Виктор не сразу заметил, как сумерки оборвались густой синей тьмой за окнами. Он размял плечи, вырубил свой инфор и, набросив на плечи кожанку, вышел из штаба. Вечер ударил в лицо сильным холодным ветром. Генерал задрал голову в небо и стоял так несколько минут, словно там, в узорах незнакомого ему рисунка созвездий, он мог разглядеть колонну приближающегося противника.
Обойдя полукруглый блок офицерской кантины, он прошел по бетонной дорожке к зданию госпиталя. Над входом горели положенные по уставу фонари. Госпиталь разместили не в своем, привозном блоке – тот даже не собирали, – а в древнем опорном пункте, больше похожем на громадный керамокомпозитный надолб. Под госпиталь он был оборудован еще предшественниками «Мастерфокса», в основном из-за того, что в нем не только работали все коммуникации (большое дело – подключить насосы!), а еще и имелся прямой «спуск» в подземелья.
Ланкастер позвонил, и двери тотчас же распахнулись. Перед ним стоял дежурный лейтенант в белом комбинезоне и шапочке. Знаки различия и змеи Эскулапа на воротнике были вышиты серебристой нитью.
– Чечель на месте? – спросил Ланкастер, проходя в приемный покой.
– Никак нет, – отрапортовал дежурный. – В кантине. Прикажете вызвать?
– Не надо. Проводи меня к Рауфу. Как его дела?
– Состояние полностью стабилизировано, регенерационные процессы в норме, Си-реакций не наблюдается. Скоро встанет на ноги.
Лейтенант провел его в бокс. Рауф полулежал на высокой койке, сунув под спину несколько подушек, и читал книгу в темно-красном переплете. Услышав щелчок герметической двери бокса, он встрепенулся.
– Вы, командир?..
Ланкастер сделал знак лейтенанту удалиться и придвинул к койке сверкающий белизной стул.
– Как ты? – спросил он.
– А как может быть? – улыбнулся в ответ начштаба. – Нормально. Селезенка растет как на дрожжах. С башкой тоже вроде порядок. Говорят, скоро разрешат вставать. Пока… – он откинул левой рукой край одеяла и продемонстрировал генералу жгут трубок и волноводов, торчащий из его бока. – Пока я вроде робота. А что у вас там? Сегодня заходил Моня, говорил, что вы завели дружбу с каким-то кузнецом, который якобы может вывести нас на этих?..
– Эти скоро нас треснут, – криво усмехнулся Ланкастер. – Но сперва я выясню, кто они такие. Колдуна я возьму завтра. Пусть пока побродит.
– Если они треснут, то дело плохо, – Рауф положил свою книгу на прикроватный столик и уселся поудобнее. – Против десанта мы не выстоим. Почему вы не хотите докладывать наверх?
– А что докладывать, Раф? Или ты сам не представляешь ситуацию? К тому же выяснились еще кое-какие подробности. Оказывается, мы здесь не просто так. За нас, знаешь ли, было заплачено.
– Я так и предполагал.
– Наши предположения теперь до жопы. Я уверен, что мы выясним, кто тут у нас расселся, и тогда уже и доложим.
– Может, надо было выяснять сразу?
Ланкастер закусил губу.
– Знаешь, я слишком боюсь показаться сумасшедшим, – признался он после долгого молчания. – Какой-то подвох виделся мне тут с самого начала. Я… понимаешь, я не хотел демонстрировать свои сомнения. Сомнения, страхи, называй как угодно. Командир, который дергается туда-сюда, никому не нужен. Ты же помнишь, какой я был – даже если я в чем-то и сомневался, то вы об этом и не догадывались.
– Догадывались, – тихо произнес Рауф.
– Вот как, – хмыкнул Ланкастер. – Все это время?
– Если вы имеете в виду войну – конечно, нет. Но перед Виолой… первым заметил Моня, потом уже я.
– И вы болтали об этом у меня за спиной, как старые бабы?
– Командир, но вы-то никогда не отличались излишней разговорчивостью. Во многих случаях мы до последнего не знали, куда идем и что нас там ждет. А спрашивать… – Рауф дернул плечом, – мы не считали себя бабами.
– Прости. Я совсем не это имел в виду.
– Ничего. Не думайте, что мы не верим вам. Как раз наоборот. Знаете, Моня как-то раз сказал мне, что рядом с вами ему воевать не страшно. А вообще он, по его словам, трус. Смешно, нет?
– Не очень. Если б у нас было побольше таких трусов, как Моня… Я, наверное, и в самом деле виноват перед всеми вами, Раф. Я действительно не хотел, чтобы вы видели мои сомнения. У каждого человека бывают минуты неуверенности, но командир не может себе позволить, чтобы его неуверенность увидели подчиненные.
– Значит, вы сознательно лишали себя человечности.
– Я никогда не был жестоким.
– Я не о том. Вы часто повторяли, что в мире не бывает ничего абсолютного, я сами пытались выглядеть абсолютом. Разумеется, мы все благодарны вам за то, что под вашим командованием большинство из всех нас благополучно пережили эту чертову войну, да, за что мы выжили, и вообще за наш процент потерь, ниже, кажется, ни у кого и не было, но… Вы всегда были отстраненным, ну, словно у вас есть не только задачи легиона, а еще и какие-то свои, собственные, и в них вы нас не посвящали. Так и сейчас. Почему вы не вцепились в кузнеца сразу, если он знал, где этот странный колдун?
