[100], и требующая, даже при применении методов сокрушения, не менее 10—12 недель, в течение которых соответственные пополнения должны быть направлены в путь. Качество нельзя также понижать ниже известного предела боеспособности, опустившись за который войска становятся уже балластом и уподобляются отошедшим в историю китайским полчищам «зеленого знамени».
В XVIII веке, увлекаясь высокой техникой строевого обучения, все отдавали предпочтение качеству. Еще в 1877 году русское командование сделало грубую ошибку, начав военные действия совершенно недостаточными силами. Неудачи под Плевной заставили русских в течение 4 месяцев увеличить свою армию втрое, с 8 дивизий до 25 дивизий. С 1878 г. до 1904 г. в русской армии установилась столь же неосновательная погоня за количеством. Маньчжурский опыт, засвидетельствовавший недостатки в качестве, заставил несколько одуматься. С 1905 года по 1913 г., при огромном увеличении военного бюджета, русская армии численно не увеличивались. В мировую войну мы не уделяли достаточно внимания на то, чтобы на фронт не поступали плохо обученные и снабженные части, без достаточных кадров. Не основательно было также и стремление Людендорфа в 1917 г. к увеличению числа дивизий германской армии.
В разгар гражданской войны, в первую половину 1919 г., по инициативе центрального органа снабжения был поднят вопрос о сокращении Красной армии, кажется, с 56 до 27 дивизий, ввиду необходимости привести в соответствие штатный состав армии и возможности ее снабжения. Нам представляется, что сокращение произвести было совершенно необходимо, быть может, другим порядком — путем уменьшения вдвое штатов дивизии. Несколько неосторожное отклонение этого предложения привело к тому, что численность армии уменьшилась не планомерно, а стихийно, ставши в соответствие с ее экономическим базисом, при чем это стихийное сокращение распространилось на наиболее драгоценные, рабочие ее элементы — строевой состав пехоты, а пухлый тыл остался в неприкосновенности.
Нужно иметь в виду, что современные тактические тенденции, связанные с усовершенствованием оружия и переходом к групповому порядку, заставляют особенно подчеркнуть значение качества. Хорошо обученный солдат с хорошим вооружением имеет теперь особенно крупные преимущества над плохо обученным и вооруженным. Генерал Ланглуа даже формулировал, после русско-японской войны, тенденцию к перевесу качества над количеством как закон исторического развития. Необходимо в особенности предостеречь от погони за количеством, в ущерб качеству, экономически бедное государство. Плохой солдат имеет такой же желудок, занимает в вагоне такое же место, требует такого же хвоста нестроевых, как и хороший солдат. Но он стоит много дороже, раз война уже началась; он расходует огнеприпасы несравненно менее экономно, и автоматическое оружие в его руках является ужасным орудием мотовства. Все предметы снабжения в плохой роте уничтожаются с удивительной беспощадностью; она представляет дырявое решето, всегда оборванное и безоружное, так как торгует снаряжением и теряет шинели, сапоги, оставляет на поле сражения вооружение и телефонные аппараты: они более прожорлива, так как фальсифицирует свои наличных состав и требует лишние пайки. Она затрачивает такие же усилия, как и хорошая рота, когда месит грязь на дорогах или дрогнет под дождем, но засоряет госпитали своими больными несравненно сильнее, истощает в корне местные средства, отталкивает симпатии местного населения, несет в бою большие потери (включая и самострелов). Плохая рота обладает способностью таять, как лед на летнем солнце; при затрате огромного количества жизней, здоровья, усилий, она даст совершенно ничтожную полезную работу. Все уходит на преодоление внутренних трений, на борьбу не с действительным противником, а с призраками больного воображения. Надо быть очень богатым государством, чтобы пытаться вести современную войну плохими войсками. Чего на войне стоят части, плохо настроенные и неудовлетворительно обученные стрельбе?
Тем не менее, мы видим рост армии. В войну 1870 г. Германия мобилизовала 3,5% населения, а в мировую войну Германия, Франция и Австрия мобилизовали вшестеро больше — по 20% населения. Ответ на поставленный вопрос приходится формулировать так: война требует войск высокого качества и в достаточном количестве. Ставка исключительно на качество опасна в том отношении, что с течением затяжной войны боевая ценность воюющих имеет стремление стать одинаковой: худшие войска постепенно получают закал и перенимают у противника его приемы, лучшие войска — разжижаются все более слабыми пополнениями. Понятно, поэтому, тяготение к стратегии сокрушения у лучше сколоченной и обученной армии, с целью скорее реализовать свой качественный перевес.
