В 6 часов утра, еще затемно, армейские колонны двинулись в направлении Козий Хребет — Хабенец — Дюмбиер. В этих колоннах — танкисты, американские и английские летчики, сбитые в боях под Словакией, офицеры и солдаты повстанческой армии.
В долинах лежал туман, постоянно шел дождь со снегом. Погода была мерзкая, но она спасала от немецких бомбежек.
Вместе с отступающими шел и майор Скрипка-Студенский со своей группой. Накануне ему пришлось уничтожить большую, громоздкую радиостанцию А-1Д, с собой взять стрелковое оружие, продовольствие, боеприпасы, а также агентурную станцию «Север». Как и положено офицеру связи, Скрипка находился в одной колонне с генералом Голианом. Перед входом в лес они остановились вместе. Мимо них шли усталые, с опущенными головами повстанцы. Голиан молчал, потом подался всем телом к Скрипке и тихо заговорил:
— Командующий решил идти к вершине Низких Татр, потом свернуть на юг и через реку Грон двигаться на Поляну.
Скрипка, услышав такое, удивленно посмотрел на генерала.
— Он почему-то считает, что там находятся основные силы армии. Какие силы? Голиан пожал плечами и тяжело вздохнул:
— Я не согласен с ним. На этом пути нас на каждом шагу ждут немцы, все переправы охраняются. Но я его заместитель и должен идти за ним.
Генерал снова умолк, глядя куда-то вниз, в горный распадок. Скрипка знал обстановку на фронте, где находятся части и подразделения повстанцев, и понимал Голиана. Действительно, о каких силах ведет речь Виест? Было ясно, он ведет своих людей на погибель. Неужели не понимает? Странно.
Голиан прервал молчание:
— Я хочу попросить вас, пан майор. Переговорите с командующим. Может, удастся его переубедить.
— Хорошо, — согласился Скрипка. — Когда будет привал?
— Остановимся, видимо, за Козьим Хребтом, — ответил генерал.
Майор Скрипка знал, что командующий находится в голове колонны. Охрана несла его на носилках. Сам он ходить не мог, страдал радикулитом. Скрипка размышлял, когда удобнее подойти к Виесту. Важно было и другое: как сказать, что генерал ошибается? Сделать это непросто. Он всего лишь майор. Офицер связи станет советовать, как поступать командующему? Да кто он, собственно, такой?.
Пока Скрипка обдумывал, взвешивал, откуда-то из южной части леса застрочили автоматы. Немцы, по звуку определил он. Наши не отвечали. После короткой паузы снова обстрел. На этот раз фашистам ответили бойцы из десантной бригады, прикрывающие отход штаба.
Дул холодный ветер с дождем и снегом, пробирал до костей. Скрипка вспомнил свою теплую фронтовую шинель. Как жаль, что он не взял ее с собой, натянул кожаное словацкое офицерское пальто и теперь сильно мерз.
«Надо подойти к порученцу командующего Михаилу Пьетро», — решил Скрипка. С Михаилом они знакомы давно. Иван Иванович еще действовал на Украине и, улетая с аэродрома соединения Сабурова в Москву, встретился случайно с командой Яна Налепко, в состав которой входил и Пьетро.
Михаил — врач, служил в чехословацкой миссии в Москве и был назначен порученцем к Виесту, когда тот через Советский Союз прибыл в Словакию.
К горе Козий Хребет идет одна горная тропа. Слева — отвесная скала, справа — пропасть. Под ногами хлябь, скользота. Радистка Тамара Сущева вела под уздцы лошадь. На тропе лошадь поехала вниз, едва не утащив с собой радистку. Сущева была опытным специалистом и поэтому станцию несла на себе, через плечо. Перегрузи она сумку на лошадь, и группа Скрипки лишилась бы связи.
Повстанцы карабкались в горы, а сзади них гремели и гремели выстрелы. Фашистские каратели вместе с власовцами шли по пятам. С огромным трудом штабная колонна поднялась на гору Козий Хребет. Объявили привал. Бойцы, сбившись в группы, измотанные, замерзшие, отдыхали. В отдалении Скрипка видел генерала Голиана, дальше со своими штабными офицерами сидел майор Носко.
Он так и не решил, стоит ли идти ему к командующему. Как воспримет Виест вмешательство советского майора?
«И все-таки следует идти, — решил Иван Иванович, — как бы это ни воспринял командующий. Он тоже командир, ответственен за жизни своих людей и потому хочет знать, куда идут, что их ждет».
Майор решительно шагнул к генералу Виесту. Командующий был бледен и мрачен. Но увидев Скрипку, пригласил его перекусить, поддержать силы. Они съели по кусочку шоколада, и Иван Иванович начал разговор, спросил о дальнейших действиях.
— Вопрос своевременный, — сказал Виест, — я и сам собирался с вами поговорить, да все недосуг.
Генерал замолчал, словно собираясь с силами, потом заговорил медленно и глухо:
— Сейчас мы идем к неминуемой смерти. Фашисты будут преследовать нас по пятам, пока не уничтожат. Есть данные, что немцы сосредоточили большие силы именно здесь, в Низких Татрах. А наши основные силы на Поляне. Выходит, все мои войска там, аяс небольшими подразделениями здесь.
— Прошу простить меня, господин генерал, — ответил Скрипка, — но вы же понимаете, что ждет вас на пути в Поляну.
