Джейн поднялась с места и сурово посмотрела на Рэндольфа.
— Вы правы. Прошу меня простить, я удаляюсь к себе. — Она с достоинством прошла по комнате, остановилась у двери и оглянулась. Облизнув губы, сделала глубокий вдох и произнесла: — Я понимаю, происходящее вам неприятно, как и мне. Возможно, вы презираете меня из-за моего происхождения.
Фрэнсис быстро встал с кресла, подошел к ней и заглянул в глаза. Взгляд был таким пристальным, словно он намеревался исследовать самые потаенные ее мысли. Положив руки ей на плечи, чуть отстранился и оглядел девушку с интересом. Сила рук была так очевидна, что она ощутила себя рядом с ним слабым ребенком.
— Вы не правы, — произнес он с улыбкой. — Поверьте, я очень далек от этого. Но вижу, как вы расстроены.
— Ничего особенного, просто воспоминания. — Джейн отвела взгляд.
Фрэнсис сам знал все о грустных мыслях и неприятных воспоминаниях, кроме того, не сомневался, что у мисс Дейтон немало на то поводов.
— Что больше всего вас огорчило? Новость о восстании?
В темно-синих глазах неожиданно появилась нежность. Удивление вывело Джейн из задумчивости. Она сейчас вспомнила последний визит отца в Беквит. Он уехал довольно быстро, а она долго задавалась вопросом, увидит ли его снова. Интересно, он сейчас в Шотландии или в Англии? Угрожает ли ему опасность? У нее всегда было много дел и мало времени для размышлений о прошлом. Джейн моргнула, сглотнув слезы. Отец наверняка не желал бы, чтобы она часто оборачивалась назад.
Рэндольф смотрел на нее пристально, чуть нахмурившись, словно стремился одним усилием воли сделать ее жизнь легче.
— Я… Со мной все хорошо. — Джейн даже смогла улыбнуться.
Рэндольф немного расслабился. Коснувшись ее подбородка, склонился к самому ее лицу, отчего ее сердце забилось сильнее. Его волосы переливались в свете огня, палец нежно скользнул по ее нижней губе.
Джейн вздрогнула, вспомнив обстоятельства их встречи, и отступила на шаг.
— Я видел немало женщин, но ни одна из них не будоражила мое воображение, как вы, мисс Дейтон. Вы опасная соблазнительница, ваша невинность манит и лишает рассудка. Мне будет тяжело видеть вас каждый день и не иметь возможности прикоснуться.
Голос его стал вкрадчивым и мягким. Взгляд ощущался так же отчетливо, как прикосновение. Уверенность ее стала растворяться в тепле, поднимавшемся в теле. С поразительной ясностью она поняла, что сейчас происходит между ними. Перед ней не враг, но она не может допустить того, чего он желает. Собрав остатки воли и самообладания, она отступила еще на шаг.
— Вам следует быть осторожнее, лорд Рэндольф, и не забывайте, кто я и почему мы здесь.
Она вскинула голову, развернулась и скрылась в комнате.
Ранним утром экипаж уже вез их на юг. Погода была хорошей, хотя клубы низкого тумана еще цеплялись за холмы. Когда Рэндольф сообщил Джейн о возможном восстании, у нее в душе сразу появилась уверенность, что оно произойдет. Девушка и раньше чувствовала приближение неприятного и очень важного, слишком очевидным знаком была цепь пугающих событий, которые она не способна предотвратить. Выступление якобитов приведет к переменам — успех или неудача в любом случае изменят ее жизнь.
Лорд Рэндольф ехал снаружи с кучером до самой остановки днем с целью перекусить и размяться. Затем вернулся в экипаж, и остальную часть пути молодые люди вели довольно приятную беседу, временами легкую и веселую, что изменило настроение Джейн к лучшему и немного снизило градус внутренней тревоги.
Фрэнсис поменял позу и обратился к спутнице с вопросом:
— Когда все это закончится, мисс Дейтон, сможете ли вы простить меня за то, что вовремя не остановил брата? Я виноват, что не обратил внимания на его увлечение.
Джейн была застигнута врасплох, оттого не сразу нашлась, что ответить. Помедлив, она покачала головой, и волна лежащих на плечах волос пришла в движение, лучи солнца подсветили ее, придали яркости.
— Скажу, — начала Джейн с улыбкой, хотя старалась сохранить серьезное выражение лица, — что смогла бы вас простить, поскольку понимаю, как все случилось. Это легче сделать, чем забыть об ужасном матрасе в гостинице. Надеюсь, в Йорке будет лучше.
Фрэнсис захохотал и на несколько мгновений стал обаятельным и веселым мужчиной. Перемены смутили Джейн, хотя было отрадно понять, что он не лишен чувства юмора.
— Я позабочусь, чтобы номер был удобным для вас во всех отношениях. Но, поверьте, по мере продвижения на юг гостиницы становятся все лучше. По крайней мере, мне всегда так казалось. Но я не рассчитываю на долгий отдых, надо добраться до Лондона до того, как мой брат и ваша сестра совершат какой-нибудь глупый поступок.
— Вполне согласна с вами. И надеюсь, они оба помнят об отношениях между нашими семьями на протяжении последних девяти лет.
— А какими были эти отношения?
Она посмотрела ему прямо в глаза:
— Мы были врагами, что же еще?
