— Аманда, у тебя все написано на лице.
Аманда подняла голову, и Доун улыбнулась.
— Ты все еще огорчена, вспоминая, как Ники ворвался в нашу комнату много лет назад, когда искал меня.
Аманда откашлялась.
— Да. И знаешь, чем чаще я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что у нас ничего не получится.
— Я же сказала тебе, что он тебя не вспомнит. А даже если и вспомнит…
— Доун, — сказала Аманда, потянувшись за сумочкой, которую положила на стеклянный стол на огромной террасе, — я ценю все, что ты пытаешься сделать для меня. Но…
— Тебе не нужна эта работа?
— Она мне, конечно, нужна, но…
— Ты решила, что сделаешь карьеру в Нью-Йорке по взмаху волшебной палочки? Или ты передумала и теперь возьмешь деньги у своей матери?
— Ты имеешь в виду, у моего отчима? — Аманда поморщилась. — Мне не нужны деньги Джонаса Барона. Он ставит слишком много условий.
— Тогда бери алименты со своего бывшего мужа.
— Ни в коем случае. — Аманда вздохнула. — Ладно, я попробую поработать.
— Умница. — Доун взяла Аманду за руку, и женщины медленно прошли с террасы в гостиную. — После того, как ты декорируешь пентхаус шейха Николаса аль-Рашида на Пятой авеню, о тебе заговорят.
— Тем не менее, даже если твой брат согласится…
— Он согласится. Ты — его подарок на день рождения, помнишь?
— А он не станет возражать по поводу того, что он — мой первый клиент?
— Твой первый клиент в Нью-Йорке.
— Ну да. Но я не работала, когда жила в Далласе. Ты знаешь, как Пол относился к моей карьере.
— Как только я скажу Нику, что ты разработала интерьер для Джонаса Барона, Тайлера и Кейтлин Кинкейд, он смирится.
Аманда замерла:
— Ты свихнулась? Я разрабатывала интерьер для отчима? Джонас застрелит любого, кто попытается передвинуть стул в его доме!
— Ты декорировала гостиную своей матери, верно?
— Да, но это была всего одна комната…
— Комната в доме Баронов, правильно? А как насчет Кинкейдов?
— Декорирование их домов не сравнится с переделкой пентхауса с четырнадцатью комнатами.
Доун хлопнула себя руками по бедрам.
— И что мне делать, Аманда? Ты хочешь, чтобы я сказала: «Ник, это Аманда. Помнишь ее? В прошлый раз, когда вы виделись, ты отругал ее за то, что она плохо на меня влияет. Теперь она потратит кучу твоих денег на то, чего ты не хочешь делать. И, кстати, ты ее первый знаменитый клиент».
Аманда рассмеялась:
— По-моему, это плохая рекомендация.
— Тебе нужна эта работа. — Доун быстро обняла Аманду, когда та улыбнулась. — Просто разреши мне все уладить, хорошо?
— Хорошо.
Доун ускорила шаг, когда они начали подниматься по широкой лестнице на второй этаж.
— Надо поторопиться. Надень обтягивающее красное платье, причешись, подушись и приготовься убедить моего брата в том, как он будет гордиться тем, что его жилище декорировала единственная и неповторимая Аманда Беннинг.
— Ты не планировала заниматься рекламой?
— Ой, я не показала тебе апартаменты Ника!
— Все в порядке. — Аманда похлопала по карману своих шелковых брюк. — Я положу фотоаппарат в вечернюю сумочку.
— Нет, не надо. — Доун театрально вздрогнула, открыв дверь в свои комнаты. — Если Ник увидит, что ты фотографируешь, он сочтет тебя шпионом из газеты. — Она усмехнулась и провела ребром ладони по горлу. — Поэтому быстренько прими душ и оденься, а потом осмотришь его апартаменты.
— По-моему, это плохая идея, — быстро сказала Аманда. — А вдруг шейх меня застукает?
— Нет. Ники обещал приехать вовремя, но он всегда опаздывает. Он ненавидит вечеринки, публичные выступления, повышенное внимание. Он будет по максимуму оттягивать свой приезд. Я приду к тебе, как только превращусь в великолепное, желанное существо.
Аманда помолчала, потом кивнула:
— Договорились.
Двадцать минут спустя Аманда остановилась у двери в апартаменты шейха. Если бы кто-нибудь измерил ее пульс прямо сейчас, то, вероятно, занес бы результат в книгу рекордов Гиннеса.
Не каждый день она пробиралась в мужскую спальню, чтобы фотографировать и делать записи. В спальню человека, который требовал, чтобы люди обращались к нему как к богу.
Интуиция приказывала ей бежать. Необходимость заработать приказывала ей перестать трусить. Ей понадобится всего десять минут.
Она нервно пригладила рукой короткие светло-золотистые волосы, обрамлявшие ее лицо, вынула маленький цифровой фотоаппарат из вечерней сумочки и постучала в дверь.
— Шейх Рашид?
Ответа не последовало. На просторах пентхауса слышались только обрывки музыки в стиле барокко из библиотеки внизу.
Аманда расправила плечи, открыла дверь и вошла в апартаменты.
Доун сказала, будто ее брат не менял обстановку в пентхаусе, однако эти комнаты были оформлены так, что можно было сразу догадаться: здесь живет шейх.