Виест утвердительно покачал головой: мол, понимаю. Однако майора не удовлетворило это покачивание, он решил подкрепить свой вопрос вескими, как казалось ему, аргументами.
— Все села, городки по реке захвачены немцами. Естественно, особенно тщательно ими охраняются мосты, переправы. Это же ловушка. Почему они сейчас палят сзади, не прекращая? Чтобы выдавить нас из Низких Татр. Здесь, в горах, зимой им воевать с нами тяжело, опасно. Значит, повстанческим частям надо объединиться с партизанами в единую силу и воевать.
— Какие партизаны? Единого управления нет, есть только разрозненные отдельные отряды. Янис кем не могу связаться по радио, даже с командиром десантников, которые прикрывают наш отход.
Политическое руководство в Дановалах приняло решение уходить в подполье. Но нам уходить некуда, я же не могу бросить войска. Не могу оставаться с одним батальоном, если рядом меня ожидают полки.
Скрипка еще раз попытался разубедить Виеста. Но тот лишь коротко бросил:
— Нет. Не имею права. Решение принято.
Через много лет после войны Иван Иванович Скрипка скажет, вспоминая тот разговор: «Я продолжал убеждать бывшего сановитого генерала, а сейчас побледневшего, согбенного человека. Может, на его роковое решение подействовали суровые условия гор и болезнь? Потому яине хотел соглашаться. Пытался сказать, что он единственный генерал в Словакии, имеющий богатый опыт командования, что он перенес много трудностей и ему верят словаки. Его авторитет как командующего не пошатнется, если он останется здесь и будет вместе с партизанами руководить борьбой с фашистами».
Но слова Скрипки не встречали понимания. Генерал твердил, что он сам отдал приказ всем идти в Поляну и теперь этот приказ должен быть выполнен.
Вскоре майор понял, переубедить генерала Виеста не удастся. Оставалось одно.
— Господин генерал, — сказал Скрипка, — мне тяжело об этом говорить, но прошу мою миссию считать завершенной.
Желаю вам удачи. Доложу об обстановке маршалу Коневу. Сам хочу выйти в западные районы Словакии и продолжить борьбу.
Майор возвратился к своей группе и рассказал о беседе с командующим.
Так разошлись их пути. Каждый пошел навстречу своей судьбе.
Зимние горы — суровые горы
Генералы Виест и Голиан попадут в лапы фашистов и будут казнены в застенках гестапо в начале 1945 года. Иван Скрипка уже в послевоенные годы станет по крупицам собирать материалы о гибели этих двух словацких патриотов.
Рудольф Виест, по национальности словак, проходил службу в чехословацкой армии. Командовал дивизией, которая дислоцировалась в Словакии. В 1939 году выехал за границу. В Лондоне от имени эмиграционного правительства был назначен заместителем министра обороны.
В 1944 году с делегацией лондонского чехословацкого правительства посещает Москву. С началом восстания принимает на себя командование повстанческой армией в Словакии.
Ян Голиан — словак. 24 августа 1944 года поднял восстание, повернул оружие против фашистов и их прислужников из братиславского правительства. До прихода Виеста возглавлял повстанческую армию. Был повышен в звании до бригадного генерала.
Их обоих выследили эсэсовцы. Они окружили сеновал, где уставшие генералы отдыхали, и приказали сдаться. Виеста и Голиана доставили сначала в Банска-Бистрицу, потом в Братиславу.
3 ноября генерал СС Геффле доложил в Берлин: «Живыми пленены военные руководители повстанческого движения генералы Виест и Голиан. Начальник генштаба полковник Пекник был убит. (До восстания Пекник был начальником генштаба словацкой армии.)
Противник понес потери, около 150 убитых и около 2000 пленных».
Душитель чешского и словацкого народов Франк пытался использовать пленение Виеста и Голиана в пропагандистских целях. Обратившись с письмом к Кальтенбруннеру, он предлагал считать Виеста чрезвычайно важным политическим пленным, который располагает секретными сведениями о мероприятиях в лагере противника как в Лондоне, так и в Москве. Франк просил допрос генералов поручить лично ему.
Рейхсфюрер СС Гиммлер не посчитался с мнением Франка. Он приказал пренебречь международными конвенциями и допрашивать Виеста и Голиана как партизан.
Как погибли словацкие антифашисты, доподлинно неизвестно и доныне. Ивана Ивановича Скрипку многие годы волновал один вопрос: почему опытный генерал Рудольф Виест сделал этот трагический шаг? Погубил себя, своих заместителей, полторы сотни офицеров и солдат, тысячи пленных угодили в фашистские концлагеря.
О том, что Виест ведет своих людей на гибель, понимал Голиан, сам Скрипка, даже разведчики его группы, хотя никто из них не обладал таким военным опытом и знаниями, как командующий повстанческой армией.
Со временем он пришел к выводу: два обстоятельства сыграли роковую роль — болезнь генерала и оглядка на лондонское эмигрантское правительство. Что сказал бы Бенеш, останься Виест в горах вместе с партизанским руководством? Именно поэтому командующий отвергал предложения о переходе армии к партизанской тактике борьбы. Но ведь в истории Второй мировой войны тысячи примеров, когда армейские подразделения, части, исходя из обстановки, переходили к партизанским методам. Главное — нанести наибольший урон врагу.