20.10. Революция — это не вышивание
«Став высшей властью, крестьянские союзы не дают помещикам и рта раскрыть, они развеяли в прах былой престиж помещиков — все равно как если бы они свалили помещика наземь да вдобавок еще придавили его ногой. Крестьяне грозят тухао и лешэнь:[284] «Мы внесем вас в особый список!» Они штрафуют их, облагают сборами, ломают их паланкины. В дома тухао и лешэнь, выступающих против крестьянских союзов, врываются толпы людей: режут свиней, перетряхивают запасы риса. Подчас крестьяне приходят к тухао и лешэнь и разваливаются на роскошных постелях их дочерей и невесток. Сплошь и рядом они хватают тухао и лешэнь, надевают на них высокие колпаки и водят по деревням, приговаривая: «Вот теперь ты нас узнаешь, лешэнь!» Словом, крестьяне делают все, что хотят. Все теперь перевернулось вверх дном. Так в деревне создается атмосфера террора… Революция — это не званый обед, не литературное творчество, не рисование или вышивание; она не может совершаться так изящно, так спокойно и деликатно, так чинно и учтиво. Революция — это восстание, это насильственный акт одного класса, свергающего власть другого класса. Революция в деревне — это свержение крестьянством феодально-помещичьей власти. Не проявив своей величайшей силы, крестьянство не сможет свергнуть помещичью власть, прочно укрепившуюся на протяжении столетий. Только могучий революционный порыв в деревне в состоянии всколыхнуть миллионные массы крестьян и вызвать к жизни эту величайшую силу… Во второй период все «крайности» имеют революционное значение. Попросту говоря, в каждой деревне необходим кратковременный период террора. В противном случае будет невозможно подавить деятельность контрреволюционных элементов в деревне, свергнуть власть шэньши [т. е. джентри]. Чтобы выпрямить, надо перегнуть; не перегнешь — не выпрямишь» [Мао Цзэдун «Доклад об обследовании крестьянского движения в провинции Хунань» (март 1927 г.), глава «Так называемые «крайности». Мяо Цзэдун. Избранные произведения, т. 1. Пекин, 1967, с. 29–30].
Это слова из «Доклада об обследовании крестьянского движения в провинции Хунань» Мао Цзэдуна 1927 г. Когда я в последний год «культурной революции» (1966–1976) изучал в Пекинском университете китайскую историю, данный доклад служил нам учебным материалом. «Просто замечательно, когда воцаряется беспорядок» и «Благодаря беспорядку мы добиваемся порядка», — говорил во время «культурной революции» председатель Мао, «которому нравилось ловить рыбку в мутной воде» (Тео Заммер (Sommer), Великий беспорядок: новые условия для мировой политики. Цайт. Гамбург, 27.08.1992, с. 1). В ходе «культурной революции» Мао вынес наверх низшие слои, устроил настоящий хаос и тем самым обезвредил отдельную рыбешку, т. е. сбитых с толку происходящим своих соперников и врагов. Неудивительно, что при сведении счетов с «культурной революцией» в китайской прессе после смерти Мао часто появлялась стратагема 20. Естественно, при посредничестве стратагемы 11 по поиску козла отпущения все плохое, случившееся в ходе «культурной революции», сваливали на пресловутую «банду четырех» и ее приспешников. Повсюду «банда четырех» сеяла смуту. В одних местах при ее содействии закрывались предприятия, возникали забастовки, даже произошел длительный раскол страны на два враждебных стана (см. 20.11), пошедших друг на друга войной. Этот беспорядок создала «банда четырех», чтобы предстать в охваченных волнениями районах своего рода «спасителями» и тем самым привести своих пособников к власти.
20.11. Предостережение Дэн Сяопина
«Групповщина ныне серьезно угрожает нашим общим интересам», — говорил Дэн Сяопин за год до своего третьего смещения в выступлении 5 марта 1975 г. на совещании секретарей заводских парткомов провинций, городов центрального подчинения и автономных областей. Эти слова относились к тем группировкам, которые образовались в годы «культурной революции» (1966–1977, см. 20.10) внутри и вне Коммунистической партии Китая и которые нередко вступали в ожесточенную борьбу между собой. «Данный вопрос, — продолжал Дэн Сяопин, — необходимо вынести на суд рабочих и служащих. Они должны понять, насколько он животрепещущий… Бесполезно решать частные вопросы, если главный остается без ответа. Среди руководителей подобных группировок попадаются и подрывные элементы. Их можно встретить в любой рабочей среде и во всех провинциях и городах. Они пользуются групповщиной для замутнения воды, чтобы сподручней было ловить рыбу. Они саботируют социалистическую законность, а также ведущееся в стране экономическое строительство и используют вызываемый таким образом беспорядок ради собственной выгоды для занятий спекуляцией, борьбы за власть и присваивания денег. Такого рода людям нужно решительно противодействовать. Возьмем, к примеру, зачинщика больших беспорядков в Юйчжоу. Он столь «хорош», что на самом деле единолично управляет там. Если мы тотчас не выступим против подобных людей, то чего нам ожидать в дальнейшем?»