Рэндольф вспыхнул:
— Разумеется, что же еще. Признаюсь, я не питаю уважения к вашему отцу, ведь он повинен в смерти родного для меня человека. Но вы — другое дело, мисс Дейтон. Вы мне интересны, я хочу узнать вас лучше. Раз мы вынуждены проводить время вместе, может, нам проявить взаимную учтивость?
— Пожалуй, так будет лучше.
— Значит, решено.
— Да. Вы часто бывали в Лондоне?
— Не скажу, что часто, но время от времени навещал маму. Ваша матушка из Нортумберленда?
— Ее семья жила в Бервике, но все уже ушли в мир иной, кроме вдовствующей тетушки Эмили.
— Она познакомилась с вашим отцом в Бервике?
— В Ньюкасле. Гостила у тети Эмили. Они с первого мгновения ощутили взаимную симпатию, но мои бабушка и дедушка были против брака.
— Почему же?
— Отец католик. Но мама была настроена решительно, заверила родителей, что дети их будут протестантами, и они в конце концов сдались. — Джейн задумчиво улыбнулась. — Несмотря на все недостатки, отец очень любил маму, даже гордился тем, как она смело перечит ему и высказывает свое мнение. Он часто говорил, что она упряма и вспыльчива, как мужчина, и от этой вспыльчивости могут дрогнуть горы.
— Черта, которую унаследовала дочь.
Девушка улыбнулась:
— Полагаю, вы имели в виду мое стремление всегда высказывать свое мнение.
— Разумеется. Ваша матушка, вероятно, была редкой женщиной.
Джейн встретилась с ним взглядом и увидела в глазах искренность, а на губах улыбку.
— Да, это так. Она была яркой и очаровательной. Благодаря ей наше детство было радостным и беззаботным… — Джейн запнулась, одолеваемая воспоминаниями. — Это все было до того, как она заболела, а потом умерла. Мне было восемь. Я очень скучаю по ней. Не хочу так же тосковать по Мириам, если она не вернется в Беквит. У нее свободолюбивая, широкая душа, в ней нет ни одного плохого качества. Она, конечно, бывает иногда вспыльчивой, но хорошо понимает, когда заходит слишком далеко, и сразу становится милой и послушной. От нее исходит такое тепло, что быстро забываешь о ее проделках.
— Мы отстали от них всего на день и должны прибыть в Лондон до того, как они совершат опрометчивый поступок. Возможно, они уже пожалели об импульсивном решении.
— Я молю Бога, чтобы так и было. Без отца и Мириам жизнь моя будет невыносимо пустой.
— Мне сложно понять, как вам удалось выдерживать такое напряжение. Не говоря уже о последующем отъезде вашего отца во Францию.
— Не скрою, это было непросто. Я очень долго скучала по маме. Она ушла намного раньше, чем обычно наступает срок окончания человеческой жизни. Я и сейчас помню ее голос, запах… Когда становится совсем трудно, появляется желание обратиться к ней за советом, найти успокоение в мыслях о ней. Постепенно я справилась с шоком от того, что на меня легли все хозяйственные заботы. Без Бесси мне было бы невыносимо. В немалой степени помогли ее безграничная доброта и преданность.
— Возможно, вам пойдет на пользу небольшая отлучка из дома.
Джейн вздохнула.
— Возможно, — пробормотала она. — Но к моему возвращению дел только прибавится.
До гостиницы «Черный лебедь» на Кони-стрит в Йорке они добрались уже в сумерках. В фойе царила атмосфера респектабельности и благополучия, хотя в столовой, помимо знатной публики, попадались и люди среднего достатка, остановившиеся на ужин. Прислуга перемещалась с завидной скоростью, стремясь угодить каждому постояльцу. Лорд Рэндольф вновь оплатил большой номер с гостиной, где можно было трапезничать в уединении. Он так же расспросил служащих об Эндрю и Мириам, но ничего не узнал.
Джейн, не привыкшая к столь долгому сидению без дела, выразила желание прогуляться по городу.
Солнце медленно исчезало за крышами домов, бросая последние лучи на мощеные улицы. Джейн и Рэндольф направились к кафедральному собору, который девушка сочла самым красивым зданием, когда-либо виденным ею в жизни. Фрэнсис хорошо знал его историю. Они шли по улочкам, тянущимся вдоль стены из известняка, и Джейн с интересом слушала рассказ. Обратно возвращались через Павемент и, не дойдя до реки Уз, свернули к «Черному лебедю», где каждый уголок казался наполнен ароматами кушаний.
Хотя ужин и был довольно спешно накрыт в комнатах лорда Рэндольфа, Джейн к тому моменту уже сглатывала слюну, ощущая, как желудок скручивает от голода. Приступив к еде незамедлительно, путешественники мало разговаривали, ведь оба уже очень хотели есть.
— Вы явно проголодались, — заметил Рэндольф, наблюдая, с каким аппетитом девушка накинулась на мясной пирог.
— Верно, к тому же пирог великолепен.
— Так и должно быть, учитывая цены в этом заведении.
— Я благодарна, что вы взяли расходы на себя, хотя у меня довольно средств для поездки, я могу все вам возместить.
— Мне и в голову не пришло бы взять с вас деньги, мисс Дейтон. Сохраните деньги для обратной дороги на случай, если я решу остаться в Лондоне. Воспользуюсь шансом встретиться с некоторыми деловыми партнерами. И маму я давно не видел.