Красная армия не снимала осаду, но и не пыталась напасть на город. Таким образом она позволяла «созреть» внутренним, раздиравшим противника «противоречиям». «Противоречия» в КНР — обычное обозначение для оппозиции, разлада, ссор и трудностей любого порядка.
Преждевременное военное нападение на Чанчунь объединило бы гоминьдановские войска и задушило бы в корне их противоречия. В это время пришло известие о больших успехах Красной армии в Цзиньчжоу. Под военным и политическим давлением Красной армии Цзэн Цзэшэн, командующий юньнаньскими войсками Чанчуньского гарнизона, отказался выполнять приказ Чан Кайши о прорыве окружения Чанчуня. 17 октября 1948 г. части Цзэн Цзэшэна взбунтовались. За этим последовала капитуляция остальных гоминьдановских войск в Чанчуне.
Не пролив ни единой капли крови и без единой военной акции (согласно пекинской книге о стратагемах), Красная армия овладела Чанчунем.
9.4. Наблюдать скрестивши руки
В органе китайского комсомола «Чжунго циннянь бао» («Китайская молодежная газета») от 18 апреля 1981 г. Чжу Цзяньго во внешнеполитическом разделе, анализируя реакцию Советского Союза на ирано-иракскую войну, приходит к выводу, что Советский Союз удовлетворится тем, что будет «наблюдать пожар с противоположного берега». Здесь краткая формулировка приведена не в качестве стратагемы, а лишь для описания предположительного поведения Советского Союза ввиду ирано-иракского конфликта. Если бы Советский Союз открыто поддержал Ирак, то скорее всего он этим подтолкнул бы Иран в объятия США. Если же, напротив, Советский Союз поддержал бы Иран, то должен был бы ожидать вражды со стороны большинства арабских государств. Поэтому Советский Союз мог только «наблюдать за пожаром на противоположном берегу», но не «таскать никаких каштанов из огня». Подобным же образом, так сказать, нестратагемно, ту же краткую формулу применил Лу Синь (1881–1936), один из самых признанных в КНР китайских писателей XX столетия. В докладе от 21.12.1927 г. он сказал, что китайская литература и искусство раньше «наблюдали за огнем с противоположного берега», то есть служили в основном для времяпрепровождения и удовольствия и не касались волнующих каждого жизненно важных вопросов. В интервью издателю «Театра», приложения к шанхайской газете «Чжунхуа», 14 ноября 1934 г. он отмечает, что приписывание разоблачительных историй к каким-нибудь действительно существующим местностям приводит лишь к тому, что читатели из этих местностей в порыве местного патриотизма обращают свою ненависть на автора, а читатели из других местностей безучастно «наблюдают за пожаром с противоположного берега» (то есть за ссорой упомянутой местности с писателем), не принимая саму историю и ее мораль близко к сердцу. Чтобы иметь своим адресатом возможно большее число читателей, Лу Синь поэтому лишь в некоторых своих рассказах указывал место действия.
В КНР критиковалось также «наблюдение за пожаром с противоположного берега» в смысле поверхностного, проведенного не на месте события, анализа проблемы — например, в появившемся в 1983 г. в провинции Цзилинь 5-м издании «Философских принципов марксизма». В другой связи «наблюдение за пожаром с противоположного берега» бичуется как выражение чисто эгоистического стремления оставаться вне любого события, которое непосредственно тебя не касается, и не пытаться применить свои знания и умения на пользу человечества. Эта самовлюбленная позиция часто обозначается также выражением Фэн Мыньлуна (1574–1646): «Каждый отгребает снег только от собственной двери и не заботится о льде на крыше соседа».
Но как в каждом отдельном случае отличить действительно равнодушного наблюдателя от притворяющегося равнодушным? Так, в романе «Троецарствие» Лу Су, советник Чжоу Юя, перед походом на Цао Цао спрашивает Чжугэ Ляна, почему тот в полном бездействии со скрещенными на груди руками наблюдал, как верного Хуан Гая наказали пятьюдесятью ударами и тяжко поранили.
Чжугэ Лян, улыбаясь, ответил: «Вы огорчаете меня. Разве вы не заметили, что эта сцена избиения была не чем иным, как проведенной по предварительному договору между всеми участниками стратагемой для обмана Цао Цао? Как же я мог бы в нее вмешаться?»
9.5. Сидя на горе, наблюдать за борьбой тигров
Это другая краткая формулировка Стратагемы № 9. По-китайски она звучит так:
Пять иероглифов
Современное китайское чтение: цзо / шань / гуань / ху /доу
Перевод каждого иероглифа: сидеть / гора / наблюдать / тигр / битва
Эта краткая формулировка восходит к описанию события из времен циньского царя Хоя (337–311 до н. э.) в «Исторических записках» Сыма Цяня.
