Эбби: Нет, не беременна.
Ден: Тогда причем, «топанье маленьких ножек»?
Эбби: Они уж и не такие маленькие.
Ден: Тогда, насколько они маленькие?
Эбби: Обнимай меня крепче!
Ден: Насколько они маленькие, Эбби?
Эбби: Примерно такие, как у твоей матери.
Ден: Что? О, боже!
Эбби: Топанье маленьких ножек, это будет топанье ножек твоей родной мамы, которую я пригласила жить с нами. (долгая пауза) Милый, ты обнимаешь меня так, что мои косточки начинают хрустеть. Дорогой, мне больно! (пауза) Пусти! Пусти, тебе говорят! (она вырывается, он молча стоит)
Эбби: Милый! (он пытается что-то сказать, но вместо этого раздаются непонятные звуки)
Эбби: Скажи, что ни будь.
Ден: (пытается) Ты…ты…
Эбби: Да, дорогой, продолжай! Ты можешь это сделать.
Ден: Ты. Мать. Здесь. Жить. С нами. Вместе.
Эбби: Да, вместе. Ведь мы же, семья! Во всяком случае, — так должно быть!
Ден: (выходя из состояния, грубо) Так должно быть? Так должно быть! Моя мать и я в одном доме, через столько лет! Ты пригласила мою мать жить с нами?
Эбби: И она согласилась. Хотя, долго, колебалась…Она всегда чувствовала свою вину в том, что не могла быть тебе полноценной матерью и, в том, что ты покинул дом в раннем возрасте и никогда туда больше не возвращался. Она хочет быть твоей матерью снова — в первый раз за столько лет.
Ден: Эбби, это не мультфильм Диснея, а реальная жизнь!
Эбби: Это твоя мать, Ден!
Ден: Мне 48 лет и я больше не нуждаюсь в матери. А твои речи, это махровый женский идеализм во всей его красе. Разве это не борьба против распада рядовой Американской семьи?
Эбби: Это не женский идеализм. Это, просто, признание ответственности за любимого тобой человека..
Ден: Ты даже себе не представляешь, что ты сделала, Эбби. Моя мать — это властная служанка, которая сделает все, чтобы над нами верховодить, и сделать нас несчастными. Она счастлива только тогда, когда видит кого — либо, несчастнее, чем она сама. И этот, тот другой, как правило — я.
Эбби: Ты слишком близко принимаешь к сердцу.
Ден: Как ты могла это сделать, не поговорив, предварительно, со мной?
Эбби: Ты не прав, мы, говорили об этом.
Ден: Когда?
Эбби: На прошлой неделе.
Ден: (немного подумав, затем) На прошлой неделе? (пауза) Теперь поправь меня, если я буду неточен. Разве, мы не пришли к единому мнению во время того разговора, что приглашение жить с нами любую из наших матерей, это само страшное на земле, что мы бы смогли с тобой придумать.
Эбби: Ядерный взрыв, вот, что самое страшное.
Ден: Только, не для меня!
Эбби: Ден! Она одна! Испугана и одинока! И, в конце концов, она твоя мать!
Ден: Это не моя вина!
Эбби: У нас много комнат.
Ден: Тебе нужна компания? Так я найду тебе, кого ни будь другого. Я приведу, кого ни будь с улицы. Мы можем ухаживать за больными детьми. Любого другого человека в мире, только, не мою мать. Видишь, я не слишком то разборчивый.
Эбби: Ден, она нуждается в нас!
Ден: Но мы, не нуждаемся в ней!
Эбби: Смешно как-то получается, насчет нужды: нам очень часто не нужны те, которым мы необходимы больше всего. Но в этом, как раз, моей вины и нет.
Ден: В этом случае, как раз и есть!
Эбби: Прекрати! Я знаю, ты любишь свою мать.
Ден: Эбби, конечно, я люблю свою мать. Я ничего не могу сделать с собой, она моя мать! Но мне, она не нравится, понятно? Она чрезмерно самоуверенная, непреклонная. Она опять будет пытаться меня воспитывать, ибо думает, что у нее не получилось тогда, так получится теперь.
Эбби: Дай ей шанс! Не думаю, что ты дал эту возможность, хоть раз за всю ее жизнь.
Ден: Боже! (пауза) Эбби, она же республиканец! Я же, не могу себе представить жизнь под одной крышей с республиканцем!
Эбби: Она республиканец, лишь только потому, что твой отец был республиканцем. Появится возможность думать самой, изменит и свои политические взгляды. Кроме того, лет через десять, мы тоже, может быть, изменим свои политические взгляды.
Ден: О, мой бог! Неужели ты думаешь так, на самом деле?
Эбби: Все, может случиться. Но, мы же говорим не о политике, а о семье. И это о том, что пришло время тебе понять — у тебя есть семья!
Ден: Ты, моя семья!
Эбби: Я твоя жена. Мы сами выбрали друг друга. Но, те, кто тебя родили, это совсем другое. Никто не может выбирать своих родителей, это- данность. Наша обязанность — принимать их, какие они есть. Твоя мать нуждается в нас сейчас. Так может, случится, что она не останется с нами, или не сможет, находится с нами, но для нее важен сейчас тот факт, что мы есть у нее и, она не одинока. И, самое главное, что ей не придется жить в каком либо доме для престарелых, где у нее никогда не будет уверенности в том, что она любима и нужна кому либо.(пауза) Ты бы хотел, чтобы я провела свои последние дни, в одном их этих домов?
