– Ой, тошно мне. Хооочется чегой-то… сам не знаю чегооо.
– Ремняу-мяу?
– Половички, что ли, снежком почистить?
После нервного вечера, ссоры и примирения я проснулась бодрячком. Под первыми лучами солнца, как говорится. Игнат сопел рядом, и я, поцеловав мужчину в лобик, не спеша выскользнула из постели, твёрдо решив сделать ему сюрприз в виде вкусно приготовленного домашнего завтрака. Сегодня мы полдня будем дома. Вместе. А значит, день нужно начинать не только с улыбки, но и с наполнения живота. Конечно, в идеале утро начинается с секса. Но мне и вчера хватило впечатлений. По большей части «до» извинений.
Потянулась руками вверх и трусцой на цыпочках побежала к шкафу-купе. Достала первую попавшуюся рубашку Игната. Оделась, закатала рукава и направилась на кухню, хотя сначала всё же стоит посетить уборную. Утро. Выпитая вода. А нечищенные зубы равно плохое дыхание.
Сделав первоочередные дела, потёрла ручки. Шикарная кухня ждёт меня. Оборудованная, с разными наворотами, с прекрасным тостером и посудомойкой. Всегда мечтала, чтобы посуду мыла машина, а не я. Наконец-то попробую, что это такое. Как представлю, что после большого праздника загружаю гору стекла в посудомойку и нажимаю легко на кнопочку, – и всё. Мечта любой домохозяйки со стажем. Да и вообще женщины, которая дома не только спит.
Через пару минут я уже стояла у двустворчатого серебристого холодильника и цокала языком. Яйца есть, творог вижу… Быть запеканке. Нормальной, если есть манка и изюм, ленивой – если этого добра нет. Порылась по шкафчикам, нашла манку. Улыбнулась. Значит, точно съест, ибо я привыкла к иной формуле готовки: «творог» плюс «яйцо», равно «микроволновка». А потом полить ложечкой мёда. Вкуснота. Хотя по большей части творожный омлет напоминает, но о вкусах не спорят. Ага, тихо перешёптываются в офисе.
Но мужчины существа привередливые и такое точно есть не будут.
Достала миску, смешала ингредиенты, не забыв добавить сахар, перелила массу в стеклянную форму и разожгла духовку. Через пять минут поставила готовиться запеканку, нашла турку, в которой планировала сварить кофе. Игнат любил свежесваренный. И кофеварка у него была. Но в турке всё же вкус более насыщенный, живой. Засыпала в посудину несколько ложек кофе и поставила на плиту. Включу, когда жених проснётся. Хотя, может, сделать завтрак в постель?
– Ага, до первой ступеньки с моим везением, – пробурчала под нос и отмахнулась от соблазнительной мысли.
Топать с подносом и горячими напитками – как помахать перед быком красной тряпкой.
Пока я думала, что хорошо бы порезать кружочками единственный банан, как послышался отдалённо дикий рык. За ним последовал отборный трёхэтажный мат, кошачий рёв и звук разбитого стекла. Судя по всему, Тоша проникнул в комнату и решил пошалить. А Игнат…
Ох-ре-неть! А если он его прихлопнул? Из бьющегося в спальне только ваза…
– Я убью этого кошака! – орал Игнат, а мне-то, бедной хозяйке пушистика, поплохело… Что опять Тошик натворил? Только бы не на лицо лёг…
Рванула к Шевцову и увидела мужчину, спускающегося с лестницы. Злющего, как тысяча чертей… А лицо… Прикрыла рот ладошкой. Расцарапанное.
Сглотнула.
– Слава богу, он привитый, – подскочила к мужчине. – Игнат, что произошло? Какого ляда Тошка на тебя напал? Вы же подружились!
– А с такого, что твой кошак не любит, когда к нему с поцелуями лезут! – рявкнули на меня. – Скотина редкостная!
Я остолбенела.
– В смысле не любит целоваться? А зачем ты к нему с поцелуями полез?
Как-то мне не видится эта картина… От слова «совсем».
– Сплю я. Чувствую, об меня что-то трётся. Ты рядом, а значит, тут без вариантов. Да ещё так упорно язычком щёчку лижут. Не подумал я, что это твой кот, и повернул сдуру голову. Чмокнул, куда дотянулся. Результат ты сама видишь, – Игнат показал на своё лицо. – А потом как в индийском кино. Он на меня, а я от него. Еле вытолкал из комнаты. Подушкой. А ты где была?
– А я это… завтрак готовила, – тихо ответила, переваривая информацию. – И наш.
– Кто наш? Это животное ТВОЁ, милая моя. Я кошек в принципе терпеть не могу и этого через силу здесь жалую. Я всегда был против каких-либо животных в доме.
Вздохнула. Я бы тоже такого кота в приют отдала. Но не Игнат с ним жил столько лет, холил и лелеял. Да, он не подарок, но живое существо.
– Идем, я тебе боевые раны обработаю. Домогался кота… Шевцов, да ты чудишь, – хохотнула я. – Будет что сегодня рассказать на мероприятии.
Тут я лукавила, ибо не сторонница обсуждать личное с кем-то, кроме, пожалуй, Макса. Но он мой лучший друг.
– Ага, чтоб меня потом подкалывали, – хохотнул Игнат. – Так и представляю, как Вадя при виде любой животинки будет спрашивать, а не хочу ли я с ней помиловаться. Тьфу, блин! Даже противно.
Расхохоталась.
– Между прочим, из-за этого паршивца…
– …который тебя лизал, кстати. Значит, принял в семью, – задумчиво произнесла я. – Не полез бы ты с губами…
– А не полез бы он ко мне, когда я сплю и ни хрена не соображаю.
