– Она – идиотка? – спросил потрясенный Ланкастер.
– Она, если позволите, крайняя идеалистка. Только идеалы у нее какие-то странные. Мне трудно выговорить слово «антипатриотизм», но ничего другого я придумать не могу.
– А как она относится к нашим друзьям эсис?
– О, их она тоже считает преступниками. По сути, она считает преступной любую колониальную политику, не делая различий между нами и теми же эсис. Мне кажется, скоро она объявит преступной саму цивилизацию. При всем при этом Эрика замечательно умный и тонкий специалист. О ваших подопечных она знает куда больше, чем я мог себе представить. Кажется, – пока еще я в этом не уверен, – ее принимают в нескольких влиятельных горных кланах, которым принадлежат крупные города.
Виктор едва не впал в прострацию.
– То есть вы, Кэссив, хотите сказать, что она контактирует с аборигенами?
– Но, господин генерал, позволю себе заметить, что в данный момент они не являются военным оппонентом Конфедерации. А полномочия офицера Комиссии по контактам вполне позволяют ей такое общение. Даже наоборот…
– Да-да, майор, вы, пожалуй, правы. И что, вы много беседовали с ней на темы, гм-м, нравов, быта, умонастроений, принятых среди этих… этих?..
Он замялся. Ему хотелось сказать – «этих скотов», но генерал Ланкастер сдержался.
– Увы, пока нет. Эрика раскрывается далеко не сразу. Ведь во мне она видит того же преступника. Зато я выяснил кое-что более важное. Я предполагаю, что Эрика способна каким-то образом влиять на двух-трех старейшин. По крайней мере, они ей верят: я видел запись ее присутствия на каком-то празднике, происходящем раз в году. Там… знаете, ваша милость, я был немного потрясен – она снимала человеческое жертвоприношение.
– Это меня уже не удивит, – проворчал Ланкастер. – А как сама она это объяснила? Традицией народного гулянья?
– Нет. В прошлом раз в год каждый клан выбирал красивейшую из своих девушек в качестве жертвы для какого-то подземного хищника. Девушке вырезали сердце и спускали тело вниз, в туннели. Сейчас хищников не осталось, их давно перебили, но традиции, как утверждает Эрика, в здешнем обществе очень стойкие. То есть необходимости в жертве нет, но все равно… у них вообще очень жестокий социум. Каждый юноша должен пройти ритуал посвящения – либо сразившись с каким-то мелким драконом, либо убив кого-то там, под землей. Если он не проходит ритуал, то его оскопляют. Вообще эта глупость мне совершенно непонятна… с кем там в подземельях воевать – тоже неясно. Эрика, впрочем, знает, но на мой вопрос ответила только, что это, дескать, «страшная ошибка Айорс» – и не более того.
– Это все, Кэссив?
– Пока да, ваша милость. Но прогресс есть, так что я думаю, что в самом скором времени смогу подготовить ее к встрече с вами.
– Вы только меня заранее подготовьте… хорошо, майор, и на том спасибо. Идите, работайте. Времени у нас осталось мало.
Последнюю фразу он вдруг повторил про себя – и удивился. Мало? А на что оно ему? Для того, чтобы сидеть на этой дурацкой планете, разрабатывая блестяще идиотские планы разгрома бородатых макак? Так это даже хуже, чем давиться скукой в каком-нибудь заблеванном гарнизоне, каждый день глядя, как сержанты гоняют пропыленных и ко всему уже безразличных солдат. Там по крайней мере можно пойти в бордель или дать в ухо не в меру забуревшему обывателю, ежели тот попадется под руку. А где в этих горах найти шлюх, не говоря уже о хулиганах? Где, я вас спрашиваю?
Вот это я молодец, фыркнул Виктор. А что, послать пару рот в какой-нибудь городишко… интересно, бабы у них тут тоже с бородами? Нет, пока всей этой публике придется подождать. Совсем чуть-чуть, если повезет.
«…в сущности, специально сформированный и обученный по особым методикам, легион ни разу не применялся, так сказать, en masse, более того, во многих случаях ударные дивизионы использовались лишь в качестве вспомогательных подразделений, обеспечивавших действия малых, преимущественно офицерских, групп. В операциях раннего периода такая тактика вызывала некоторое недоумение вышестоящих начальников, курировавших действия легиона, однако неизменная удача заставила штабы выдать командиру карт-бланш.
