Джедао многозначительно поднял левую руку и уставился на свою перчатку без пальцев.
– Это всего лишь форма, Шуос-чжо. У вас ведь есть данные о моей учебе в Академии Шуос, не так ли?
– Да, а еще я знаю, как вам пришлось потрудиться, чтобы сдать математику. Но я не шучу. В какой-то момент у вас был формационный инстинкт. – Микодез внимательно изучал лицо Джедао. Прошло тридцать пять лет, и они вернулись к той части разговора, которую Нирай Куджен так сильно не одобрял. Потом они поссорились, и Зехуни накричали на Микодеза за то, что тот устроил стычку с гекзархом Нирай на его родной станции. Но оно того стоило.
Джедао усмехнулся.
– Это абсурд. Я бы знал, если бы меня превратили в поддельного Кел. Даже углубленная обработка не может подавить воспоминания, которые… – Он замолчал, и его взгляд от подступившей неуверенности помрачнел.
Значит, и в этот раз он ничего не вспомнил.
– Никаких подделок, – сказал Микодез. – Вы были прототипом. Откуда, по-вашему, взялась идея?
Джедао посмотрел Микодезу в глаза. Его лицо сделалось совершенно непроницаемым, и это само по себе говорило о многом. Он долго молчал.
– Вы не лжете.
– Мой дорогой друг, – проговорил Микодез, – неужели я должен напомнить вам, что иной раз от правды больше толку, чем от лжи?
На этот раз тишина продлилась ещё дольше.
– Зачем им избавляться от формационного инстинкта, если они сумели внедрить его мне? Я-то думал, они хотели привязать меня как можно крепче. – Краткая пауза. – По крайней мере, теперь я понимаю, почему они смогли… не смогли просто убить меня. Если думали, что им такое по силам. Если это и впрямь так. – Джедао судорожно вздохнул и взял себя в руки.
– Я не знаю, почему вас избавили от инстинкта, – сказал Микодез. Это тоже было правдой, хотя Джедао вряд ли ему поверит. – Но вы сами знаете, у кого эти сведения есть и возможно ли его выследить.
Существовал шанс, что коллективная память Командования Кел, никогда не отличавшаяся совершенной надежностью, со временем искажалась. А вот Нирай Куджен, как понимали Микодез и Джедао, прекрасно помнил всё. Заставить Джедао вернуть беглого гекзарха – дело рискованное, но Микодезу нечего было терять.
– Думаю, – сказал он, – они отказались от инстинкта, потому что результаты были ненадежными. У вас изначально задатки паршивого Кел, так что даже с современными методами стандартная инъекция не подействует. Кто знает, сколько времени потратил психохирург… – Он имел в виду Куджена, – для выполнения заказанной ими работы.
– Вы сейчас дали мне ещё одну причину избегать Командования Кел, а их и так уже с избытком, – заметил Джедао.
– Я не поэтому поделился с вами своими мыслями.
Почти правда.
– Так почему же?..
– Потому что вы заслуживаете знать.
Джедао широко распахнул глаза. Потом рассмеялся.
– Вы один из моих людей, – продолжил Микодез. – Я ненавижу, когда с моими людьми плохо обращаются, но до недавнего времени вы находились под юрисдикцией Кел – и я мало что мог сделать.
– Да… – Лицо Джедао сделалось отрешенным. – Помню, как мне сказали, что Хиаз-чжо отдала меня в Арсенал Кел. Не знаю, почему меня это так потрясло. Но меньшего я не заслуживал. – Опять тишина.
– Что бы ни было у вас на уме, лучше спросите.
– Это правда, что вы убиваете шуосских кадетов?
Интересно. Джедао пытался оценить его моральные качества. Командование Кел сошлось бы на том, что в этом нет ничего смешного. Или, возможно, отправилось бы вместе напиться. (Они когда-нибудь так делали? Шпионы так и не сумели предоставить однозначный ответ на этот вопрос.)
– Мой дорогой, – сказал Микодез, – я бы с радостью поведал вам всю подноготную, но вы не сможете определить, лгу я или нет.
– А вы всё равно попробуйте.
– Ответ – да. Я специально нацелился на двух кадетов, которых мои агенты успешно уничтожили. Побочных жертв не было. Кадеты были частью еретического заговора с целью взорвать Третью Академию Шуос. Это запутанная история. У меня было мало времени. Поскольку паники мне не хотелось, я приказал своим агентам застрелить их, пока они выпивали друг с другом на спор. Заговор был гораздо ближе к успеху, чем мне хотелось бы признать.
– Почему бы не рассказать правду после того, как дело было улажено? Ваш комендант академии должен был суметь сдержать легкую панику.
– Вы не спросили, когда это случилось. – Микодез поморщился. – Мне было двадцать семь. Это был мой второй год в качестве гекзарха, и я не пользовался большим доверием. Интуиция подсказала, что переломить ситуацию в мою пользу можно, если заставить людей бояться меня.
Джедао криво усмехнулся.
– Не могу сказать, что завидую вашей работе, Шуос-чжо. Никогда не испытывал желания попробовать.
Микодез поверил ему, и это было к лучшему. Сама мысль о том, что во главе фракции мог оказаться кто-то с психологическими проблемами Джедао, ужасала его. Если кто-то не соглашался с немертвым генералом, тот пускал в ход оружие. Хотя даже Джедао не мог перестрелять всех в гекзархате, имеющиеся на сегодняшний день свидетельства говорили о том, что он причинит фантастический вред, если попытается.
