- Вот именно. О каком здравом уме может идти речь, когда главенствует ярость, а?
Капитан покачал головой. Корки посмотрел на него с подозрением и снова сел на скамью. Натан ещё не задумывался о мотивах, но теперь у него мелькнули кое-какие мысли.
- Предположение моего друга немного надуманное, но вот Вам вполне реальный вариант. Был безбилетник, у которого не было времени нанести видимых повреждений, и он был подобран кораблём, следующим за нами по пятам. Это было запланировано, и возможно, что кто-то из нашей команды в сговоре с ним. То, что мы ещё никого не заметили, вовсе не означает, что они всё ещё не следуют за нами.
- Чтобы навредить мне или моей семье?
- Нет, ради того, что Вы только что назвали крупным дельцем. Этот безбилетник мог положить драгоценности в ящик, который бы не утонул. Затем сбросить его за борт и подать сигнал кораблю, следующему за нами, чтобы они нашли его. Украшения вполне могут быть на этом корабле. Ведь они охотились за ними так долго.
- Или же ты мог быть с ними в сговоре и провернуть всё это, - сказал Джеймс уходя.
- Этот бред будет стоить мне моего корабля, чёрт возьми! - прорычал ему вслед Натан. - Ни одна чёртова безделушка не стоит этого!
Он ждал ответа, но его не последовало, отчего он опять с яростью тряханул прутья решётки. По-прежнему не разнеслось ни малейшего скрежета. Они с Корки не вырвались из этой клетки. Его корабль, в конечном итоге, будет продан. Несмотря на его помилование, он всё-таки окажется в заключении. Даже если у Мэлори и нет врагов там, в открытом море, у них есть один на их собственном корабле.
ГЛАВА 35
- Меня ты не обманешь, - сказала Джек, присоединившись к Джудит, стоявшей возле поручней. - Ты не притронулась к еде вчера вечером и сегодня утром. Даже не замечаешь, землю на горизонте. У тебя всё ещё разбито сердце, так ведь?
«Неужели, правда?» - задалась Джудит вопросом. Неужели это то, что я чувствую? Она всё ещё была в небольшом шоке и весьма разочарована. Она даже плакала, пока никто не видел, вчера вечером, перед тем, как уснуть. У неё даже глаза покраснели из-за этого. А ведь ещё и сутки не прошли с того момента, как Натана задержали за воровство украшений.
- Я не говорю, что ты права, но пройдёт ли это когда-нибудь? - ответила Джудит.
- Конечно, пройдёт.
- Откуда тебе знать? Ведь твоё сердце никогда не было разбито.
- Потому, что есть вполне логичное доказательство этого. Половина мира до сих пор утопала бы в слезах, если бы всё было не так.
- Я очень сомневаюсь насчёт половины мира…
- Тогда уж точно четверть. И если тебе нужны доказательства, не твоя ли сестрица вообразила, что влюбилась в молодого лорда Гилберта прошлой зимой? Она, конечно, плакала из-за него несколько часов, но через два дня была абсолютно счастлива и словно жаворонок пела дифирамбы уже лорду Томасу.
- Джейми едва исполнилось шестнадцать. Она имеет право на мимолётные увлечения, пока не выяснит, что же такое настоящая любовь. А она этого ещё не выяснила. Она слишком юна.
- А ты выяснила?
- Я просто чувствую, что меня предали. Он внушил мне мысль, что мы будем друзьями, а потом ограбил меня, нас, всех нас.
- Друзьями и любовниками?
- Джек!
В ту же секунду щёки Джудит покрыл розовый румянец, а Жаклин редко смущалась из-за каких-то «неудобных» тем, не смутилась она и в этот раз.
- Ты же не стала бы заниматься любовью, не рассказав об этом мне? Не думаю, что смогу простить тебе, если ты утаишь от меня такую информацию.
- Я… не стала бы…
Это не было ложью, не было! В конце концов, она расскажет об этом Джек. Просто сейчас она не могла этого принять, от одной мысли о том, насколько близки они были с Натаном, ей становилось больнее. Это затуманивало её разум, сжимало её сердце.
А затем на Джудит посыпался просто град упрёков, когда Джек сказала:
- Но ты же не сказала мне, что он был нашим призраком.
Джудит фактически застонала. Джек не простит её никогда, за то, что она скрывала от неё подобные секреты.
- Ты догадалась?
- Не совсем, - ответила Джек тоном, который очень ранил чувства Джудит. - Его светлые волосы, которые выглядят совсем белыми, не выдали его. У многих людей бывает подобный цвет волос. Но после того как ты во время вчерашнего ужина попросила прощение и удалилась, я слышала, как моя мама прошептала отцу, что, вероятно, никакой он не сосед Дерека. И не было ли худшим преступлением то, что он имитировал своё благородное происхождение? Я спросила, что она имеет в виду, а она объяснила. И неожиданно, твоё увлечение Натаном Тремейном стало иметь смысл.
- Он просил меня держать это в тайне, и теперь я знаю почему, ведь это была очередная ложь. Он не владеет этим домом. Он просто прятал там контрабандный товар. Я рассказывала тебе о моих подозрениях, когда мы гостили у Дерека и его семьи.
