— Надеюсь, — прошипел он, — смотри, я не шучу, — после этих слов выпустил «мой» махровый халат.
— Рассказывай, что помнишь, — мы снова сидели друг против друга, — предупреждаю: я таких, как ты субчиков насмотрелся выше крыши и лучше любого психолога увижу врешь ты или нет.
Я рассказал тоже, что и в больнице. Начались уточняющие вопросы: кто, где, когда, с кем и зачем, явки, пароли и все такое. У меня, разумеется, амнезия, поэтому ответы те же.
— Пробьем все стройки, все автобусы, все институты в Москве — найдем. И не надейся прятаться вечно. Дружков твоих подождем. Ты же кинул их с деньгами, верно? Лучше сам колись, пиши явку с повинной. Пока предъявить тебе нечего, кроме трудно доказуемого мошенничества, а после: незаконный оборот драгметаллов — раз, скупка краденного — два и много еще чего наберется. Мой тебе совет исключительно из человеколюбия — колись сейчас. Помогу, чем смогу, а могу я — многое, поверь на слово. Не в чем сознаваться? Не верю. У каждого есть в чем сознаться. Хорошо, распишись здесь и здесь. Подумай, время есть.
— На, держи пока я добрый направление на экспертизу по поводу твоей якобы амнезии. Давно уже у прокурора подписал. Сам сходишь, без конвоя. Цени! Там тебя быстро на чистую воду выведут.
— Сколько можно повторять, Сергей Иванович, я действительно ничего не помню!
— Там эту басню повторяй сколько угодно, а я от тебя устал.
И меня вымотал. Следак натуральный! То, что в кино показывают — ерунда по сравнению с таким прессом. Знал бы — в натуре рассказал бы. Наверное.
— И вот еще что, если собака залает или постучит кто — ты первый выгляни, не жди Зинку, хорошо?
— Хорошо… — пожал плечами, — а в чем дело?
— Да так, — Сергей махнул рукой, выглянул из кухни и заговорил, чуть ли не в ухо, — Зинка вряд ли расскажет, но она развелась недавно и её бывший ей проходу не дает. Домой приходит, угрожает по-разному, на улице, бывает, подловит, даже дом грозился поджечь. Хочет, чтоб вернулась, а Зинке он поперек горла. У меня сам понимаешь, доказухи никакой, но я его все равно прижму скоро. Понял?
— В общих чертах.
— Этого достаточно. Зина часто на работе, так что главное за домом смотри.
— Я могу и походить с ней, мне все равно делать нечего.
— А что и походи, — он заново оглядел меня, более внимательно, — ты, конечно, парень не робкий, — сказал с легкой иронией, — но главное для тебя дом. Уяснил?
Хотелось сказать: «Яволь, херр гауптман!», но я произнес:
— Уяснил. Геройствовать не буду.
— Надеюсь на тебя, Егор, — закончил торжественно, словно присягу у меня принял, хлопнул по руке и сразу сжал её железной хваткой, — но я тебя предупредил, — проговорил зловещим шепотом, — из-под земли, понял, из-под земли…
— Зина, ты где? — Сергей подходил к прихожей.
— Я сериал смотрю, а что?
— Я пошел, закройся.
— Захлопни. Эльке привет. Племянники еще не вернулись? — Зина говорила прямо из зала.
— Слава богу, еще нет, им у бабушки нравится. Закройся, я сказал!
— Егор, закрой дверь за Сергеем, пожалуйста. Мне некогда.
Я хмыкнул и пошел закрывать. Со мной Сергей не попрощался, как и я с ним. В зале Зина предложила посмотреть с ней сериал, я отказался.
— Если хочешь, то в отцовской спальне есть ящик, включай что хочешь. Там я тебе и постелила. В мою спальню не заходи, там не прибрано! — крикнула, когда я уже выходил из зала. Где чья спальня — не уточнила. Впрочем, блуждать здесь негде.
В комнате я пощелкал каналами, оделся и выскользнул во двор, крикнув Зине:
— Я во дворе проветрюсь, замок на собачку поставлю.
— Только не убегай! — крикнула в ответ, — подожди, там же Шарик! Ах, да. Иди.
На улице было темно и прохладно. Звезд из-за туч не увидел. Луна еле-еле просвечивалась разлитым серебристым сиянием. Пес подбежал ко мне, лизнул руку и свернулся калачиком возле ног. Я широко раскинул руки, сделал глубокий вдох и… начал разминку. С каким удовольствием я растягивался, отжимался, приседал, бегал, ускоряясь — замедляясь, и делал еще много чего. За полчаса выложился. Ускоряться получалось только по-Роновски. И то хлеб. Отдохнул немного и начал бой с тенью. Остро ощутил нехватку оружия и лат, как голым мальчиком для битья себя почувствовал. Странно, о пустой ауре так не страдаю, хотя… тоже неприятно, как слепой. Огляделся в поисках чего-либо и нашел грабли. Сойдет. Стал использовать, как шест. С шестом я был знаком слабо, ну да ладно. Завтра сделаю себе деревянные мечи.
Когда закончил и прочувствовал время, то вслух присвистнул — еще час тренировался.
Способность чувствовать время я не потерял и еще в больнице «перестроил» внутренние часы на земные. Эгнорский час оказался длиннее Земного.
Пора на боковую. Зина, наверное, забеспокоилась. Легка на помине! Она стояла возле крыльца веранды, укутавшись в теплую осеннюю куртку, и смотрела на меня во все глаза. Как назло уличный фонарь прекрасно освещал пятачок за гаражом, где я устроил тренировку.
