Внутренняя политическая подготовка государства должна быть такова, чтобы оно могло бы пережить всю войну без существенных сдвигов. Если можно предвидеть необходимость известных уступок отдельным классам или группировкам в случае затяжной войны, то эти уступки несравненно выгоднее сделать заранее.
Франц-Иосиф, готовясь после поражения 1866 г. отомстить Пруссии, прежде всего обратил внимание на опасность, могущую грозить монархии от венгерской революции в момент кризиса на театре военных действии. Не как последствие проигранной войны, а как подготовка новой, как обеспечение политического тыла, явилась дарованная Франц-Иосифом дуалистическая конституция, согласно которой венгры получали свою государственность на территории, на которой, кроме венгров, жило равное им количество славян и румын. Это было разоружение национального упорства венгров огромной жертвой со стороны австрийской государственности. Однако, Седан подтвердил Кениггрец и немедленно использовать подготовку государства в отношении внутренней политики к войне не пришлось[33].
Нельзя руководствоваться исключительно оборонительными соображениями; внутренняя политика имеет свой активный, наступательный фронт, в особенности в революционную эпоху. Революционная организация ирреденты, утверждение внутри государства лозунгов, которые могут найти широкий отклик за границей, соответственная классовая политика, достигнутые ступени экономического благосостояния — все эго является одним из важнейших условий ведения войны и создаст могущественные рычаги для давления на сознание населения враждебных государств. Внутренняя политика каждого государства должна рассматриваться и с точки зрения создания здоровой основы в государстве для агитации и пропаганды за рубежом. Только такая основа может дать силу и реальное значение «бумажной войне», которая всегда в истории сопровождала действия с оружием в руках.
Война выдвигает перед внутренней политикой ряд задач, неразрешение коих может подорвать возможность военного успеха[34]. Продовольственный, квартирный, топливный, транспортный вопросы необычайно обостряются. Придется временно отказаться от восьмичасового рабочего дня и приостановить действие кодекса о труде. Придется повысить интенсивность и продолжительность работы, уменьшив реальную заработную плату. Предъявление требований к массам, обречение их на каторжный труд, лишение их сносных условий существования должны будут итти параллельно с борьбой за эти самые массы, за их сознание, за их верность лозунгам борьбы. И, несомненно, эта борьба за массы в тылу каждого государства будет иметь не односторонний, а двусторонний характер. Голод из-за уменьшенного пайка будет обостряться нашептыванием неприятельской агитации[35].
Будущие войны будут происходить, несомненно, в атмосфере очень острой классовой борьбы, которая создаст во всех государствах, принимающих участие в борьбе, более или менее сильные пораженческие группировки. Значение внутренней политики поэтому возрастет еще в большей степени[36].
4.ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПЛАН ВОЙНЫ
Экономические цели войны подчиняют себе усилия на всех фронтах борьбы, образовавшихся в войне. Здесь будет итти речь лишь об экономическом фронте и его задачах. Они непременно включают оборонительные элементы — возможно широкое удовлетворение потребностей, порожденных ведением военных действий, и сохранение работоспособности тыла, представляемого, за исключением вооруженных сил, всем государством; но задачи экономического фронта могут включать и элементы наступления, более или менее развитого, стремящегося к нанесению ударов неприятельской экономике.
Экономическое оружие обоюдоостро, и часто наносит одновременно себе такие же раны, как и противнику. Мы это говорим не в смысле широкой экономической философии, например, в том, что конкуренты Германии, разгромив последнюю, потеряли свою лучшую покупательницу.
Надо каждый раз основательно взвесить, чьи потери от развития враждебных действии будут серьезнее и иметь более решающее влияние на исход войны. Германия в мировую войну запретила вывоз во враждебные страны, через посредство нейтральных стран, своих анилиновых красок и медикаментов. Конечно, текстильная промышленность Антанты почувствовала известные затруднения, английские ситцы временно стали удивительно линючими; врачи, прописывая рецепты, стали испытывать некоторые затруднения; но, в общем, мероприятия Германии не нанесли ли больше ущерба ей самой, подорвав ее монопольное положение в этих отраслях промышленности и лишив ее на время войны выгодных статей вывоза?