Мелкие государства, естественно, желая сравняться с большими, добиваясь скорее видимости, чем реальных результатов, всегда стремятся к организации армий, количественно превосходящих экономические возможности их тыла. Их армии совершенно не отвечают требованиям большой войны. Все их ресурсы в огнестрельных припасах, снаряжении и обмундировании могут быть поглощены одной крупной операцией. Комплектования иссякают очень быстро. В Балканской войне 1912 г. сербы остались без ружей, болгары без шинелей; Россия разновременно широко помогала обоим. Участь армий малых государств в мировую войну была — съеживаться и поступать на содержание больших союзников. Сербия окончательно вымоталась уже к началу 1915 года. Румынскую армию через три месяца войны пришлось сократить более, чем вдвое, так как от многих дивизий остались почти лишь одни штаты. Деление Европы на ряд мелких государств, балканизация ее по Версальскому миру, естественно, привело к увеличению общей численности вооруженных сил, содержимых в мирное и выставляемых в военное время, к увеличению расходов по военным бюджетам. Но было бы ошибочно подсчитывать силы союза небольших государств, складывая цифры, в которых выражается численность их армий. В пламени войны мелко наколотые государственные образования сгорают очень быстро. Их армии, способные держаться в поле немногие недели, это только авангарды, могущие выиграть время для вмешательства больших держав. Полгода войны для них мыслимы лишь при обильной экономической поддержке из-за границы. Особенно низка их наступательная способность. Их внимание поглощается неразрешимой задачей самостоятельного ведения ими обороны; их колокольные интересы не совмещаются с наступательной подготовкой. Река Сава представляла для Сербии в мировую войну недоступную преграду. Весной 1915 г., при вступлении Италии в войну, Австро-Венгрия перебросила на Изонцо 5 дивизий с сербского фронта. Чтобы прикрыть Австро-Венгрию на Саве и Дунае, Германия перенесла в этот пограничный с Сербией район формирование трех новых германских дивизий. Эта призрачная сила оказалась действительной. При этом нужно иметь в виду, что сербы сами по себе представляют великолепнейший военный материал. Австро-Венгрия прикрывала свою черногорскую границу рядом блокгаузов, которые были бы смешны против всякого другого противника, и лишь несколько усилила пограничную стражу.
По своему отношению к исполнительной власти государства вооруженные силы резко делятся на две категории. Регулярные войска[101] являются беспрекословными исполнителями приказов исполнительной власти. Положение партизан можно охарактеризовать понятием попутчика.
Французская революция, выдвинувшая массы на первый план исторической арены, открыла значительный простор для участия в войне партизан. Наполеон одним росчерком пера устранил испанскую регулярную армию, но не успел справиться с народным движением, с крайним обострением партизанства в форме гверильи. В Тироле народное восстание доставило ему много хлопот. Русские партизаны в 1812 г. обратили неудачу наполеоновского похода в катастрофу. В 1813 г. в Германии также развивалась значительная деятельность партизан.
За последнее столетие роль партизан уменьшилась до самых скромных размеров. В числе других причин важнейшее место занимала всеобщая воинская повинность, которая втягивала в ряды регулярных армий все больший процент молодых мужчин и оставляла, таким образом, лишь ничтожный материал для вербовки партизанских отрядов. С другой стороны, в условиях современного экономического развития партизанские действия, тесно связанные с сочувствием им крестьянских масс, легко могли получить классовый характер, чего опасались в равной мере обе воюющие стороны. Во Франции в 1870 году в занятых немцами департаментах оставалось много молодых французов, так как воинская повинность далеко еще не охватывала все население; стали формироваться отряды франк-тиреров (вольных стрелков), весьма озабочивавшие немецкое командование, но вызывавшие также панику в мелкобуржуазных французских кругах, так как действия франк-тиреров иногда направлялись не только против немцев, но и на расправу с кулаками. Бельгия в начале мировой войны использовала для своих вооруженных сил лишь небольшую часть населения; и мы видим в первые моменты германской оккупации значительное развитие вооруженных нападений на германские тылы и одиночных германских солдат, что заставило немцев стать на путь тяжелых репрессий, до сожжения целых населенных пунктов включительно; германцы справились с движением, но ценой таких мероприятий, которые дали широкий материал для агитации Антанты против «германского варварства».
В настоящее время в некоторых государствах (Германия) воинская повинность является насильственно отмененной, и мы видим возрождение основной предпосылки для широкого развития партизанских выступлений. Существующие уже в мирное время подпольные организации представляют прекрасные кадры для партизанских отрядов. С другой стороны, обнажение классового характера в будущих войнах, несомненно, обострит партизанские выступления, как это свидетельствует опыт гражданский войны 1918—1920 г.г. (Украина, Сибирь, Белоруссия и т. д.).