– Идём, горе ты моё, – вздохнула я. – Как раз кофе поставлю, и запеканка сделается. Испортил ты мой сюрприз, а так хотела красивым завтраком порадовать.
Буквально за десять минут подошла в духовке творожная запеканка, сварилось кофе и обработались царапины Игната. Нет, не фукорцином, а обычной перекисью водорода. Благо ранки были совсем плёвыми. Антонио в этот раз пожалел Шевцова. Наверное, от большой и внезапной любви.
Сели мы завтракать, Игнат быстро умял свой кусок, как он выразился пищи богов, запил бодрящим напитком и стал пристально смотреть на меня. Будто блин в душу. Да и янтарные глаза поблескивают странно так. Мужчина облизнулся, потёр большим пальцем подбородок, что-то промурлыкал себе под нос и игриво мне улыбнулся.
– Игнат Иванович, вы поели, уважьте и меня, – потянула я. – А то кусок на полпути к застреванию в горле.
Мужчина встал и подошёл ко мне. Халат распахнулся, и я поняла причину блестящих глазок. Вот лично один циклоп на меня сейчас смотрел не моргая. Блестел по стойке смирно… Сглотнула.
– Меня очень возбуждает твой вид. Голая, в моей рабочей рубашке, приготовила завтрак… Такая домашняя, мягкая, что просто сил нет. Пахнешь так… Выпечкой и кофе… Домом, одним словом.
Ещё раз сглотнула. Кусок после такого сообщения точно в горло не влезет, ибо у меня рот наполнился слюной, сердечко бешено забилось, дыхание участилось, ладошки ещё чуть-чуть – и вспотеют. Хихикнула.
Игнат встал позади меня и положил руки мне на шею.
– Как ты смотришь на массаж?
– Х-х-хорошо. Правда, я к утреннему не привыкла.
– Всё бывает в первый раз, – за философствовал Шевцов. – Встань.
Убрал руки, я поднялась со стула. Игнат быстро убрал всё со стола, буквально перетащил все в мойку.
– Ложись, – скомандовал мужчина.
– А может, лучше в спальню?
– Где ты видела, чтобы массаж на кровати делали?
Вздёрнула бровь и многозначительно посмотрела на эрекцию.
– Отгадай, – буркнула я! – А масло у тебя есть?
– Оливковое, первого отжима, – мечтательно произнёс Шевцов. – Мне его Костян из Италии привёз. Ложись, кому сказал! Рубашку, Мариш, сними.
– Марианна. До сих пор запомнить не можешь?
– Анна, Мари, Рина, Рианна, Мариша, Маруся…
– СТОП! – закричала я. – Хватит коверкать моё имя!
– Тогда сама выбери, как мне тебя называть во время секса!
Задумалась.
– Киса? Котёнок? Солнышко? Зая? Котя?
– Мартышка?
Поджала губы.
– Ну, ты и зараза.
– Кошечка ты моя, забирайся на стол, сейчас мяукать будешь.
– Так и знала, что ты зоофил со стажем, – проворчала я, стягивая рубашку.
Мне шлёпнули по попе и помогли забраться на мебель. Легла, распростёрла руки в стороны. Становилось холодновато.
Ойкнула, когда почувствовала, как на спину полилось масло. Услышала, как Игнат разогревает ладони, и после почувствовала, как меня начали медленно, но основательно растирать. Прикосновения… Где-то словно взмах крыльев бабочки, где-то словно огненная лава… Разжигая, успокаивает. Касается тех мест, которые наиболее чувствительны: шея, поясница, ягодицы. Его руки мяли, гладили, проникали внутрь, возбуждали, заставляя немного дёргаться на столе, стонать во весь голос. Просить ещё, больше, сильнее… Доходить до грани и срываться с цепи. Игнат тихо смеялся, наслаждаясь моими метаниями. В мгновение его руки приподняли меня за талию и потянули тело на себя. В результате ногами стою, а грудью лежу на столе.
Он стал тереться об меня членом, в присущей Игнату скрупулёзности. Медленно, размеренно, маняще и чертовски раздражающе.
– Игнат, – прошипела я, – хватит дразнить.
Меня шлёпнули по ягодице.
– Хватит, когда я пожелаю, – хрипло рассмеялся, проникая в меня лишь головкой.
Вышел, вновь вошёл. Попыталась насадиться, но этот невыносимый мужик отстранился.
Его рука вновь прошлась по заднице, и меня заполнили два пальца.
– Мммм, а ты сильно меня хочешь, – проурчал он, размазывая мои соки по бёдрам. – Пожалуй, стоит дать тебе желаемое. А то не дай бог обидишься.
– Я тебя сейчас покуса-а-а-аю, засранец, – выдавила я и ощутила резкий пьянящий толчок. – И не медли.
– Как пожелаешь, – сквозь зубы выцедил слова Игнат и дал мне то, что я хотела.
Резко, сильно до искр в глазах. Стоная, двигалась ему навстречу. Старалась, по крайней, мере. Мокрые шлепки, сдавленные вскрики, шумное дыхание. Нарастающая мощь подсказала, что Игнат уже практически дошёл до точки. А я… Я тоже почти. Ещё чуть-чуть.
– Сильнее! – вскрикнула, руками хватаясь за край стола.
Закатила глаза, когда в них заиграли разноцветные искры, на миг лишая зрения и подвергая тело в эйфорию. Услышала рык. Мужчина вдалбливался, а я чувствовала, как он взрывается во мне, и «осколки» безумия стекают, как жидкое стекло, по моим бёдрам.