Глава 21
Быстро собрав все самое необходимое, Бесс отправилась в Лондон. В пути она поняла, что половина жителей Англии тоже двинулась в столицу, желая присутствовать на коронации. Бесс вернулась в город к концу июля. При виде жены у Кавендиша упало сердце.
Со своей обычной прямотой Бесс сразу засыпала мужа вопросами:
— Какого черта ты держал меня в неведении? Почему не сообщил, что здесь происходит? Должно быть, ты заранее все предвидел!
— Бесс, за этот месяц мне ни разу не удалось переночевать дома: совет заседал круглые сутки. Но даже если бы у меня было время написать письмо, я не мог доверить такие важные сообщения бумаге.
— Лучше уж признайся начистоту: ты не хотел, чтобы я путалась под ногами!
— Я не хотел подвергать тебя опасности.
— Я немедленно еду к Фрэнсис!
— Ни в коем случае! Фрэнсис и леди Кэтрин в безопасности, в Суффолк-Хаусе, а Генри и леди Джейн — в Тауэре.
— О какой безопасности идет речь, если на престол взошла эта фанатичка? — Бесс разразилась слезами. — Господи, как я боюсь за них!
Уильям взял ее за плечи и заглянул в глаза:
— За все поплатится Дадли. Фрэнсис — кузина королевы Марии. Это поможет ей спасти мужа и дочь. Бесс вытерла глаза.
— Мне надо выкупаться: я чуть не задохнулась в дорожной пыли. Бедняжка Нэн Дадли!
— Прикажи приготовить ванну, — отозвался Кавендиш. — Бесс, нам надо поговорить.
Когда его жена улеглась в горячую ароматную воду, Уильям присел на край деревянной ванны.
— Нам надо позаботиться в первую очередь о себе. Знаешь, почему тайный совет провозгласил Марию королевой? Если бы мы этого не сделали, то все оказались бы на плахе.
Бесс побледнела.
— Уильям, из-за меня ты можешь лишиться места! Мария не расположена ко мне.
— Бесс, если я и потеряю пост, то вовсе не из-за каких-то мелочных размолвок. Мария вряд ли проявит благосклонность к человеку, который конфисковал имущество стольких монастырей. Несомненно, она вернет церквям и монастырям все владения.
— Черт побери, ты прав, как всегда! Какая удача, что мы вовремя продали Нортоу и купили Чатсворт!
Несмотря на весь драматизм ситуации, Уильям засмеялся:
— Как всегда, тебе не занимать расчетливости!
— С кем поведешься…
— А я на этот раз совершил слишком опрометчивый поступок. Мы с Полетом пожертвовали немалые суммы, чтобы собрать армию и поддержать Марию. Впрочем, я еще дешево отделался и потерял только семьсот фунтов.
— Полет сохранит пост верховного казначея — ведь он католик, как и Мария.
— Верно, и я надеюсь, что он замолвит словечко за меня.
— Уильям, давай примем католичество! Что нам стоит обзавестись домашним священником?
— А ты не боишься переборщить?
— Напротив, все наши расходы окупятся. Не все ли равно, какую религию исповедовать, — лишь бы нашим детям ничто не угрожало! — И Бесс погладила живот.
— Неужели ты снова ждешь ребенка?!
— Если даже и так — что с того? Разве это моя вина?
— Похоже, мне достаточно взглянуть на тебя, чтобы ты снова зачала.
— Ты не ограничиваешься взглядами, Повеса. Уильям подал ей полотенце.
— Ты сердишься?
— За ребенка — нет. — Бесс подставила мужу губы. — А в остальном — пока не знаю.
Уильям закутал жену в полотенце и подхватил на руки.
— В таком случае я сейчас же попытаюсь загладить свою вину в постели, — заявил он с лукавой усмешкой.
Супруги Кавендиш решили, что Бесс следует присутствовать на коронации, назначенной на третье августа. Бесс, с нетерпением ожидая встречи с Елизаветой, решила, что до возвращения в поместье найдет способ повидаться и с Фрэнсис.
Елизавета покинула Хэтфилд, встретилась с сестрой в Уос-теде и проводила молодую королеву в Лондон. За свитой Елизаветы следовали простолюдины и знатные путники, поэтому к моменту встречи с Марией эскорт ее сестры составлял более тысячи человек.
Мария сразу заметила, что Елизавета выказывает безоговорочное послушание, но не поверила ей. Во всем белом, с золотисто-рыжими волосами, разметавшимися по плечам, Елизавета следовала верхом за новой королевой. Внезапно позавидовав сестре, Мария задумалась о том, кого из них так оживленно приветствует народ.
На следующий день после коронации в Уайтхолле был устроен прием. Верноподданные королевы Марии заполнили большой зал, комнату для стражи и зал для аудиенций. Преклонив колена, они поклялись служить новой королеве верой и правдой и выразили надежду, что Бог благословит Марию и ее страну.
Леди Кавендиш, неотразимая в одежде цветов Тюдоров — белой и зеленой, низко присела перед королевой. Мария не сказала ей ни слова, но так сверкнула глазами, что Бесс содрогнулась. Сразу сообразив, что к чему, леди Кавендиш удалилась из зала для аудиенций, а сэр Уильям остался с казначеем Полетом.
Бесс нашла Елизавету в комнате для стражи. Ее окружала такая толпа молодых дворян, что казалось, будто у принцессы появилась многочисленная свита.
— Следуйте за мной, леди Кавендиш.