- Так он - тот контрабандист, которого ты видела в ночь перед тем, как мы покинули Хэмпшир?
- На самом деле, я не видела его в ту ночь. Но я увидела его на корабле и поняла, что он – наш бывший призрак. То, что он сказал тогда, помогло мне понять, что именно он был тем человеком в разрушенном доме и вёл себя очень подозрительно. Я обвинила его в том, что он – контрабандист. Он это отрицал, конечно, и пообещал всё объяснить, если я не стану никому об этом рассказывать.
- Это не самое большое преступление, - заметила Джек. - Некоторые люди даже считают контрабандистов народными героями, ты знаешь. Я имею в виду, как бы ты себя чувствовала, если бы больше не смогла позволить себе чашку чая, хотя пила его всю жизнь?
- Я знаю. И это единственная причина, по которой я молчала.
Джек фыркнула.
- Я полагаю, то, что он невероятно красив, не имеет к этому никакого отношения. Или то, что ты воображала, будто все эти годы влюблена в призрака?
- Только его симпатичная внешность… возможно…
- Здесь не может быть никаких «возможно». Он очаровал тебя тогда, и до сих пор ты под этими чарами. Конечно, ты можешь сказать, что он скомпрометировал тебя, вне зависимости от того, сделал он это или нет, если ты захочешь заполучить его в качестве мужа. И это может быть единственный способ уберечь его от тюрьмы, если ты захочешь заполучить его в качестве мужа.
- Ты повторяешься.
- Некоторые вещи стоят повторения. Тюрьма может разрушить жизнь человека. А время спасать его наступает именно сейчас.
Страдая от мучительной душевной боли и прогибаясь под гнётом вины, Джудит выпалила:
- Мы занимались любовью.
- Я знаю.
- Нет, не знаешь!
- О, я чертовски хорошо знаю, - ответила Джек. - Думаешь, я не заметила твоих глупых улыбочек вчерашним утром? Думаешь, я не видела бесчисленно количество раз, как именно так улыбаются женщины в нашей семье? Даже у моей матери, прости меня Господи, именно такой взгляд, когда она и мой отец…
- Я поняла.
- Я подожду, пока не заживёт твоё разбитое сердечко, но ни минуты дольше. Я не могу поверить, что ты скрыла это от меня. От меня!
Джудит поморщилась.
- Я знаю. Он обманом заставил меня молчать. Я пыталась докопаться до истины, и соглашалась на все условия, ведь только так это было возможно. Но теперь я понимаю, всё, что я делала, просто помогло ему создать продуманную историю, в которую я поверила.
- Имеешь в виду, в которую ты хотела поверить.
- Да. А время убедило меня, что могу ему доверять. И это самое худшее. Я поверила, что могу доверять ему!
- Боже мой, только не плачь снова! Забудь мои слова. Мы не станем спасать этого погубителя. Тюрьма – это слишком хорошее место для него!
Жаклин больше ничего не сказала, просто обняла Джудит и покрепче сжала объятия. Ветер быстро высушил слёзы. Она продолжала смотреть на береговую линию, которая, как она решила, принадлежала одному из штатов к северу от Коннектикута. Но ей было всё равно. Она потеряла интерес к этой поездке и потеряла аппетит, как верно заметила Джек. Всё, на чём она могла сфокусироваться, это была ужасная боль, которая подавляла её.
Она думала об их противостоянии с Натаном. Сегодня утром она даже подошла к коридору, который ведёт к помещению для арестованных. Но она не пошла дальше потому, что снова начала плакать. Боль была ещё слишком свежа, чтобы разговаривать с ним без криков и слёз. Да и что мог он сказать ей о том, почему обокрал её? Она не поверит ему в любом случае, никогда не сможет поверить, ведь он так много лгал ей.
Но она не могла перестать думать о нём. Образ Натана с котёнком, спящих в её каюте… Он показался ей таким милым, таким невинным, и этот образ никак не уходил из её мыслей. Конечно, даже убийцы любят своих домашних питомцев. Его привязанность к котёнку не снимает с него обвинения. Но было настолько умилительно видеть его таким. И эта трогательная картина заставила её сделать ложные выводы, которые она хотела бы сейчас забыть.
Её дядя Джеймс сказал, что ему не представляется возможным, чтобы Натан был сразу и дворянином, и вором. Он также отметил, что не может поверить в то, что Натан был одновременно контрабандистом и вором. Зачем вору заниматься контрабандой, когда контрабанда и близко не стояла с той выгодой, которую приносит воровство? Он не может быть и тем, и другим. И у него точно нет большого воровского опыта, когда он так небрежно оставил подобные улики. Была ли это его первая попытка кражи? Или он был вынужден прибегнуть к ней, находясь под давлением его племянницы…
Она застонала про себя, понимая, что ищет причину для того, чтобы он был невиновен. Ведь мысль о том, что он попадёт в тюрьму, вызывала у неё нервные спазмы. Не важно, что он сделал, одна эта мысль наполняла её таким первобытным страхом, будто бы это её ждало такое невесёлое будущее за решёткой. Неужели поэтому она так несчастна? Может быть, дело не в разбитом сердце, а это просто выворачивающее душу сострадание к другу? Предполагаемому другу. Да нет же, чёрт возьми, он не был её другом!