– Так что, видишь, Лилит, тебе не придется лицезреть нас вместе.
– Да. Стало быть, у тебя будет время для того домика, что находится вблизи Уимпоул-стрит, верно?
– Я люблю тебя, Лилит. Я ни о чем, кроме этого, не могу думать. Я пришел сюда сегодня...
– Это ужасно мило с твоей стороны – прийти в такое место, как это. Ты ведь... джентльмен!
– Сегодня вечером я заберу тебя с собой.
– Нет, не заберешь.
– Да, заберу. Если надо, я буду ждать, пока это заведение не закроется.
– У Сэма есть очень хороший вышибала, бывший борец... чемпион.
– Не думай, что ты можешь от меня отделаться.
– Я должна теперь с тобой попрощаться. Мне нельзя слишком долго задерживаться с одним посетителем, Сэму это не нравится.
– Ты думаешь, что я соглашусь с твоим «нет»? Я тебя в покое не оставлю.
– Вероятно, – ответила она, – закончились денечки, когда ты мог нарушать мой покой.
– Даже ты не можешь измениться так быстро.
– Когда я меняюсь, то бесповоротно.
Фрит начал ее убеждать тихим и страстным голосом, напоминая ей пережитые вместе радости, ее тоску по нему и постоянные мысли о встрече с ним.
Она подняла бокал и отпила из него, улыбаясь; никогда прежде не видел он Лилит такой отчужденной и гордой; он привык видеть ее покладистой любовницей, всегда готовой отозваться ла его желания.
Она слушала вполуха, не глядя на него, кивками приветствуя знакомых посетителей ресторана или отвечая на их приветствия.
– Я буду приходить снова и снова, – заявил он. – Я уговорю тебя.
Тут она поднялась и перешла к другому столику, но он все еще был уверен, что все будет так, как он хочет. Фрит понимал, что она не могла сидеть с ним дольше, боясь поддаться на его уговоры.
Когда Лилит вернулась в свою уборную, чтобы переодеть красное платье с розами и блестками, Сэм был там.
– Все еще здесь? – спросила она.
– Но я видел, как ты говорила с ним.
– Что в этом плохого? Он купил бутылку шампанского.
– Ты не собираешься опять учудить одну из своих штучек, а? – задал вопрос Сэм.
– Зависит от того, что ты подразумеваешь под штучками, Сэм Марпит.
– Никаких уходов больше.
Она молчала, а он, потеряв вдруг самообладание от страха потерять ее – именно ее, а не ее способность «заманивать их», подошел к ней, взял ее за плечи и тряхнул.
Роза выпала из ее волос, а она сказала:
– Ты слишком груб, Сэм Марпит. Неудивительно, что я не хочу идти за тебя замуж.
Он поднял розу.
– Я? – удивился он. – Я грубый? – Тут он начал от возбуждения смеяться и хлопать себя по бедру – на этот раз просто от робости, а не от удовольствия. – Ты же понимаешь, – продолжал он говорить громче обычного, – ты же понимаешь, что я не был бы груб. Я был бы, как надо... я полагаю.
– Ну что ж, – ответила она, – в этом случае, возможно, я бы могла согласиться.
Тут он обнял ее и поцеловал. Она не шевельнулась – мягкая и спокойная, подумал он. А он любил ее, Лилит, просто любил, и просто ее саму.
Аманда одевалась к обеду. Она выбрала платье из черного бархата, самое подходящее для вдовы, как сказал Фрит, одолживший ей деньги на покупку этого платья.
– Ты можешь вернуть их мне, если ты так щепетильна, когда начнешь зарабатывать, а это будет скоро. Сегодняшний вечер очень важен. Это твое первое деловое свидание.
Он вел себя загадочно.
– Я не хочу, чтобы ты вышла к обеду, как юная девушка – хотя, как ты знаешь, на вдову ты не похожа, – юная девушка, старавшаяся понравиться своему будущему работодателю. Вспомни скучную мисс Робинсон! Всегда пытавшуюся угодить! Чтo может быть неприятнее человека, чрезмерно старающегося понравиться? Нет. Я хочу, чтобы ты встретила моих гостей... и если кто-нибудь из них решит предложить тебе какую-нибудь работу, ты можешь милостиво согласиться.
В последнее время Фрит вел себя странно – бывал задумчив, даже меланхоличен, что было для него непривычно; а то вдруг безудержно веселился, как тот юноша, каким она его помнила.
Сама она, раздумывая о своем будущем, чувствовала себя неуверенно, все больше вспоминая бедную мисс Робинсон; беспокоила ее и Лилит. Однажды утром она побывала в ресторанчике – будучи леди, она не могла бы пойти туда вечером, – и Лилит приняла ее в большой комнате со сдвинутыми столами и перевернутыми стульями, где пол был усыпан опилками, как в день первого посещения Лилит. Они тепло обнялись; это был один из тех редких случаев, когда Аманда видела Лилит по-настоящему растроганной.
– Ты должна познакомиться с Сэмом, – сказала Лилит. – Знаешь, мы женимся. Я бы хотела, чтобы ты была на свадьбе. Это будет настоящая свадьба. Сэм на этом настаивает, потому что это должно способствовать бизнесу. Придет много посетителей, но тебе нечего волноваться. Я за тобой пригляжу.
– Лилит... это хорошо, как ты думаешь?
– О чем ты?
– О твоем замужестве с Сэмом.
– Я лучше других знаю, что для меня хорошо, Аманда, и ты ведь не думаешь, что я бы согласилась на плохое, верно?
