На следующий день приглашенные для разговора Фрэнсисом Мириам и Джейн вошли в гостиную и сразу увидели стоящих в центре леди Рэндольф и сыновей. Эндрю сразу подошел к Мириам, провел ее к дивану, усадил, опустился рядом и взял за руку.
— Вы хотели нас видеть? — спросила Джейн.
Атмосфера в комнате была напряженной, что наводило на мысль о серьезном разговоре и заставляло нервничать. Она посмотрела на Фрэнсиса, надеясь на объяснения, но лицо его было непроницаемым.
— Садитесь и вы, Джейн, — сказал он. — У мамы есть сообщение для всех нас.
— Да, да, — тихо произнесла леди Рэндольф. — Я должна сообщить вам… Следовало сделать это давно, я все откладывала, но больше не могу.
Джейн внимательно посмотрела на женщину, та выглядела спокойной и собранной, но было очевидно, что внутри она трепещет. Эмоции переполняли ее, видимо, это и заставило перейти прямо к сути.
— Ваш отец не был повинен в том, что экипаж перевернулся. В тот момент его там даже не было. Коляской управляла я. Мы встретились с вашим отцом в Ньюкасле. Уильям, мой муж, был в отъезде, но вернулся рано. Он застал меня… И разумеется, был взбешен. Он увел меня, и мы уехали вместе, а Эдуард последовал за нами верхом. Он подъехал после аварии, когда наш экипаж уже съехал с дороги и перевернулся. Уильям получил серьезную травму головы и скончался мгновенно. Эдуард взял вину на себя. Уильям погиб по моей вине.
— Нет, мама, не говорите так. — Эндрю был потрясен услышанным. — Это был несчастный случай.
— Все случилось из-за меня, Эндрю. Я решилась на встречу, я управляла экипажем, чтобы сохранить произошедшее в тайне. Твой отец был в Ньюкасле, он проводил там много времени со своей любовницей. После таких свиданий он всегда возвращался поздно и в изрядном подпитии. К сожалению, в тот вечер он вернулся раньше обычного и выпил намного больше. Не найдя меня дома, он заподозрил, что я встречаюсь с Эдуардом, и в ярости отправился за мной. Мы встретились на улице, по дороге от одного дома к другому. Высокомерие всегда застило ему глаза, он не замечал ничего, кроме своих чувств. Не буду описывать в подробностях произошедшее потом, скажу лишь, что сцена была безобразной. Уильям привязал свою лошадь к моей коляске и заявил, что заставит Эдуарда заплатить за все. Потом случилась авария, Уильяма выбросило из экипажа на дорогу. Когда я подошла к нему, он был уже мертв. После этого я делала то, что велел Эдуард.
Джейн слушала, постепенно постигая смысл.
— Раз это был несчастный случай, не важно, кто управлял коляской. Отцу не стоило заходить так далеко и брать вину на себя.
— Он хотел уберечь меня, потому и не позволил признать себя виноватой перед всем обществом, тогда на мне было бы клеймо, что повлияло бы на моих сыновей. Эдуард совершил поистине благородный поступок.
— А я и Мириам? — спросила Джейн, не в силах скрыть досаду. — Мы были ему безразличны? Неужели никто не подумал, что будет с нами, когда станет известно об убийстве отцом вашего мужа? Как отец мог так с нами поступить? И вы позволили?
Леди Рэндольф посмотрела ей в глаза, по ним было видно, как много и долго она страдала.
— Мне жаль, что так случилось, Джейн. Поверьте, это так. Хотя я понимаю, мне нет прощения. Каждая минута того вечера останется в моей памяти навсегда. Все прошедшие годы я старалась примириться и забыть, что Уильям погиб из-за меня. У меня не получилось. Мне больно, но я ничего не смогла с собой сделать. Мне пришлось уехать из Редмиреса. Мысль о расставании с вашим отцом приносила невероятные страдания, но мы решили, что это единственный выход, несмотря на любовь, которую испытывали друг к другу. Вы, Джейн, и Мириам вправе обвинить меня, что я лишила вас отца. Надеюсь, вы четверо, наши дети, простите нас.
Первым заговорил Фрэнсис:
— У меня всегда были подозрения, что в ту ночь произошло совсем не то, о чем нам рассказывали.
— Я понимаю твои чувства, Фрэнсис. Но что может сделать закон, если человек заявляет о своей вине и настаивает на этом? При полном отсутствии свидетелей.
Джейн заметила, как тяжело Фрэнсис перевел дыхание, как побледнели его губы. Он до сих пор пребывал в напряжении, с которым слушал мать.
— Вы оба сговорились и дали ложные показания, — процедил он.
Его мать кивнула:
— Да. Эдуард желал, чтобы было только так, а не иначе.
— Вы хотите сказать, наш отец ни в чем не виноват? — вступила в разговор Мириам.
— Да, Мириам, я хочу сказать именно это. — Леди Рэндольф посмотрела на Джейн, в глазах ее была глубокая печаль и раскаяние. — Женщины не всегда имеют право решать, какой станет их жизнь. Я жила в Лондоне и уехала в Редмирес после замужества. Наш брак был устроен родителями. Нортумберленд был мне ненавистен, само пространство казалось мне пустым. Я мечтала вырваться оттуда до того возраста, когда еще буду помнить, что такое смех и азарт молодости. Этим мне пришлось пожертвовать ради бессмысленного брака. Но потом я встретила Эдуарда и влюбилась. Впервые в жизни. Так я никого не любила и уже не полюблю. Подобное чувство бывает лишь единожды в жизни.