Каждое экономическое наступление вызывает к жизни противодействующие силы. Нельзя отрицать известного воодушевления, с которым различные классы русского народа отнеслись в 1914 году к началу войны с Германией. Между тем, войне предшествовали полуторавековые мирные соседские отношения. Мы объясняем это воодушевление тем, что Россия с XVIII века представляла поле наступления немецкого капитала, труда и культуры. Русская буржуазия таила зависть к более дельной германской буржуазии, к преуспевающему в России немецкому фабриканту или булочнику. Помещики жаловались на высокие хлебные пошлины, проведенные немецкими аграриями, крестьяне думали о дележе земель немцев-помещиков и колонистов. Германофобские чувства охватили даже значительную часть интеллигенции. Один из учеников Дельбрюка[37], петроградский профессор истории Митрофанов, излил своему наставнику перед самой войной очень широко распространенные в русской провинции враждебные немцам мелкобуржуазные настроения. Родина славянофильского шовинизма, Чехия, не пропиталась ли она враждой к Германии еще в XV веке из-за попыток колонизации ее немцами?
Чтобы помешать поставкам Соединенными Штатами военного снаряжения Антанте, Германия попыталась организовать в Америке, в широких размерах, саботаж; устраивались несчастные случаи на заводах, перекупалось необходимое для них сырье, производился умышленно брак, среди рабочих сеялось возбуждение. Германия связалась с ближайшим недругом Соединенных Штатов — слабой Мексикой. Эта неумная политика привела к тому, что Германия скомпрометировала 20 миллионов граждан Соединенных Штатов, немцев по национальности; им пришлось доказывать, что они американцы, а не немцы и презирают немецкие способы борьбы. Результатом было то, что 20 миллионов немцев потеряли возможность проявлять какую-либо политическую активность и не могли возвысить свой голос против вступления Соединенных Штатов в войну с Германией. Немецкая экономическая активность дала только лишнее оружие врагам. Вильсон, объявляя войну своим посланием 2-го апреля 1917 г., мог сослаться: «прусское самодержавие повсюду затеяло преступные интриги против нашей промышленности и нашей торговли. Его интриги едва не посеяли смуту в нашей стране».
Вполне возможно, что экономическое наступление не представит выгод ни для одной из воюющих сторон, и военные действия будут развиваться без параллельных схваток на экономическом фронте. Такова была война в 1870 году: слабейшая в экономическом отношении Пруссия ограничивалась действиями на вооруженном фронте, а богатая Франция не могла обострять экономической борьбы, так как ее военные дела шли плохо, и в руках немцев находились ценные залоги.
Точно так же, со стороны слабых экономически России и Италии было разумно не обострять в течение мировой войны экономической борьбы с Германией. Момент возникновения экономического фронта относится здесь не к началу войны, а к более поздним периодам. Еще осенью 1915 г. в Петрограде спокойно проживало 250.000 немцев, наполовину германских подданных, продолжая свои торговые и промышленные дела; через Скандинавию русская торговля с Германией неофициально продолжалась. Для царского правительства начинать внутри России травлю немцев было политически невыгодно. Но этого добивалась Антанта, добивалась московская буржуазия, видевшая конкуренцию себе в немецкой контрабанде и в немецких дельцах внутри России. Начало было положено погромом немецких магазинов в Москве весной 1915 г., затем началось преследование немецких товаров, высылка лиц немецкой национальности, секвестр их собственности и т.д. Все эти меры весьма ускорили гибель старого режима.
Италия 23 мая 1915 года объявила войну Австро-Венгрии, но не Германии, с последней она осталась в торговых отношениях, так как нуждалась в подвижном составе для железных дорог и в угле, которые поставляла ей Германия. Только через 15 месяцев, под жестоким давлением Антанты, в надежде на скорый конец войны (момент выступления Румынии) и дабы получить право на участие в контрибуции, которую будет платить Германия, Италия вступила в борьбу с Германией и на экономическом фронте, объявив последней войну. Таким образом, и во времени и в пространстве экономическая борьба может не совпадать с вооруженной борьбой.
Надо помнить, однако, что не всегда в нашей власти будет уклониться от действий на экономическом фронте; на удары противника придется отвечать соответственными мероприятиями. Экономическое оружие приобретает особенное значение, если война складывается на измор. К нему всегда особенно охотно обращаются капиталистически сильные англосаксонские государства. В будущем войны, по-видимому, будут сопровождаться такими же ужасными экономическими схватками, как борьба Наполеона I с Англией (континентальная система), или война Севера и Юга Соединенных Штатов (голодное удушье Юга), или же последняя мировая война. Чем слабее государство в экономическом отношении, тем больше внимания надлежит уделять экономическому фронту, чтобы он не оказался прорванным.