— Что это было? — удивленно спросила она, едва я с ней поравнялся.
— Тренировка ушу, — по-моему, эта боевая гимнастика наиболее походила на курс мечника, если отдаленное сходство можно назвать похожестью. Сужу исключительно из телепередач, на земле я ничем таким не занимался.
— Мой брат каратэ занимается, а такого я не видела.
— Разные школы. Замерзла, поди, пошли в дом.
— Не замерзла, но пойдем. Спать пора, — и я заметил, как она скользнула по мне ну очень любопытным взглядом.
Я сполоснулся, попил чаю, Зина выпила кефира, поболтали и разошлись спать.
Сон не шел совершенно. Кажется, отоспался на неделю вперед. Скользнул свободным сознанием по окрестностям, полюбовался на ниточку силы и, не заметив ничего подозрительного, нырнул в астрал.
Здесь все было по-прежнему. В очередной раз покувыркался в «спящих» стихиях, пытаясь их разбудить, снова попытался заполнить резервуар и снова обломился — без помощи Краси (света) и Жени (земли) ничегошеньки не выходило. Не мог я сам отделить мельчайшие части и оперировать ими. А если… нить из спящей стихии вытянулась. Раз — вручную сплел «руну — ключ». Где, где сила! Сколько ни искал — не нашел ни капли. Облом. Обратил внимание на ключ — висит себе. Ладно, все равно делать нечего и я начал плести заклинания. Самые разные одноуровневые плетения. А много я самостоятельно запомнил, оказывается! Они висели в абсолютном беспорядке. Решил рассортировать, и делал это еще примерно два часа астрального времени.
Создал вложенные «папки» по стихиям, по назначению и по видам. Как это оказалось трудно, когда астрал отзывается крайне медленно и неохотно, да к тому же тупой как валенок! Все-таки получилось. Например, фаербол оказался в «папке» огонь, во вложенной папке «боевые» и папке «атакующие». Сделать ярлык не удалось — без помощи стихий я по-сути оказался нулем без палочки. Конечно, утрирую, но… Маны нету, маны! Вот в чем основная проблема. Нет, когда «девочки» проснутся, я и без манны резервуар заполню, а большего мне и не надо. Надеюсь. Скорей бы просыпались. А пока, когда все боле — менее утрясется, доберусь до той манящей ниточки силы. Интересно, что там. И родителям надо позвонить, извелись бедные. Только осторожно, мало ли что.
Встал в шесть утра и в спортивных штанах вышел во двор. Размялся, нашел заготовки черенков для лопат и сделал из одной два более — менее сбалансированных меча, подточив кое-где ножом. Потренировался всласть. В дом зашел в восемь и застал там заспанную Зину в пижаме.
— Ты чего в такую рань соскочил, — спросила через зевоту.
— Я жаворонок. У тебя покушать есть что-нибудь, а то голоден, как волк. Быка бы съел, — здорово нагнала аппетит тренировка.
— В холодильнике все твое, я пошла в душ.
— Тебе разве не на работу? — прокричал я уже из кухни.
— Неа, отгул взяла. Сходим с тобой в поликлинику и в милицию.
— Давай в милицию завтра.
— Завтра суббота, — после этих слов хлопнула дверь в ванную.
— Тебе сколько яиц жарить? — быстро прокричал я, пока не пошла вода.
— Одно, — и сразу зашумел душ.
«Тьфу, мне бы первому сполоснуться после тренировки! Да, ты здесь не барон и не любимый муж, привыкай», думая я, жаря яичницу.
Перед поликлиникой заехали на рынок, где Зина, после длительных препирательств и согласия взять у меня деньги, как только они появятся, переодела меня в китайские шмотки по размеру. Мне действительно было неудобно. Я пообещал и за продукты деньги вернуть, на что девушка поморщилась.
Психиатром оказалась объемная женщина в возрасте с бородавкой на шее.
— Привет Зинаида, привела своего Неизвестного?
— Здрасьте, Вероника Игоревна, он не мой.
— Рассказывай! Вся больница о вас шепчется.
— Сплетни все это! — покраснела девушка, — будто вы меня не знаете.
— Я-то знаю, а другим рот не заткнешь. Давай выписку и направление.
Этот разговор проходил при полном игнорировании моей персоны. Я прокашлялся:
— Простите, выписка и направление у меня.
И только теперь Вероника Игоревна обратила на меня внимание:
— Проходите, присаживайтесь, — сказала спокойным доброжелательным тоном, — дайте мне бумаги.
Я сел на стул напротив её стола. На нем не было ни одной ручки, лежали только карточки и листы бумаги.
— Маша, заполни на него карту, — врач протянула выписку с направлением медсестре, сидящей в углу кабинета за отдельным столом, — жалобы есть? — это уже мне.
— На потерю памяти и все.
Как вас зовут, какой сейчас год, сколько мне лет, где я нахожусь, что помни из детства, помню ли родителей, как сплю, нет ли головных болей и так далее.
— Я выпишу вам витамины и ноотропы, пропьете. Возьмите направление к психологу и психотерапевту, это у нас в диспансере, Зинаида объяснит. Еще вопросы есть?
— Так сколько ему лет писать, Вероника Игоревна? — встряла в беседу медсестра.
— Пиши двадцать пять, правильно? — и снова посмотрела на меня с тщательно замаскированным вниманием.