама… у нее все в порядке?
— Лучше и быть не может. Поехали домой, Света.
— Ладно…
Всю дорогу она молчала. Барсуков отпустил Сашу, все еще не понимая, как вести себя с этой чересчур серьезной девчушкой. Они вошли в квартиру, он помог девочке снять пальто, сапожки.
— Борис Евгеньевич, а где моя мама? — спросила Светлана.
— Света… она уехала к своим родителям, но ты можешь называть меня просто Борей. Я хоть и не родной твой отец, но все же отец, как ни крути… Не родной, да, какой-то все же отец. Или как?
— А почему вы не поехали с мамой к бабушке и дедушке в Левобережную, Борис Евгеньевич?
— У меня дела были неотложные… Света, ты можешь называть меня просто Борис? Хочешь, поедем сейчас в «Стар гэлакси», там…
— Нет, не хочу.
— Ладно, ты иди пока в детскую, а потом поедем обедать.
Пожимая плечами, он пошел в свой кабинет, девочка последовала за ним, остановилась, глядя на пятно виски у дверцы гардероба со вмятиной, разбитый монитор на столе. Кое-что Барсуков убрал, но не все, следы его ночной истерики явственно виднелись в кабинете.
— Света? — сказал он, обернувшись. Хотел было строго добавить, что входить без разрешения в его кабинет не следует, но сдержал себя. — Ты… наверное, голодна? Я позвоню Саше, и мы поедем в любой ресторан, какой ты выберешь.
— Спасибо, я не голодна.
Барсуков совсем растерялся. Ему нужно подружиться с ребенком, а в душе только раздражение нарастает. Если она и дальше будет говорить «нет», «не хочу» — что делать? Не отвозить же обратно в пансион?
— А может, махнем куда-нибудь? В Сочи на пару дней, там тепло, пальмы… — неуверенно предложил он.
— Боря, в твоей квартире беспорядок, осколки стекла, нужно убрать и все пропылесосить, — сказала Светлана, внимательно глядя на него.
Боря?! Она так сказала, он не ослышался?! Ну умница, ну молодец девчонка! Да и сам он молодец, сдержался, ничем не выказал свое раздражение. И вот награда! Барсуков подхватил девочку на руки, расцеловал в обе щеки.
— Ты классная девчонка, Света! Давай наведем порядок. Понимаешь, в доме должна быть хозяйка, она и была, твоя мама, но уехала. Теперь осталась маленькая хозяйка — ты. Руководи процессом. К черту все эти пансионы, ты теперь будешь жить дома, Света. И не говори, что это моя квартира, она и твоя, и мамина тоже. Наша, понимаешь? Наша общая квартира. У тебя еще брат есть, старший, Иван. Он сейчас учится в Лондоне, но… Я его верну в Москву, будем жить все вместе.
Он опустил ее на ковер, сам сел на него у ног девочки.
Она внимательно смотрела на него огромными синими глазами. Похожа на мать, на Валю…
— Ладно, Боря, — сказала девочка. — Давай пылесос, будем убираться тут.
— Свет, понимаешь, я все работал, деньги зарабатывал, думал, что дети мешают, отвлекают… Я был дураком.
— Конечно, был дураком. А где у тебя пылесос?
Барсукову проще было позвонить домработнице, чтобы пришла и убралась в квартире, но слова водителя о том, что нужно все делать вместе с ребенком, не позволяли взять трубку телефона.
— Пылесос? Где-то есть, но вот где… — Барсуков вскочил на ноги, огляделся, пытаясь понять, где в его квартире находится пылесос. В кабинете его точно не было, в спальне тоже, да и в гостиной. И в комнатах детей… А действительно, где у него пылесос? — Я сейчас посмотрю… Может, на антресолях?
Светлана сочувственно усмехнулась:
— Ты такой глупый, Боря. Он в темной комнате, принеси, а я пока что уберу твою постель. Нехорошо оставлять на диване подушку и одеяло.
— А у нас тут есть и темная комната? — удивился Барсуков, но, заметив насмешливый взгляд девочки, развел руками. — Забываю… Ща притащу пылесос, и мы с тобой займемся классной уборкой.
— Захвати совок и щетку, чтобы убрать осколки. Они там же, — приказала Светлана и принялась убирать его постель с дивана.
Знала, что куда класть, хотя бывала здесь только по выходным! Барсуков пошел по квартире в поисках темной комнаты, обнаружил ее между кухней и ванной.
— Света, вот пылесос, там их было два, один большой, наверное, для влажной уборки, а второй поменьше. Я взял его, с тем не разберусь. Вот и совок, и щетка.
— Включай пока пылесос, а я соберу осколки.
Светлана взяла совок, щетку, принялась сметать в совок осколки стекла у дверцы гардероба. А Барсуков внимательно смотрел на пылесос, пытаясь понять, как его включить в розетку, если шнура не видно. Девочка вынесла осколки стекла в мусорное ведро, вернулась в кабинет, с улыбкой уставилась на отчима:
— Не можешь включить, Боря?
— Да нет, я могу, но тут же шнура нет.
— Вон же вилка, видишь?
— Вижу, но как я включу ее? Тут только вилка, а шнура нет, — развел руками Барсуков.
Светлана засмеялась:
— Ну какой ты, Боря! Потяни вилку и увидишь шнур! Ты что, ни разу не пылесосил?
— Честно говоря, нет… То есть пылесосил, но тогда аппараты были простыми и понятными, а этот…
Барсуков потянул за вилку, и вправду за ней вытащил длинный шнур. Сидел на ковре и вытаскивал шнур, довольный своим открытием. Потом вскочил на ноги, шагнул к розетке, но оказалось, что нога запуталась в проводе, и Барсуков грохнулся на ковер. Светлана еще громче захохотала:
— Ох, Боря…
— Все под контролем, Светочка! — воскликнул, поспешно вскакивая, Барсуков. — Будем пылесосить!
Он включил пылесос в розетку, присел над аппаратом, размышляя, какую кнопку из двух нажать, чтобы не ошибиться. Светлана тем временем убрала все осколки разбитого монитора, включила пылесос и принялась пылесосить.
— Боря, возьми тряпку, у тебя тут много пыли, протри ее, — приказала Светлана.
— Слушаюсь, моя хозяйка!
В темной комнате он нашел тряпку, намочил ее в ванной, вернулся в кабинет, принялся протирать свой стол. Пыли на нем и правда было до черта, и как это он раньше не замечал этого?
Понимал, что выглядел полным идиотом, и первый раз в жизни был доволен этим.
— Боря, а что с этим монитором будешь делать? — спросила она.
— Свет, скоро принесут новый монитор, я уже заказал. А этот унесут и выбросят.
— Зачем ты его разбил?
— Плохо мне было ночью, Свет, одиноко… Вот и расстроился. Но теперь, когда у меня есть маленькая хозяюшка, все нормально.
— Я буду ухаживать за тобой, Боря, — решительно сказала Светлана. — Пойдем на кухню завтрак готовить.
— Пойдем, — согласился Барсуков.
Он убрал пылесос, щетку и совок в темную комнату и пришел на кухню, где Светлана сосредоточенно изучала содержимое холодильника.
— Боря, у тебя тут ничего нет. Нужно идти в супермаркет. Я хотела сделать яичницу, но ни одного яйца не нашла.
— Да? Ну и черт с ними, Светка. Поехали в ресторан, там поедим.
— Нет, Боря, питаться нужно дома. Мы пойдем с тобой в супермаркет и купим все продукты, — серьезным тоном сказала Светлана.