Техническая внезапность. Уже в войну 1861-1865 г. в Соединенных Штатах были сделаны в течение войны широкие шаги в самых различных областях военной техники: появились мины, броненосцы, 12-дюймовые пушки, магазинные ружья, пулеметы и т. д. В войну 1870 года Наполеон III втайне подготовил введение на вооружение французской армии двух сотен пулеметов и весьма рассчитывал на эффект технической внезапности. Однако, использование пулеметов вовсе не было продумано тактически, не согласовано с тактикой французских войск; полигонные артиллеристы-математики, которым поручено было проведение этого мероприятия, додумались лишь до перевооружения части батарей пулеметами и предназначали пулеметные батареи преимущественно для боя на дальних дистанциях. Это тактическое непонимание не только свело на нет техническую внезапность, но задержало на тридцать лет распространение пулеметов в европейских странах.
В мировую войну германцам отчасти удался эффект внезапного появления 42 см гаубиц; несмотря на то, что русские для своих опытов заказали уже перед войной образец такой гаубицы во Франции, что теоретически все было ясно, и новые русские долговременные оборонительные постройки рассчитывались уже не на 6-8-дюймовый осадный калибр, а на 11-16-дюймовую осадную артиллерию, что мы произвели обширные опыты с 11" калибром, — все же во всех крепостях мира наблюдалась страшная растерянность, когда обнаружилось действие германских "Берт", увеличенное до фантастических размеров искусной рекламой. Другие крупные шаги германской технической мысли не были реализованы сколько-нибудь разумно: Фалькенгайн согласился на применение ядовитых газов на фронте лишь в виде пробы, а артиллерия экстрадальней стрельбы выступала с какими-то выставочными одиночками; обстрел Парижа с удаления свыше 100 километров носил характер спортивного выступления артиллерийской техники Круппа, но не серьезного предприятия (303 выстрела за 44 дня, в том числе 183 попадания в черте города). Антанта проявила техническую инициативу лишь в разработке танков; с 1916 г. начались опыты на фронте, достаточно неудачные, и если в 1918 г. танки имели успех, то отнюдь не потому, что у немцев не было времени подготовиться к их встрече, отражению и введению танков на вооружение германской армии: известная переоценка своих успехов над первыми танками,. невнимание и презрение к техническим усилиям Антанты, технический консерватизм военного германского командования, затруднявший и шаги собственной техники, — вот условия, создавшие, в связи с общим началом разложения германских войск, выгодные рамки для танковых атак Антанты летом 1918 года.
В будущую войну техническая инициатива будет иметь огромное значение. Но нужно, чтобы она встречала у генерального штаба доброжелательный прием, чтобы все первые опыты выполнялись в далеком тылу в полной тайне. При высокой квалификации технических и тактических работников и постановке работы в надлежащие, а не бюрократические, условия, при отстранении от нее ведомственных ученых комитетов, являющихся, по самой своей сущности и организации, оплотом технической реакции и кладбищем для новых мыслей — возможно втайне создать пригодное к бою новое оружие. И нужно такое доверие верхов, чтобы без боевого крещения было приступлено к массовому изготовлению. Конечно, велика опасность, что если тактическо-техническая головка окажется не на высоте, то даром будут брошены огромные средства. Но на этот риск надо идти сознательно. Ценность действительно разумного работника в этой области бесконечна (ген. шт. полковник Бауэр в Германии). Новое оружие должно выступить сразу массивно, в большом количестве; это тоже резерв, который нельзя тратить капля за каплей; не нужно постепеновцев и опытов на поле сражения!
Экономический генеральный штаб. Экономический генеральный штаб является отражением современного расширенного представления о руководстве войной. Если боевые задачи предстоят в течение войны не только на фронте вооруженной борьбы, но и на фронтах классовом и экономическом, то необходимо заблаговременное создание боевых органов, ведающих подготовкой и подготовляющих себя к руководству соответственным фронтом. Создание боевого экономического штаба стоит в порядке ближайших мероприятий.
Опыт прошлого показывает, что без особого боевого органа деятельность различных высоких вневедомственных органов по общей подготовке к войне может замереть (Совет национальной обороны, созданным во Франции еще 20 лет тому назад) или же сосредоточиться исключительно на решении текущих вопросов мирного времени (Совет труда и обороны в минувшие годы в СССР). Чрезвычайно сложное сцепление всех экономических вопросов исключает всякую возможность успеха эпизодического вмешательства представителей военного ведомства, налетов по отдельным экономическим вопросам. Все крупные экономические мероприятия, даже такие, которые, как Волховстрой, проблема электрификации в полном объеме или простое определение цены на крестьянскую рожь, казалось бы, не имеют непосредственного отношения к подготовке к войне, в действительности обусловливают экономические сдвиги, влияющие положительно или отрицательно на подготовку к войне, и потому нуждаются в критической оценке их с точки зрения военной экономики. Довлеющее значение общего развития и оздоровления экономики, конечно, может весьма часто заставить временно пренебречь интересами военной подготовки, но сознание последних должно неотступно проникать всю экономическую деятельность.