Основным стремлением автора, осуществлявшего, как известно читателю, командование данным легионом, было, в первую очередь, достижение максимальной эффективности при минимуме привлекаемых ресурсов и минимальных же потерях личного состава. Блестящая работа штаба легиона, составленного из прекрасно образованных, опытных и инициативных офицеров, позволяла командиру пресекать планы противника в начальной стадии их осуществления. За исключением нескольких прискорбных случаев, когда штаб опирался на неверные директивы высшего командования, массированное применение ударных сил легиона представлялось излишним. Исходя из вышесказанного, читателю может показаться странным создание в предвоенные годы столь дорогостоящего подразделения, как наш легион, ведь более простым решением было бы формирование отдельных компактных групп особого назначения, наделенных соответствующими полномочиями – но следует помнить, что в те дни, когда шла речь о противодействии достаточно экзотическим методам диверсионной работы вероятного противника, руководство контрразведки имело весьма размытое представление о ее масштабах. Поэтому меры противодействия планировались «с запасом». Как показала практика, такое решение было верным. Возможно, ударные подразделения легиона могли бы быть более компактными, однако же уровень офицерского и унтер-офицерского состава в таком случае, по-видимому, оказался бы ниже – тогда как при полной комплектации в данном легионе служили едва не лучшие специалисты планетарно-десантных сил Конфедерации. Автор с гордостью признается в том, что практически любые, даже, быть может, кажущиеся невероятными, планы штаба, исполнялись в точности; обстановка же, как правило, могла быть охарактеризована, как нештатная.
Не будет преувеличением заявить, что именно легион «Мастерфокс» в первые же недели войны разрушил миф о неодолимом интеллектуальном превосходстве противника – и это при том, что легиону противостояли отнюдь не линейные войска, а своеобразная элита, обладавшая значительным опытом психоэмоциональных диверсий…»
– Вот именно, – прошептал Ланкастер, – психоэмоциональных диверсий…
Мы загоняли их в волчью яму, из которой не могло быть выхода, они умирали с пеной на губах.
И они верили до конца. Черт возьми, мы никогда не поймем, что с ними делали… все наши домыслы просто наукообразный треп. Что нужно сделать с человеком, чтобы он предал своих в огромном и холодном мире, в котором у него нет и не будет друзей?
Кто-то сказал: он должен увидеть истинных богов.
Но тогда – что вообще человек? Жалкий комок протоплазмы, не способный ни на волю, ни на мысль?
Боги бессмертны. Эти б о г и умирали от моей руки – я сжигал их, я вешал, я резал им глотки десантным тесаком: и люди, видя гибель своих богов, лишь укреплялись в вере.
Так кто же мы?
Он вдруг вспомнил – Фарнзуорт, фермерская планетка с населением едва в сто миллионов, заселенная после Распада беглыми рабами… Казалось, время остановилось, и она навсегда осталась все тем же Окраинным миром, что и четыреста лет назад. Стратегического интереса Фарнзуорт не представлял, вся власть Конфедерации состояла из губернатора, пары налоговых комиссаров и роты жандармов. Вся цивилизация – десятка три торговых агентов, скупавших местное зерно и не особо ценную шерсть, поставляя на местный рынок товар промышленных миров. О том, что «воспитатели» проникнут в эту пейзанскую идиллию, ни одному умнику из ССС и в голову не могло прийти. Но, тем не менее… к счастью, налоговый комиссар оказался наблюдательным, а командир жандармов исполнительным. Объезжая по службе отдаленные районы, комиссар увидел нечто, показавшееся ему странным, и решил посоветоваться с жандармом, а тот, не будь дурак, тотчас же отправил по «дальней» рапорт куда надо. На следующий день «Мастерфокс» был уже в пути.
Там-то, на Фарнзуорте, и случилась история, еще долго икавшаяся всем, даже самым закаленным. Даже ему, легион-генералу Ланкастеру – ибо представить себе такое он не мог и в кошмарном сне.
Они действовали быстро – понятно, что от «воспитателей» появление на орбите огромного тяжеловооруженного носителя скрыть невозможно, поэтому двадцать мобильных групп на атмосферных катерах облетели окрестности указанного комиссаром района, выхватив из теплых постелей три десятка общинных старейшин и просто уважаемых граждан. Списки были составлены заранее… Перепуганные дядьки оказались в мрачном каземате планетарной жандармерии, где их встретил высоченный генерал, обтянутый черной кожей и, о ужас, подпоясанный длинным бичом. Ни одного из них он не тронул и пальцем – но через полчаса легион уже высаживался в пыльной двухэтажной «столице» Фарнзуорта.
Из сбивчивых рассказов фермеров Виктор с изумлением понял: ого, тут затевается что-то не совсем обычное. По крайней мере, выбивающееся из привычной практики. То, что у полуизолированной общины, компактно расположившейся на границе холмистой степи и кошмарных, непроходимых джунглей, вдруг резко выросли урожаи, не означало ничего особенного. Но зачем вокруг небольшого городка стали расти какие-то башни из невесть откуда взявшегося бетона?.. а все жители этого городка состояли, как сказал жандарм, «в прямой и косвенной, но родственной связи».
И все-таки они опоздали – но то уже были обстоятельства…
Когда два дивизиона с ротой тяжелых наземных машин сноровисто окружили этот злосчастный городишко, группа эсис успела скрыться в джунглях. Но не одна: пока Ланкастер, матерясь, требовал немедленно выбросить над зеленым морем наноскаутов, Моня и Рауф наскоро пустили кровь местному старейшине, и тот объяснил, куда исчезли молодые женщины с малолетними детьми, которых, по имеющимся данным, в городке насчитывалось не менее двадцати. А также – почему арсенал общинной самообороны стоит нараспашку.