Поднявшись в самолет, мы меж собой решили, что в данной поездке теперь-то уж точно мы находимся под высшим покровительством. И что пока в нашей армии есть такие священнослужители, то можно не сомневаться, что наши соколы имеют надежного заступника перед Господом. А отец Константин тем временем рассказывал, как попал в армию, как впервые подпольно купил в Германии Библию. После короткой молитвы отца Константина взлетели и взяли курс на авиабазу Энгельс.
В самолете Ту-134 УБЛ мы узнали, что 121‑й гвардейский полк, куда мы держали путь, был сформирован в 1940 году на аэродроме Хотунок под Новочеркасском. И что он имеет богатую боевую биографию. Сегодня полк по праву называют «длинной рукой Москвы».
Уже в феврале 2001 года экипажи подполковника Дейнеко и подполковника Скитского выполняли практический вылет в ходе учений стратегических сил России. Полеты выполнялись ночью в Арктике, в акваториях Белого, Карского, Баренцева, Гренландского и Норвежских морей со взлетом с максимальным весом. В ходе полета успешно провели пуски ракет. В то же время экипажами полковника Боброва и Серебрякова при участии генерал-майора Жихарева был произведен перелив топлива в полете.
В мае 2003 года экипажи Дейнеки и Скитского выполняли полет на максимальную дальность в район Персидского залива и в Индийский океан для взаимодействия с кораблями Военно-морского флота России.
18 сентября 2003 года случилось большое несчастье. Во время облета самолета оборвалась жизнь экипажа Ту-160.
Командир корабля — гвардии подполковник Дейнеко Юрий Михайлович, члены экипажа: гвардии майор О.Н. Федусенко, гвардии майор Г.А. Колчин, гвардии майор С.М. Сухоруков выполняли облет самолета после замены силовой установки. Программа облета была выполнена в полном объеме. При выполнении снижения начал разрушаться планер самолета с последовательным срабатыванием сигнализации пожара на 3 двигателях, отказа в системах гидроэнергопитания и управления самолетом. Аварийная ситуация возникла неожиданно, без видимых предварительных признаков, развивалась лавинообразно, с нарастанием в течение крайне ограниченного времени — 12 секунд. В этой критической обстановке командир экипажа подполковник Дейнеко проявил высочайший профессионализм и самообладание, мгновенно оценил ситуацию и принял решение отвернуть самолет от лежащего по курсу полета крупнейшего в Европе газового хранилища и поселка Степное, принял меры по тушению пожара и восстановлению управления самолетом.
Убедившись в тщетности попыток сохранения самолета и видя стремительное падение высоты, командир предупредил экипаж о готовности к аварийному покиданию самолета и привел в действие систему экстренного, принудительного катапультирования экипажа.
Система катапультирования сработала штатно, но малая высота и большая вертикальная скорость снижения с наложением очередного взрыва на борту не позволили членам экипажа сохранить жизнь.
Расшифровка записей переговоров и действий командира корабля показала, что им было принято единственно правильное решение в конкретной аварийной ситуации. При полном отсутствии нервозности и паники на борту самолета экипаж, веря в своего командира, до последнего боролся вместе с ним за спасение самолета.
Указом Президента Российской Федерации от 22 сентября 2003 года гвардии подполковнику Дейнеко Ю.М. присвоено звание Героя России, а члены его экипажа: гвардии майор Федусенко О. И., гвардии майор Колчин Г. А., гвардии майор Сухоруков С.М. награждены орденами Мужества (посмертно).
Холодный фронт подошел к авиабазе Энгельс сразу же после посадки нашего самолета. Когда стемнело, пошел снег, засвистело в окнах, и почему-то все это напомнило далекую летную гостиницу в заполярном Тикси, где мне в прошлые годы неоднократно приходилось пережидать пургу. Привыкшие воспринимать жизнь такой, какая она есть, журналисты решили, что и здесь при свое-временной постановке вопроса перед опекающими нас офицерами можно извлечь некоторую пользу из этой непредвиденной ситуации, и попросили организовать им баню. На что было получено быстрое согласие — на авиабазе умели принимать гостей.
— Что, и коньяком угостите?
— Коньяком? — Офицер на мгновение задумался и, улыбнувшись, сказал: — Я сейчас распоряжусь, коньяк будет. Французский, «Шпага». Знаете о таком?
— Слыхали и даже пробовали, — вздохнув, ответил бывалый журналист. — Не первый год замужем.
В бане, нащупывая точки соприкосновения, разговор шел рвано, надолго застревая то на рыбацких или охотничьих байках, то на тех непредвиденных случаях, которыми богата биография любого летчика. Когда я услышал, что в Энгельсе остались люди, летавшие на «Бизонах», так американцы называли самолеты Мясищева, мне показалось, это все равно, если бы мне вдруг сказали, что я сейчас увижу доисторического человека, который в эпоху неолита охотился на мамонтов. Но выяснилось, что здесь, на авиабазе, еще немало тех, кто начинал службу, когда на вооружении стратегической авиации были М-4. Как быстро летит время, особенно в авиации.
Поговорили немного о том, как комплектуются экипажи, как происходят тренировки на земле, в учебных классах, в кабинах тренажеров и в воздухе. В авиации от слетанности экипажа зависит многое. Это психологическая совместимость, это умение мгновенно оценивать ситуацию, понимать друг друга с полуслова, а значит, быть единым целым в самой непредвиденной ситуации. Достигается она не сразу, а постепенно. Как и во вновь созданной семье, люди как бы притираются друг к другу.