Ден: Конечно же, нет, наши дети никогда бы…
Эбби: Ты бы хотел, чтобы это произошло, с кем ни будь из нас?
Ден: Нет…наши дети, никогда не допустят этого.
Эбби: Тогда мы должны открыть наши сердца и двери нашего дома для твоей матери.
Ден: При условии, если, она сделает это тоже.
Эбби: Никаких условий. Никаких изменений в политических взглядах, или что ни будь еще в этом роде.
Ден: Клянусь, я не могу понять, как это тебе удалось- повернуть эту эмоционально напряженную проблему так, что у тебя она базируется на чисто обыкновенной логике. Что мне сказать? Что мне хочется видеть мою мать одинокой и несчастной? Конечно же, я не хочу этого. Я хочу видеть ее счастливой и удовлетворенной. Но, почему, именно, здесь? Разве, она не может быть удовлетворена, где ни будь в другом месте? Ну, предположим, в Гулаге?
Эбби: Дорогой, разве ты не видишь…ты, мы, находимся именно в том месте, где она, именно сейчас, может стать счастливой. Мы — все, что у нее осталось. Она никогда не представляла себе жизнь, вне интересов твоего отца. Если мы ей поможем, она снова сможет найти себя. Она здорова. В финансовом отношении — самостоятельна. Перед ней весь мир, который она может открыть для себя. Но ей нужна уверенность в том, что в этом мире есть место, куда она сможет вернуться в любой момент.
Ден: Ты не знаешь мой матери: она, аранжировщик, а не исследователь.
Эбби: Я — женщина, и знаю ее достаточно, чтобы с уверенностью сказать, какой страх она испытывает, при одной только мысли, что ей придется быть одной и, как много мы значим для нее сейчас. И я чувствую, что под маской респектабельности, прячется женщина, желающая по-новому открыть для себя мир.
Ден: Надеюсь, что это не наш мир, который она хочет для себя открыть. (они обнимаются)
Ден: И, когда все это, может произойти?
Эбби: Раньше, чем ты думаешь; она сейчас занимается продажей дома; он может быть продан через неделю. (пауза) Но есть еще одна проблема…
Ден: (с отвращением) Она хочет взять с собой кота?
Эбби: Нет.
Ден: Слава, богу! (пауза) Тогда, что еще?
Эбби: Моя мать…я хочу, чтобы …ты сказал ей.
Ден: Почему я? Она же, твоя мать
Эбби: Ты ей нравишься.
Ден: А, что, ты ей, не нравишься?
Эбби: Она не одобряет мои поступки, ты же знаешь об этом.
Ден: А ты ее, что, одобряешь?
Эбби: Есть разница.
Ден: Какая разница?
Эбби: Тебе трудно будет понять это.
Ден: Лишь только потому, что я мужчина?
Эбби: Если честно сказать, то — да.
Ден: И как ты только умудряешься быть такой женофобисткой?
Эбби: О, если бы ты знал, какой у меня был учитель!
Ден: И, так, ты предлагаешь мне сделать всю черную работу за тебя?
Эбби: Я бы не ставила вопрос таким образом.
Ден: А, как бы ты его поставила?
Эбби: Я просто не хочу воевать, вот и все.
Ден: С ней, или со мной?
Эбби: Ни с кем. И, поскольку, это очень чувствительная проблема, то я думаю, эмоциональный всплеск с ее стороны будет гораздо слабее, если она услышит это из твоих уст, из уст того, кого она любит, а не от того, с кем она вовсе не считается.
Ден: Боже, как мне нравится, когда ты так говоришь!
Эбби: Так, что будь настолько любезен, передай ей эту информацию вместо меня.
Ден: Да, да, конечно!
Эбби: Моя мать и я, как ты, несомненно, догадался, не очень- то готовы, для решения эмоциональных проблем.
Ден: Эмоциональных проблем? Ты, наверное, боишься, что твоя мать расстроится, когда узнает, что моя мать будет жить с нами, когда как твоей, придется кое — как перебиваться в этом мире, которому, мягко выражаясь, наплевать на стариков.
Эбби: Не смог бы ты, как-то, по-другому, более позитивно, выразить свою мысль?
Ден: Я сделаю все от меня зависящее. (пауза) Но, откровенно говоря, мне все это не по душе.
Эбби: Ты, просто прелесть! (она собирается уходить)
Ден: Куда ты собралась?
Эбби: С выгодой использовать середину гостиной… пока есть возможность. Ты, идешь?
Ден: Ну, наконец-то, ты заговорила на моем языке! (он берет ее за руку, и они, вдвоем, убегают)
Свет медленно гаснет, появляются слайды.
Утро следующего дня: медленно высвечиваются Ден и Клавдия. Они сидят на кухне и пьют кофе из огромных керамических кружек. Клавдия в помятом костюме и в тапочках для гольфа. Ее волосы и