— Однако вы приняли решение расстаться. — Джейн была удивлена. — Как такое возможно, если вы любили друг друга?
— Причина в муках совести, чувстве вины, в терзающей сердце печали — всего этого было слишком много даже для нас двоих. Мы решили, что расставание — лучшее, что мы можем сделать. Я очень виновата перед вами. Я совершила непоправимую ошибку, позволив Эдуарду уговорить себя согласиться, что он возьмет вину на себя. Но знайте, я за все заплатила. Он заставил меня поклясться, что я никогда не открою правду о той ночи. Я держалась десять лет, но больше не могу. Вы когда-нибудь простите меня? Ты, Джейн, и ты, Мириам? — Она повернулась к одной, потом к другой сестре. — Впрочем, я не жду, что вы дадите ответ сейчас же.
На глаза Джейн навернулись обжигающие слезы. Внутри что-то надорвалось. Она ощутила нарастающий гнев, схожий с тем, который испытывала к отцу много лет назад. Ей стало страшно, что этот гнев подтолкнет ее к необдуманным действиям против леди Рэндольф. Получается, именно она разрушила их с сестрой жизнь, лишила отца и возможности стать счастливыми.
— Джейн, вы меня слышите? — умоляюще спросила леди Рэндольф.
— Да, я слышу. Я все поняла. — Картины перед глазами были, как никогда, яркими. Она вспомнила в деталях тот день, когда отец уехал во Францию, взяв с нее слово заботиться о Мириам и поместье. Тогда ей было двенадцать.
Джейн поспешно встала, единственным желанием было скорее покинуть гостиную, остаться наедине с собой и обдумать все сказанное леди Рэндольф.
— Прошу меня простить. Я… Мне надо побыть одной. — Она не могла отвести взгляда от хозяйки дома, как и произнести еще хоть слово, горло сдавило от необъяснимой жалости к ее страданиям и до сих пор терзавшему ее душу чувству вины.
Джейн прошла в сад, решив не подниматься в спальню, опасаясь появления Мириам, — сейчас она не готова к разговору с ней. Потрясенная, девушка шагала по тропинке, уводящей от дома, и остановилась у каменной стены, поросшей красным плющом. Хорошо бы идти дальше, туда, где раскинулся бы перед ней весь Лондон — место неизвестное, где все чужое и нет ничего родного, как дома.
— Вы в порядке, Джейн?
Не оборачиваясь, она кивнула. Хорошо, что это Фрэнсис, а не кто другой.
— Да, я…
Он подошел, развернул ее к себе, взяв за плечи, и посмотрел в глаза. Такое выражение она никогда не видела на его лице раньше: обида перемежалась с нежностью и болью. Была еще едва уловимая мольба о понимании, о прощении за произошедшее много лет назад.
— Мне очень жаль, что так получилось, Джейн. Но отрадно, что мы все наконец узнали правду. — Он обнял ее и прижал к груди, стараясь помочь сдержать дрожь. — Вы расстроены, это объяснимо. — Мужчина продолжал шептать ей на ухо добрые слова, успокаивал, как ребенка.
Джейн не сдержалась и заплакала, хотя в жизни подобное случалось с ней очень редко. Она положила голову Фрэнсису на грудь. Время шло, слезы высохли, оставив лишь страдания в сердце. Джейн перестала всхлипывать, подняла голову и заглянула в темно-синие глаза. Фрэнсис улыбнулся и коснулся ладонью ее щеки.
— Вам лучше?
— Кажется, да. Мне неловко, что я позволила себе подобное, не переношу плакс. Обычно я так себя не веду.
— Я знаю, Джейн. Вы твердая, упорная, сильная духом, мне это в вас нравится. Хотя и в такие минуты мне приятно быть рядом, и я чувствую себя сильным, способным защитить. Есть и еще нечто не менее важное, но об этом я заставлю себя забыть, чтобы дать вам возможность успокоиться и обрести равновесие. Поверьте, я сам испытал шок, узнав, что на самом деле произошло с отцом.
Джейн вытерла слезы и освободилась из его объятий.
— Разумеется, иначе и быть не могло. Ваше состояние, должно быть, схоже с моим.
— Да, пожалуй. Я шокирован, не могу поверить, что мама столько лет от нас скрывала эту постыдную тайну. Разочарование можно выразить по-разному, Джейн, но правда все равно остается неприглядной, порой отвратительной.
— Но почему все должно было так случиться?
— Разумом я все понимаю, однако в самом потаенном уголке засела мысль, что, не будь у мамы романа с вашим отцом, мой родной отец был бы жив. Эта мысль не дает мне покоя. Мама многие годы страдала от чувства вины. Но нельзя отрицать, что ваш отец соблазнил замужнюю женщину.
— Он спас ее честь, уберег от страшного скандала. Для вас это ничего не значит?
— Не хотите ли сказать, что я обязан благодарить его за это?
— Нет, я не намерена заходить так далеко. Потребуется время, чтобы смириться с тем, что произошло тем вечером. Насколько я поняла, ваша мама была несчастна в браке, между ней и моим отцом возникло взаимное влечение, никто из них не смог устоять. Чувства их были глубоки настолько, что мой отец поставил под угрозу свою честь, но сберег репутацию вашей матери, сделал все, чтобы уберечь ее от позора. Такая сильная любовь достойна уважения.