Государства Хань и Вэй воевали друг с другом. Царь Хой из Цинь хотел также вступить в войну и стал советоваться об этом намерении со своими министрами. Одни одобрили его план, другие отклонили. Царь был в нерешительности. Наконец он обратился к Чэнь Чжзню. Тот после долгого раздумья сказал: «Знаете ли вы историю о том, как Бянь Чжуанцзы охотился на тигра? Однажды Бянь Чжуанцзы увидел двух тигров, которые пожирали бычью тушу. Он уже вытащил из ножен свой меч и хотел напасть на тигров, но тут его спутник, Гуань Чжуцзы, схватил его за руку и сказал: «Эти два тигра еще только начали есть. Погоди, пока алчность пробудится в них по-настоящему. Тогда они обязательно нападут друг на друга. Большой тигр, конечно, загрызет маленького, но и сам будет ранен в битве. Дождись этого момента, и ты сможешь без особого труда уложить двух тигров».
Бянь Чжуанцзы последовал этому совету, спрятался за камнем и стал наблюдать за тиграми. Через некоторое время они действительно подрались. Маленький тигр был убит, большой ранен. Теперь Бянь Чжуанцзы выскочил из-за камня, обнажил меч и прикончил раненого тигра. Так он без труда добыл двух тигров.
Теперь сражаются государства Хань и Вэй. Война длится уже целый год. Вступать в нее бесполезно. В конце концов могучее государство Вэй покорит маленькое Хань, но и само жестоко пострадает в войне. Тогда вам и надо будет воспользоваться обстоятельствами и таким образом присоединить оба государства к вашему».
И действительно, так и случилось.
Мао Цзэдун неоднократно обосновывал внутри- и внешнеполитические события с помощью этой краткой формулировки Стратагемы № 9- Так, 30 июня 1939 г. Мао обвинил зарубежные круги в том, что «они попустительствуют агрессии Японии против Китая, а сами «следят с горы за борьбой тигров», дожидаясь благоприятного момента, чтобы устроить так называемую Тихоокеанскую конференцию по мирному урегулированию и оказаться в выгодном положении «третьего радующегося».[148]
11 марта 1940 г. Мао в статье «Актуальные проблемы тактики в антияпонском объединенном фронте» утверждал, что США опять же проводят политику «сидя на горе, наблюдать за битвой тигров».[149]
24 апреля 1945 г. Мао обвинил гоминьдановское правительство Чан Кайши в пассивном ведении войны против Японии, это «перевалило всю тяжесть войны на фронт освобожденных областей, районов, принадлежащих Коммунистической партии Китая, — и облегчило японским захватчикам проведение широко задуманных наступательных планов против Освобожденных районов, в то время как сами гоминьдановцы, сидя на горе, наблюдают за битвой тигров».[150]
Относительно европейского театра военных действий 1 сентября 1939 г. Мао заметил:
«В последние годы международная реакционная буржуазия, и прежде всего реакционная буржуазия Англии и Франции, неизменно проводила по отношению к германской, итальянской и японской фашистской агрессии реакционную политику так называемого «невмешательства». Эту политику она проводила с той целью, чтобы, попустительствуя агрессивной войне, извлекать из нее выгоды для себя. Поэтому Англия и Франция категорически отвергали неоднократные предложения СССР об организации подлинного фронта борьбы против агрессии, заняли позицию «невмешательства» и, попустительствуя германской, итальянской и японской агрессии, ограничивались ролью сторонних наблюдателей. Они ставили себе целью дать воюющим сторонам истощить друг друга, чтобы потом выступить на сцену и вмешаться… Политика «невмешательства», которую проводила международная, и прежде всего англо-французская, реакция, — это политика «следить с горы за борьбой тигров», это в чистейшем виде империалистическая политика поживы на чужой счет».[151]
28 сентября 1939 г. Мао сообщил:
«Правительства Англии, США и Франции вовсе не имели искреннего намерения предотвратить войну, — напротив, они способствовали ее возникновению. Своим отказом от соглашения с Советским Союзом, отказом от заключения с ним действенного соглашения о взаимной помощи на основах равноправия и взаимности они показали, что хотели не мира, а войны. Общеизвестно, что в нынешней международной обстановке отвергнуть Советский Союз — значит отвергнуть мир. Это известно даже такому представителю английской буржуазии, как Ллойд Джордж. В этой обстановке в этот момент Германия выразила готовность прекратить антисоветские действия, отказаться от «антикоминтернов-ского пакта» и признать неприкосновенность советских границ; вот тогда-то между СССР и Германией и был заключен договор о ненападении. Англия, США и Франция рассчитывали толкнуть Германию на войну с Советским Союзом, а сами хотели «следить с горы за борьбой тигров»: пусть-де Советский Союз и Германия истощат друг друга вконец, а тогда мы выступим на сцену и наведем порядок. Этот заговор был расстроен заключением советско-германского договора о ненападении… Когда речь шла об Испании, о Китае, об Австрии и Чехословакии, эти заговорщики не только не имели ни малейшего намерения пресечь агрессию, но, наоборот, попустительствовали агрессии и разжигали войну, стремясь втравить других в драку, чтобы самим на их счет поживиться. Благозвучия ради это именовалось «невмешательством», в действительности же это означало «следить с горы за борьбой тигров».