Кожаные куртки, брошенные в угол,
Наглухо завешено зимнее окно,
Ходят за ангарами северные вьюги,
В маленькой гостинице уютно и тепло.
Командир со штурманом мотив припомнят старый.
Голову рукою подопрет второй пилот.
Подтянувши струны старенькой гитары,
Следом бортмеханик тихо подпоет…
Очень быстро выяснилось, что и песни здесь поют те же, что и в гражданской авиации, не разделяя присутствующих на «граждан» и военных. Зачем делить небо, оно одно и ладит с теми, кто относится к нему с уважением, и не терпит тех, кто лезет в него с наскоку. Еще со времен «Ильи Муромца», первых полетов русских авиаторов на аппаратах тяжелее воздуха к тем, кто поднимал их в небо, было трепетное отношение, как к небожителям, людям смелым, мужественным, которые знают и видят больше, чем простые смертные. Они не только несли любовь и обожание к себе, но и сами любили свое непростое, а зачастую — опасное дело. Это помогало летчикам нести службу даже тогда, когда о них, казалось бы, забыли вообще. В то время, когда ломалось и рушилось все, что составляло основу их жизни, им помогало подниматься над обыденностью, переносить житейские неурядицы, неустроенность, поскольку, чем они жили, было всегда с ними, — любовь к небу. И их избранницы проникались тем же чувством, оберегая в себе сознание того, что самые красивые, самые здоровые и верные мужчины — это их мужья. Поскольку любой другой мог стать певцом, артистом, профессором, врачом, шофером. А вот летчиком мог стать не каждый. И государство, будь то Российская империя или Советский Союз, сознательно поддерживало и поощряло культ пилотов, поскольку знало: все это вернется сторицей. И именно здесь, в Энгельсе, хотелось верить, что доброе и здоровое отношение к крылатой профессии вернется…
Утром нас разбудили равномерные скребки металлических лопат об асфальт — солдаты чистили от снега дорожки авиагородка. Вспомнив свои ночные размышления, подумалось, что империи начинались именно с этого: дисциплины, чистоты и порядка.
Из подъездов домов выходили люди, выводили закутанных, подвязанных шарфами малышей и, выставив навстречу ветру головы и плечи, вели их в школу. Перед нашими взорами потекла повседневная гарнизонная жизнь со своими радостями и огорчениями, праздниками и буднями. Так из месяца в месяц, из года в год. Не думали и не ведали летчики только одного, что праздниками станут дни, когда они смогут поднять свои машины в воздух. Вон, даже журналистов на это событие пригласили! А снег и не думал сдаваться, более того, ветер разгулялся не на шутку, он раскачивал верхушки тополей, рвал оставленное на соседнем балконе, вывешенное для просушки выстиранное белье. Кто-то там, где заказывается погода, словно хотел проверить, способны ли нынешние командиры дать команду на полеты. Оказалось, способны. К нашей всеобщей радости и удовлетворению, из-за непогоды полетов не отменили, они, как и было запланировано, должны были состояться. Говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Об этом, видимо, хорошо знали на авиабазе. Знакомство с дивизией мы начали со столовой. Прямо высоко со стены на нас глянули портреты Жукова и Петра Первого. Говорят, раньше здесь висели другие портреты. Меняется идеология государства, меняются и портреты. Лишь бы осталось хорошее, доброе отношение к летному составу. И с этим на авиабазе, слава богу, все в порядке. Следует отметить, что, как и в старые добрые времена, кормят летчиков хорошо. Салаты, блюда на выбор. Даже побаловали манной кашей. Вечером в техклассе состоялась предполетная подготовка, отрабатывая элементы дозаправки самолетов в воздухе, летчики провели разбор полета, который они называли «пеший по летному». Два экипажа ракетоносца и топливозаправщика берут в руки макеты самолетов и от рубежа к рубежу ходят друг за другом. Во время такого полета уточняются действия экипажей, отрабатывается связь с наземными пунктами управления, еще раз подтверждаются высота и скорость на рубежах подхода, сближения, стыковки конуса со шлангом заправки. А еще это делается для того, чтобы посмотреть в глаза коллеге, почувствовать, услышать, как он говорит, мыслит, чтобы и другая сторона все разложила у себя в головах по полочкам. Все пригодится завтра в полете, когда нужно будет выполнить один из самых сложных элементов полета — заправку в воздухе. В техклассе уютно и светло, экипажи готовятся к полетам. Правда, форма совсем не летная, обыкновенная, камуфляжная, как и во всей сегодняшней российской армии. Позже нам показали комнату, где экипажи переодевают в летные комбинезоны. Они, как и у космонавтов, трехслойные: не пропускают воды, держат тепло, противоударные и не горят в огне. Стоимость такого костюма приближается к стоимости автомобиля. Таким же огнеупорным и противоударным, из титана и огнеупорного стекла сделан шлемофон. Здесь же показали нам аварийный бортпаек, необходимые предметы в случае вынужденной посадки или аварийного покидания экипажем воздушного корабля и автономного пребывания на земле до тех пор, пока за ним не прилетит вертолет. Все это было изготовлено еще во времена Советского Союза. Но верой и правдой служит летчикам до сих пор.