– Потому что я попытался дать себе слово… – Ланкастер встал со стула, на его губах появилась горькая полуулыбка. – Слово стать человеком. Выздоравливай, Раф. Может, я приду еще завтра.
Он вышел из госпиталя со странным чувством какой-то потери. Может, потери иллюзий… нет, Ланкастер не думал, что его офицеры, рядом с которыми он прошагал все военные дороги, перестали в него верить. Он не боялся, что они отдаляются от него, в конце концов война давно позади, и того странного братства, что держало их вместе, уже не вернуть. Ему казалось, что сам он, легион-генерал Виктор Ланкастер совершает сейчас некую ошибку, наполненную глухим, молчаливым фатализмом.
«У меня нет пути вперед, – подумал он, медленно шагая по дорожке и слушая, как бетон отзывается мягким рифленым подошвам его сапог, – но и назад тоже. Я словно бы застрял, как муха в янтаре. Я существую, но это иллюзия, потому что на самом деле это мир крутится вокруг меня, а сам я навеки замер, закованный в своем ужасе… ужасе чего? Ужасе ошибки? Ужасе оказаться слабее, чем я есть?»
На шее у него заверещал коннектер.
– Господин генерал, – выдохнул ему в ухо Томор, – над горами какие-то вихревые электромагнитные аномалии.
– Над горами? То есть в атмосфере?
– Да, именно так. И мне кажется, я раскусил, где эпицентр.
– Сейчас я буду в БИЦе, передайте картинку туда.
В центре дежурил Кертес. При появлении командира он вскочил, коротко отрапортовал и добавил:
– Только что все закончилось. Буквально полминуты назад.
– Картинка есть? – спросил Ланкастер, усаживаясь в свое кресло.
– Да, Томор прислал. Вы знаете, она, кажется, как раз там, где обитает этот ваш кузнец. Точнее, чуть к востоку, но эпицентр, по реконструкции Томора, совсем близко.
– Дайте мне его… да, Антал. Я уже здесь, в БИЦе. Что-то я смотрю на ваш натюрморт и не совсем понимаю, что там к чему. Почему две спирали? Два излучателя?
Томор шумно поскреб небритый подбородок.
– Один, господин генерал, но «стреляет» он как бы восьмеркой. Вообще… мне кажется, что это была какая-то настройка аппаратуры. Боюсь, что это у них приводной маяк.
– Маяк для десанта?! Мы что, будем воевать с младенцами? Кстати, ваши сканеры на это безобразие не реагировали?
– В том-то и дело, что нет. Должен признаться, господин генерал, мне это все не нравится. Я отдал приказ на круглосуточное обшаривание системы, но ведь планета, как вы понимаете, крутится, а мобильных средств наблюдения у меня нет… Если бы были, я отправил бы хоть один «глаз» на дневную сторону, но у меня его просто нет!
Ланкастер звонко щелкнул пальцами.
– Кертес, – повернулся он к заместителю начальника штаба, – надо готовить приказ на оборону. Вызывай всех командиров дивизионов, будем нарезать им огневые сектора. Самое хреновое сейчас то, что поставить четкую задачу не удастся, ты понимаешь? Мы не знаем даже, с кем нам придется драться, не говоря уже об их возможной тактике. Значит, будем импровизировать по месту. Сейчас главное – оформить приказ так, чтобы каждый знал свой сектор ответственности, иначе начнется хаос.
– Вы все же думаете, что?.. – округлил глаза Кертес. – Уже сейчас?..
– Нет, но потом может быть поздно.
Глава 7.
…Он сорвался с постели, мельком глянув на хронометр – о дьявол, еще два часа спать можно, – и схватил лежащий на столике коннектер. Первой мыслью, сверкнувшей в голове было удивление: если уже началось, почему никто не подал общую тревогу?! Все наряды, и в БИЦе в том числе, удвоены еще с полуночи…
– Командир, – это был Кертес, – по-видимому, сбита машина Эрики Бонго.
– Когда?!
– Разумеется, только что, – Томор вел их с самого вылета. Сорок секунд назад они поднялись в воздух из восточной части квадрата Е-48, и на двадцать второй секунде полета исчезли с монитора. Связи с ними нет ни по одному аварийному каналу. Это еще не все. Там, в Е-45, опять появилась спираль, но только одна, и, так сказать, локальная.
– Шестую штурмовую роту дивизиона А – к вылету. Поднять Чечеля и Хуберта. Срок вылета – три минуты, – Ланкастер уже натягивал броню. – Пусть парни из оперативного отдела еще до рассвета приведут в порядок всю возможную документацию, а ты подготовь варианты доклада на базу по поводу обнаружения диверсионных сил неопознанного противника. Хотя сдается мне, что сейчас я кого-то все-таки опознаю…
– В отчете указывать наличие отдельной группы средств дальнего наведения? – деловито уточнил Кертес.
– Придумаешь что-нибудь такое… запутанное!
За окном негромко взвыли двигатели командирского катера, уже поднятого из подземелья на стартовую пятку. Ланкастер бросил на него короткий взгляд и, схватив в охапку не надетые еще элементы снаряжения, выбежал из своих апартаментов. К катеру мчались Чечель и помощник начальника разведки флаг-майор Хуберт – один со стороны госпиталя, другой из подземного офицерского общежития.