– Не думаю.
– А ты все-таки не выходишь замуж?
– Нет.
– Аманда, что ты собираешься делать? Вот что меня заботит. Наполеон устроен. Я... я буду миссис Сэм Марпит. А ты?
– Я думаю, что найду какую-нибудь работу. Фрит собирается мне помочь. Пойду в гувернантки, компаньонки или что-то в этом духе. Это все, что я могу делать, кроме шитья сорочек, в действительности меня поддерживала ты. Я это понимаю. Я не такая способная, как ты, Лилит. Ты сильная. Без тебя я бы не выжила.
Лилит кивнула.
– Считаю, что ты права. Ну, у меня все складывается хорошо. Сэм – человек не бедный, и я позабочусь, чтобы он стал еще богаче.
– У тебя всегда все будет хорошо, Лилит. Что-то есть в такое, что позволяет мне так говорить.
– У тебя тоже все наладится. Я об этом позабочусь. Помнишь, как я приносила тебе наверх из кухни еду, когда они запирали тебя в твоей комнате? Я тогда приглядывала за тобой и теперь буду это делать. Если в гувернантках будет невыносимо, приходи ко мне. Ты можешь жить здесь.
– О, Лилит, какая ты хорошая... очень хорошая.
– Ну-ну, не плачь. Слезы еще никому не помогли. А вот и Сэм пришел познакомиться с тобой. Сэм, это моя кузина и оца же невестка. Пришло время познакомиться тебе с моей семьей.
– Очень приятно. Очень.
– Мне тоже, – сказала ему Аманда. – Рада наконец встретиться с вами. Лилит так много говорила о вас.
Он хлопнул себя по бедру.
– Говорила, правда?
Он обнял Лилит, но она вывернулась из его объятий.
Что станется с нами со всеми, размышляла Аманда; с ней самой, готовящейся к новой жизни, которая превратит ее в лучшем случае еще в одну мисс Робинсон; с Лилит, любящей Фрита, но выходящей замуж за Сэма Марпита?
На неофициальном обеде, устроенном Фритом, присутствовали только два гостя: некая мисс Гиллингем, говорливая вдова средних лет, и доктор Стокланд, мужчина лет тридцати, сдержанный, высокий и худой, с печальными глазами, производивший впечатление меланхолика.
На протяжении всего обеда миссис Гиллингем говорила о своем загородном доме, о доме в центре города и о своих собаках. Фрита миссис Гиллингем забавляла. Он был с ней сверхлюбезен, и Аманда, узнавшая Фрита основательнее, догадалась, что он считает, что миссис Гиллингем может быть когда-нибудь полезна. Он ее поддразнивал, Добродушно подшучивал над ней, флиртовал с ней, и ей это, казалось, нравилось.
По сути, думала Аманда, этого доктора Стокланда и меня здесь как бы и нет.
Она посмотрела на доктора, и он ей улыбнулся; ей показалось, что он разделяет ее мысли.
Когда они пили кофе в гостиной, Фрит продолжал уделять внимание миссис Гиллингем, предоставив Аманде и доктору Стокланду возможность поговорить друг с другом. Он наклонился в ее сторону и заговорил тихим голосом:
– Фрит сказал мне, что вы после смерти мужа остались в стесненных обстоятельствах.
Она про себя усмехнулась тому, как деликатно Фрит описал обстоятельства. Не могла же она выдать его, рассказав правду доктору Стокланду? И она кивнула. Он продолжал:
– Он сказал мне, что вы ищете какую-нибудь работу... что-то подходящее для молодой дамы в вашем положении.
– Да, это так, – согласилась она.
– Говорил ли он вам что-нибудь о моих обстоятельствах?
– Ни слова.
– Полагаю, он посчитал, что будет лучше, если я расскажу. Я живу на этой же улице. Моя специальность – болезни сердца.
– Понимаю.
– Моя жена страдает от болезни сердца и поэтому не в состоянии вести активный образ жизни. Она нуждается в компаньонке, в такой молодой, как вы. В ком-нибудь привлекательном, кто бы мог ей читать, разговаривать и просто быть с ней. Я думаю, вы вполне поладили бы. Видите ли, когда-то она была очень жизнерадостной, очень живой. Нынешнее ее состоящее является для нее чудовищным испытанием. Не согласитесь ли прийти и увидеться с ней?
– Вы предлагаете мне работу?
– Да, если вы и моя жена решите, что вы друг другу понравились и вам будет хорошо вместе. Так вы придете увидеться с ней?
– Как любезно со стороны Фрита так хлопотать ради меня. – У нее навернулись слезы, он это заметил и быстро отвел взгляд.
Глядя на очень красивое и современное резное украшение над камином, он сказал:
– Я знаю, что вы отнесетесь к ней с сочувствием. А это, понимаете ли, не так-то легко. Я уверен, что моя жена будет рада подружиться с вами. На самом деле, как только я увидел вас, я сразу же понял, что, если бы вас удалось убедить принять предложение, это было бы для нас – для жены и меня – большой удачей.
– Мне бы хотелось надеяться, что я понравлюсь вашей жене. Я очень нуждаюсь в работе. Я так вам признательна...
– Могу я ей сказать, что вы придете навестить ее завтра? – спросил он. – Приходите к чаю. Вы бы могли тогда все решить между собой.
– Спасибо. Я с удовольствием приду.
Она улыбнулась, так как Фрит в это время смотрел на нее и, отвечая на ее улыбку, забавно поднял бровь.