20.12. Выслуживаться, удушая культурную жизнь
В начале 1980-х гг. установка Коммунистической партии Китая «Пусть расцветают все цветы»[285] (13.11) в области литературы и искусства все больше ставилась под сомнение. В этой «установке» альтернатив «расцветания» и «удушения» отношения стали складываться не в сторону «удушения», к которому склонялся Мао Цзэдун в 1957 г., что видно из его разъяснений этой нормы в ту пору (см., в частности: «Die Polaritfltsnormen der Partei» («Установки в партии». Харро фон Зенгер. Введение в китайское право («Einführung in das chinesische Recht»). Мюнхен, 1994, с. 297 и след.). Во время «культурной революции» (1966–1976) преобладала альтернатива «удушения», что привело к серому однообразию культурной жизни в КНР, позже хлестко названному сообразно старинному выражению «всеобщим онемением».[286] Дэн Сяопин и его сторонники, пришедшие после «культурной революции» к власти, простодушно приступили к претворению в жизнь данной «установки». Но, как всегда, нашлись те, кому пришлось не по вкусу наступившее после «культурной революции» под знаком этой нормы многообразие. Когда, например, журнал Популярное кино Щачжун дянь-ин] в мае 1979 г. на задней обложке поместил сцену поцелуя из английского фильма-сказки, это вызвало резкую отповедь (более подробно см.: Harro von Senger. Partei, Ideologie und Gesetz in der Volksrepublik China (Партия, идеология и закон в КНР), изд. Р. Lang. Берн, 1982, с. 236 и след.). Этому спору о допущении или нет свободы в область культуры известный писатель Ван Мэн (см. введение к стратагеме 19, 1932, 26.13), сам в середине 50-х гг. ставший жертвой политики «удушения», посвятил вышедший в феврале 1980 г. очерк «Об «удушении». Он указывает на то, что политика «цветения всех цветов», естественно, побуждает литературную и художественную критику все чаще высказываться:
«Выражение различных мнений о некоторых литературных и художественных произведениях ведет к спорам. Рецензенты, авторы, даже руководящие товарищи высказывают в ходе обсуждения одобрение либо критику или даже резкое неприятие. Эти мнения быстро расходятся, после чего приходится слышать слова: «Смотрите, а не идет ли возврат к политике удушения?» Одновременно представляют дело так, словно все указывает на то, что вот-вот обрушится небо и разверзнется земля. Встречаются и такие, кто изо всех сил раздувают эти споры и критические замечания, смущая умы. Их единственно заботит то, чтобы в Поднебесной более не было беспорядков. Некоторые из них уже давно спят и видят удушение литературной и художественной жизни. Стоит подняться ветерку и потревожить траву, они тотчас приступают к охоте на ведьм, нагнетают обстановку, лишь бы половить рыбу в мутной воде и учинить грабеж при раздувании пожара».
Ван Мэн указывает сразу на две стратагемы: 20-ю и 5-ю, в своекорыстном (это может делаться ради удовлетворения амбиций, завоевания положения или устранения противника) использовании которых он упрекает приверженцев политики удушения.
20.13. Шестая из двенадцати военных уловок наставника Суня (Сунь-цзы)
«Луань эр цюй чжи», так звучит шестая из «двенадцати военных хитростей», которые предлагаются в Военном искусстве Сунь-цзы. Классический китайский язык весьма краток, и эти четыре знака можно передать примерно так: «Покоряй его [противника], водворяя в его стане разлад». В западных переводах Сунь-цзы данное выражение понимается зачастую следующим образом: «Feign disorder, and crash him» (Лайонел Джайлс (Giles) [переводчик]: Sun Tzu, Шанхай/Лондон, 1910, стр. 6); «Feign disorder and strike him» (Сэмюэль Б. Грифит (Griffith) [переводчик]: Sun Tzu, Лондон, 1980, с. 66); «Täusche ihm Auflösungserscheinungen im eigenen Heer vor und schlage ihn dann» (Клаус Лейбниц (Leibnitz) [переводчик]: Sun Tzu. Карлсруе, 1989, с. 14) и т. д. Вероятно, эти западные толкования покоятся на разъясненной во введении (см. § 12) узкой трактовке понятия хитрости, которую там все уравнивают с притворством. Рассматриваемая под этим утлом зрения шестая уловка оказывается принадлежностью стратагемы 27. Иное разъяснение выражению «луань эр цюй чжи» дается в Большом словаре «Военного искусства Сунъ-цзы» [ «Сунь-цзы бинфа да цыдянь». Шанхай, 1994, составитель Гу Ли], для которого я написал главу о восприятии [идей] Сунь-цзы в немецкоязычном мире, а именно в широком толковании понятия хитрости: «Когда у противника наступает разлад, его одолевают. Разлад этот может быть двоякого рода: вызванным самим противником и вызываемым в его рядах». Что касается разлада первого рода, то шанхайский словарь ссылается на комментарий к Сунь-цзы танского Ду My (803–852): «Можно воспользоваться разладом у противника, чтобы его одолеть». Что же касается второго рода разлада, то здесь шанхайский словарь ссылается на комментатора танской эпохи (618–907) Цзя Линя: «Мы поручаем своим агентам вызывать разлад в стане противника, и когда наступает разлад, мы противника одолеваем». Рассматриваемая под таким углом зрения шестая из двенадцати уловок Сунь-цзы полностью соответствует стратагеме 20.