Стены были обтянуты светло-голубым шелком. Мебель была отделана атласным палисандром, а высокие окна оставлены без украшений, из них открывался вид на Центральный парк. Персидскому ковру было не меньше ста лет. На низком столике был открытый ноутбук.
Аманда начала фотографировать. Она работала быстро, в ее мозгу мелькали образы шейха. Она представляла его в этих апартаментах — рослого, худощавого, мускулистого, чопорного и высокомерного.
Затем она увидела на стене картину маслом и подошла к ней. На картине был Николас аль-Рашид, одетый в пустынные белые одежды с золотой отделкой. Он сидел верхом на белом коне, который выглядел таким же дикарем, как и он сам. Одна его рука держала поводья, другая лежала на изгибе седла.
Казалось, его серебристые глаза смотрят прямо на нее.
Аманда попятилась.
— Какого черта ты делаешь в моей спальне?
Маленький фотоаппарат выпал из руки Аманды. С бешено колотящимся сердцем она обернулась и увидела в дверях Льва Пустыни и наследника императорского трона Квидара.
На этот раз на нем был темно-серый костюм, белая рубашка и темно-красный галстук. Он был одет как половина мужчин Манхэттена, но его было легко представить в развевающейся мантии и головном уборе посреди пустыни.
Он стоял, расставив ноги и положив руки на бедра, словно владел миром. Аманда приказала себе успокоиться.
В ту ночь много лет назад этот мужчина застал ее врасплох, но такого больше не повторится. Ей уже не восемнадцать, и она научилась обращаться с суровыми мужчинами, которые считали себя властелинами мира. С такими как ее отец, отчим и бывший муж.
— Ты оглохла, женщина? Я задал вопрос.
Аманда наклонилась, взяла фотоаппарат и сунула его в вышитую бисером вечернюю сумочку.
— Я услышала вас, — вежливо сказала она. — Просто вы напугали меня, шейх Рашид. — Она вздохнула и протянула ему руку. — Я Аманда Беннинг.
— И что? — Он демонстративно игнорировал ее руку.
— Разве ваша сестра не рассказывала вам обо мне?
— Нет.
Аманда вежливо улыбнулась:
— Ну, она пригласила меня сюда сегодня вечером.
— И это дает тебе право проникать в мою спальню?
— Я не проникала. — Она продолжала улыбаться. — Я думаю, будет лучше, если Доун все объяснит.
Холодная улыбка появилась на его губах.
— Я бы предпочел услышать ваше объяснение, мисс Беннинг.
— Послушайте, это глупо. Я же сказала, мы дружим с вашей сестрой. Почему бы вам не спросить ее?
— Моя сестра молода и впечатлительна. Ей никогда не пришло бы в голову, что вы используете свою так называемую дружбу в личных целях.
— Что-что?
Шейх шагнул вперед.
— Кто вас прислал?
Аманда прищурилась. Прошло почти восемь лет, а он был таким же высокомерным и властным. Ну, она не наивный ребенок и не боится хулиганов.
— Меня никто не присылал. — Она прошла мимо него. — И ни за какие деньги я не…
Он крепко схватил ее за запястье, и она ахнула.
— Отдайте мне фотоаппарат!
Она посмотрела на него снизу вверх. Его глаза блестели как расплавленное серебро. От страха к ее горлу подступил ком.
— Отпустите меня, иначе… — тихо сказала она.
Он сильнее сжал ее запястье и потянул к себе. Аманда споткнулась на высоких каблуках и выставила вперед руку, чтобы сохранить равновесие. И уперлась ладонью ему в грудь.
Это походило на прикосновение к стальной стене. Она вспомнила фотографию из журнала «Сплетник».
— Иначе что? — мягко спросил он и сверкнул улыбкой. — Вы в моем доме, мисс Беннинг. Фактически вы на территории Квидара. Здесь мое слово — закон.
— Это не правда.
— Это правда, если я говорю, что это так.
Аманда недоверчиво уставилась на него.
— Мистер Рашид…
— Вы будете называть меня милордом Рашидом, — сказал он, и она увидела внезапную вспышку воспоминаний в его глазах. — Мы уже встречались.
— Нет, — слишком торопливо ответила Аманда. — Нет, мы не встречались.
— Мне знакомо ваше лицо. — Ник нахмурился, разглядывая ее светлые волосы, золотистые глаза, высокие скулы и полные губы.
— Отпустите мое запястье, шейх Рашид!
— Сначала отдайте мне фотоаппарат.
— Еще чего! Это мой фотоаппарат. Эй, что вы делаете?
Женщина извивалась как дикая кошка, пытаясь вырваться и одновременно не позволить ему открыть ее сумочку и взять фотоаппарат.
Он все-таки забрал фотоаппарат, просмотрел снимки, потом холодно и оценивающе оглядел незнакомку. Эта воровка очень красива и кажется ему знакомой.
Он медленно поднял голову, их взгляды встретились.
— Кто тебе заплатил за эти фотографии?
— Я не могу этого сказать.
— Что ж, по крайней мере ты признаешь, что делаешь это ради денег.
— Это не то, о чем вы подумали…
— Ты пришла сюда за информацией. Ты собиралась продать эти фотографии. — На его подбородке дрогнула жилка. — Ты знаешь, как в моей стране наказывают воров?
— Я не воровка. — Аманда недоверчиво рассмеялась.
Его глаза сверкнули от ярости. Сердце Аманды колотилось как сумасшедшее. Общение с отцом, отчимом и бывшим мужем не могло сравниться с общением с шейхом.