Экономический генеральный штаб может быть не многочислен, но квалификация его должна стоять очень высоко. Мы полагаем, что частью он должен состоять из лиц, тесно связанных своей подготовкой и службой с Красной армией и получивших высшее военное образование, дополненное стажировкой в промышленности и отдельными работами по военной экономике, а частью из выдающихся экономистов и техников, с широким взглядом, специально разрабатывающих вопросы экономики, связанные с войной, и уделивших время для ознакомления с историей некоторых последних войн, стратегией и администрацией. В Германии вопрос об Экономическом генеральном штабе возникал еще до мировой войны, но не получил решения; Франция находится теперь впервой стадии организации такого органа.
5. Дипломатический план
Задачи дипломатии. — Лозунги войны. — Зависимость внешней политики от внутренней. — Нейтральные государства. — Дипломатическая подготовка войны. — Крестовый поход. — Лига наций. — Коалиции. — Трудности сепаратного мира. — Государственный эгоизм. — Вассалы эпохи империализма. — Союзники поневоле. — Великие державы и малые союзники. — Военные конвенции. — Политические стыки. — Согласованная стратегия коалиции.
Задачи дипломатии. Связь военных и экономических условий, в которых приходится вести внешнюю войну, с внешней политикой очевидна.
Дипломатия должна при наступлении дать нам выгоды политической внезапности и устранить их невыгоды при обороне. На дипломатию ложится задача — позволить государству избежать вооруженных столкновений с соседями в нежелательную для него минуту, и наоборот, в том случае, если достижение исторических целей, которое ставит себе государство, невозможно без применения вооруженного насилия, то дипломатия должна вызвать войну в наиболее удобную, по чисто военным и экономическим условиям, минуту, при наиболее выгодных внешних условиях.
Эти выгодные внешние условия заключаются в том, чтобы изолировать враждебное государство от возможных его союзников, создать себе активных союзников, вызвать враждебное отношение нейтральных стран к неприятелю и сочувственное к себе, лишить неприятеля возможности размещать свои займы и приобретать необходимые для ведения войны сырье и вооружение за рубежом, открыть нам за границей источники экономического содействия. Одиозность объявления войны по возможности нужно стремиться отвратить от себя и возложить на неприятеля.
Лозунги войны. Династические войны окончательно ушли в прошлое. Внешняя политика в настоящее время все более и более является отзвуком не национальных, а экономических и классовых мотивов. Искусство дипломатии должно обусловить разрыв с неприятелем лозунгами, которые найдут широкий отголосок за границей и будут поняты широкими массами населения.
Англия, выступившая в мировой войне, чтобы раздавить своего экономического конкурента — Германию, сумела принять рыцарскую позу защитника международного права и, в частности, малых государств, Бельгии — от насилия крупных. Явное лицемерие этой позы и доходившая до приторности идеализация "маленького героического народа", подвергнувшегося нападению "современных гуннов" не помешали открыть английской точке зрения дорогу во все страны мира в течение мировой войны.
Зависимость внешней политики от внутренней. Внешняя политика представляет продолжение внутренней, и потому является далеко не свободной в своих комбинациях. "Порядок требует отделения департамента иностранных дел от департамента внутренних дел", писал государствовед начала XIX века Адам Мюллер, и тут же развивал утверждение, что в сознании правительства и народа иностранные и внутренние дела должны представлять лишь одно целое.
В 1870 г. внутренняя политика бонапартизма основывалась на теснейшем единении с католическими элементами внутри Франции, где нарастало сильное либеральное движение, являвшееся угрозой для правительства второй империи. Правящая клика, группировавшаяся около императрицы Евгении, имела в виду отменить конституцию и расправиться одним ударом с оппозицией. Но такой внутренний переворот требовал предварительного военного успеха, который поднял бы популярность династии во Франции. Таким образом, из реакционных элементов второй империи естественно сложилась партия войны — весьма желательный партнер для Бисмарка, которому также была нужна война с Францией, чтобы закончить дело объединения Германии.
Внешняя политика Франции нуждалась в союзе с Австрией для совместной борьбы с Пруссией. Но Австрия, помнившая 1866 г., когда ей пришлось воевать одновременно на два фронта — против Пруссии и Италии, требовала, как предварительное условие своего вступления в союз, вовлечение в него и Италии. Итальянское правительство, очень близкое к Наполеону III, охотно пошло бы на союз с Францией и Австрией, но требовало, чтобы за этот союз оно было удовлетворено разрешением занять Рим и лишить папу светской власти; не получив этого, итальянское правительство не могло бы выдержать натиска итальянских патриотов и революционеров, требовавших довести до конца дело объединения Италии и заручившихся у Бисмарка обещанием помощи деньгами и оружием. Но вторая французская империя, по внутренним политическим соображениям, не могла оставить папу без поддержки — и, таким образом, дипломатия оказывалась бессильной достигнуть реальных результатов. Вопрос о создании союза не вышел из стадии переговоров до того момента, когда гром пушек под Вертом и Шпихерном не заставил прекратить все разговоры о нем.