У Джедао действительно имелся рой – беспокойство Шандаль Йенг не было совершенно необоснованным, – но Микодез надеялся, что Хафн обеспечат немертвому генералу знакомое и успокаивающее занятие, пока его состояние не стабилизируется. В любом случае настала очередь Микодеза.
– Скажите мне что-нибудь, чтобы я мог разрешить несколько пари из тех, которые заключают в Цитадели, – сказал он праздным тоном. – Как Кируев в постели?
Джедао побелел как мел.
Вот черт. Значит, он об этом думал. При жизни Джедао табу не было таким уж строгим. Однако после внедрения формационного инстинкта, из-за возможности злоупотребления, Кел, которые занимались сексом с другими Кел, ждала смертная казнь. Даже Командование Кел признавало, какие проблемы с боевым духом это может создать. И Джедао, который провел почти всю свою взрослую карьеру и несколько жизней на службе у Кел, считал себя ястребом.
– Нельзя сказать, что вы целиком и полностью виноваты в том, что тяготеете к ястребам, после того, как над вами поработала Хиаз, – сказал Микодез. На самом деле ее записи обо всех жертвах находились в его архивах. (Гептарх Хиаз была очень хорошо организованной хищницей.) В случае с Джедао она сделала дополнительный шаг, позволив ему перевестись из ее офиса, когда он был молодым человеком – так, чтобы он подумал, будто избежал преследований с ее стороны. Она ждала его повышения до бригадного генерала, чтобы нанести удар.
– Шуос-чжо, – произнес Джедао ядовито-вежливым тоном, – ни для кого не секрет, что я один из величайших монстров гекзархата, но изнасилование – за гранью того, на что я способен.
– Это чертовски смешно, учитывая, в каком теле вы разгуливаете, – заметил Микодез.
Лицо Джедао постепенно обретало цвет.
– Кел Черис уже умерла, – сказал он. – Я не видел ничего плохого в том, чтобы выжать из её тела хоть какую-то пользу напоследок. Мертвым такое без разницы.
– М-да, вы точно один из нас.
– Весьма рад, что получил ваше одобрение, Шуос-чжо, но не стесняйтесь переходить к сути.
Сексуальные заскоки Джедао не были проблемой, пока он оставался ревенантом, но тот факт, что теперь у него было тело, всё усложнял.
– Ладно, забудем про Кируев, – сказал Микодез. – В какой-то момент, когда вы закончите колошматить Хафн, вам надо расслабиться и заняться сексом с кем-то не из Кел. Говорят, некоторым такое нравится. – Истрадез всегда хохотал, когда слышал, как Микодез дает такой совет. Но смущение на лице Джедао стало достойной платой за весь разговор. – Разве что у вас какие-то архаичные проблемы с тем, что вы теперь женоформа?
– Шуос-чжо, – терпеливо сказал Джедао. – У меня члена не было четыреста лет. Я к этому быстро привык, честное слово.
– Меня все же расстраивает, что я не могу прислать вам лицензированную куртизанку – впрочем, не уверен, что мне по карману такая, которая справилась бы с вашими особенными проблемами.
– Вас послушать, так у меня будет время для досуга. Этот гребаный рой сам по себе не функционирует, знаете ли.
– Скажите, – раздраженно спросил Микодез, – что бы вы делали, не случись войны?
Джедао запнулся. На мгновение в его лице проступило нечто болезненно-молодое.
– Не знаю, – ответил он. – Я больше ничего не умею.
А значит – хоть Джедао и не был готов признаться в этом самому себе, – он начал бы войну сам, лишь для того, чтобы не страдать от безделья.
– Я и так слишком вас задержал, – сказал Микодез, – но есть ещё один вопрос. – Самый важный. – Термин «мвен-денерра» вам что-нибудь говорит?
«Дом мвеннин». Сплетающиеся в единую нить маленькие общины, связанные кровью и обычаями.
Джедао склонил голову набок.
– Я даже не могу сказать, из какого он языка. Это что-то из гекзархата? Или из-за его пределов?
– Гекзархи хотят это уничтожить, – сказал Микодез.
На этот раз он ожидал реакции, но ничего не произошло.
– Это оружие? – продолжал гадать Джедао. – Скульптура? Какая-нибудь ужасная разновидность закусок?
– Ладно, неважно, – сказал Микодез. – Я просто надеялся, что вы мне об этом расскажете.
– Значит, я провалил испытание, – с печалью ответил Джедао. – В свою защиту скажу, что там, где нет света, особо не почитаешь.
– Это действительно не важно, – сказал Микодез. Похоже, Черис мертва или недоступна, или что там ещё происходит с одержимыми. Кроме того, ни Джедао, ни Черис не могли ничего полезного предпринять по поводу затеянного гекзархами геноцида. Сам Микодез, конечно, не нуждался в разрешении Джедао, чтобы в сложившейся ситуации поступить, как ему заблагорассудится. – Попытайтесь не убить больше людей, чем необходимо.
– Буду иметь это в виду, – сказал немертвый генерал. – Прощайте, Шуос-чжо.
Его изображение исчезло, оставив на своем месте двойку шестерней, золотую на багровом фоне. Потом символ тоже исчез.