Две рыжеволосые красавицы покинули комнату и вскоре нашли уединенный уголок в огромном Уайтхолле, где насчитывалось более двух тысяч комнат.
— Ваше высочество, вы сияете от счастья!
— Сегодня я стала наследницей престола. Еще никогда в жизни мое положение не было столь опасным. Робин Дадли в Тауэре, его жизнь в руках Марии!
— Кавендиш убежден, что вся вина падет на Джона Дадли, а остальных королева помилует.
— Я не осмелюсь просить за Робина: Мария ненавидит меня. Теперь она наверняка потребует, чтобы я посещала все церковные службы, — озлобленно прошептала Елизавета.
— Ваше высочество, ради собственного спасения вы должны подчиняться ей во всем.
— Во всяком случае, я должна делать вид, что подчиняюсь ей во всем. Если она принудит меня пойти к мессе, в церкви я упаду в обморок. Тогда все протестанты поймут, что меня заставили присутствовать на службе.
— Мы с Кавендишем решили делать вид, будто преданы ей всей душой.
— Злобная тварь уже разболтала всему свету, будто я ей не родня — по словам Марии, я внебрачная дочь Марка Смитона!
Бесс пожала руку Елизаветы.
— Ваше высочество, никто не посмеет отрицать, что вы дочь Генриха Тюдора. Люди понимают, что королева завидует вашей молодости и красоте. Вы держитесь с истинно королевским величием, с вас не сводят глаз!
— В том-то и беда! Постараюсь поскорее вернуться в Хэтфилд, не привлекать к себе внимания и ждать своего часа.
Всю следующую неделю Уильям и Бесс обсуждали свое будущее. Пока положение Кавендиша в казначействе казалось довольно прочным, но, как догадывались супруги, обстоятельства могли измениться в любую минуту.
— В Дербишире гораздо безопаснее, чем в Лондоне. Уильям, приобретение Чатсворта — твой самый мудрый поступок.
— Мы должны увеличить размеры своих владений. Граф Уэстморленд продает восемь тысяч акров отличных пастбищ, расположенных лишь в нескольких милях от Чатсворта. Купив их, мы станем самыми крупными землевладельцами в Дербишире — конечно, если не считать Шрусбери.
— Но это нам не по карману! — Бесс знала, что их затраты многократно превышают доходы, поскольку сама вела подсчеты и знала. Строительство и отделка Чатсворта обходились очень дорого.
— Деньги я займу у Уильяма Парра. А расплачиваться с ним буду взятками.
Бесс посмотрела на мужа с таким удивлением, что он усмехнулся:
— Не лицемерь: в делах ты практична и безжалостна. Не вноси в книги расходов проценты, которые нам придется заплатить Парру: ростовщичество — противозаконное занятие.
Вскоре после коронации начались переговоры о браке королевы Марии с испанским принцем Филиппом. Бесс надеялась, что приготовления к браку на время отвлекут королеву от планов мести. Она с глубоким облегчением убедилась, что муж был прав: леди Фрэнсис Грей действительно оказывала заметное влияние на свою кузину — королеву Марию. После уплаты солидной пени Генри Грея выпустили из Тауэра. Незадолго до возвращения в Дербишир Бесс и Уильям побывали в Суффолк-Хаусе и повидались с давними друзьями.
Тогда Бесс еще не знала, что видит Генри Грея в последний раз. Через год после освобождения Генри стал участником заговора, целью которого было свергнуть королеву Марию и помочь Елизавете взойти на престол. Подавив мятеж, Мария приказала обезглавить Грея, а для острастки отправила на плаху и его дочь леди Джейн.
Принцессу Елизавету увезли в Тауэр и подвергли допросам, пытаясь выяснить, причастна ли она к заговору. Три месяца жизнь Елизаветы висела на волоске, но к счастью, ее все же освободили и под охраной отправили в Вудсток.
Трагедия в семье Грей потрясла Бесс. Уильям чувствовал себя беспомощным, поскольку не смог защитить друзей. Бесс постоянно мучила тревога за Елизавету. В Дербишире Бесс терзалась угрызениями совести: здесь она была в полной безопасности, а состояние супругов Кавендиш неуклонно росло. С каждым годом в семье прибавлялось не только детей, но и денег. Обширные земельные владения приносили солидный доход, два этажа Чатсворта были уже достроены и украшены изысканной лепниной и росписью. Бесс великолепно меблировала новый дом и уставила его безделушками, которые собирала уже несколько лет. Теперь она принимала у себя знатных соседей.
Бесс и в голову не приходило, что ее дружба с семейством Грей и с Елизаветой навлекла на Кавендиша немилость Марии.
Слухи о великолепии Чатсворта дошли до ушей королевы. Поговаривали, будто леди Кавендиш отделала четырнадцать спален шторами, занавесками у постели и покрывалами, подобранными в тон, а стены Чатсворта украсила шестью десятками бесподобных гобеленов. Кое-кто знал, что этот роскошный дворец предназначен для приема монархов, но королеву Марию туда не приглашали. Услышав, что Фрэнсис Грей, ее дочь Кэтрин и Нэн Дадли — частые гости Чатсворта, Мария пришла в негодование. Эти дамы были женами заклятых врагов Марии, отправленных на плаху за измену.
Кавендиша известили о недовольстве королевы. Во всех своих неудачах Мария обвиняла советников и в ближайшем времени собиралась заменить их преданными католиками. Сэр Уильям заподозрил, что рано или поздно королева лишит его поста в тайном совете.