Политические стыки. При борьбе против коалиции огромную роль играл раньше политический стык двух армий. Военная карьера Наполеона блестяще началась в 1796 г. прорывом у Монтеноте политического стыка между савойской и австрийской армиями. Различные интересы союзников вынудили их к отступлению в расходящихся направлениях — к Турину и Милану, в результате чего Наполеон легко добился выхода из войны савойцев и отступления австрийцев в Тироль. Вся Италия была захвачена им с затратой минимума усилий; неприятельское сопротивление распоролось по политическому шву. В настоящее время трестированный характер войны делает политические стыки более солидными; однако, они сохраняют еще значение. В марте 1918 г. удар Людендорфа по стыку англо-французского фронта был близок к тому, чтобы заставить французов сгруппироваться для обороны Парижа, а англичан — для обороны северного побережья Франции, с потерей непосредственного соприкосновения союзников. Вообще, значение политических стыков особенно сказывается в моменты кризиса, когда дела на фронте складываются плохо. Но и вне кризиса союзники, отстаивая свои интересы, стушевывают значение важнейшего направления в пользу второстепенных; коалиционная война всегда имеет определенную тенденцию встать на рельсы измора.
Искусство стратегии в борьбе против коалиции лишь тогда найдет свое проявление, когда будут уяснены жизненные интересы каждого из государств, которые образуют враждебную коалицию; во время войны эти интересы сказываются в различном понимании задач и интересов каждым союзником в отдельности и в преследовании ими реально различных политических и военных целей. Надо предвидеть и быть готовым к использованию разнобоя союзников. Иные предприятия — например, демонстративный образ войны на одном из фронтов, которые были бы ошибкой в борьбе против единого государства, могут оказаться наилучшими в борьбе против коалиции, если будут отвечать различию представленных в ней политических интересов.
Согласованная стратегия коалиции. Различная политическая ориентация среди союзников сказывается не только при неудаче, но и при наступательных действиях коалиций. Пруссия, Россия, Англия, Австрия в 1813 и 1814 годах преследовали различные политические цели, и чрезвычайно поучительно, как различие в политических целях сказывалось в стратегической дискуссии среди союзного командования, при чем каждая сторона поддерживала свои взгляды, не открывая своей политической игры, самыми странными стратегическими теориями, которые потом принимались всерьез некоторыми теоретическими исследователями стратегии.
Трудности стратегически согласовать действия вооруженных сил равнозначащих участников коалиции заключаются, помимо различия в политических целях, в том, что система вооруженных сил каждого государства представляет своеобразие в отношении сроков готовности к решительным действиям, возможности выдержать продолжительное напряжение, способности к наступательным действиям, и т. д. Размеры и строение территории, уровень экономического и культурного развития государства, группировка классов — все это влияет на характер данной армии и обусловливает особые, пригодные только для нее, стратегические методы. При действиях же в коалиции стратегия каждого союзника должна учитывать особенности не только своей страны, но всей коалиции, и армия лишается возможности показать себя с более сильной стороны. Гармония ее подготовки и стратегических возможностей нарушается. Франко-русский союз заставил Россию перейти в наступление на 15-й день после объявления войны, что являлось прямо противоестественным в русских условиях и могло быть достигнуто путем умышленной ломки развития русской армии и затраты огромных средств на такую подготовку к войне, какая позволяла бы поддержать Францию, хотя бы половиной сил, в течение третьей недели войны. Существуют известные пределы, за которыми такая ломка и жертвы в пользу союзников приносят уже вред общему делу коалиции. Самсоновская операция свидетельствует, что Россия перешла в подчинении своих интересов Франции разумные пределы. Точно так же переход Сербии осенью 1914 г. в наступление через Саву в пределы Австрии, по настоянию русского верховного командования, был неразумным ввиду чисто оборонительных достоинств сербской армии, представлявшей в начале мировой войны лишь хорошую милицию. Такой переход в наступление мог привести лишь к разгрому.
6. Линия политического поведения во время войны
Политическое маневрирование. — Оккупационная политика. — Расширение базиса войны. — Эвакуация и беженцы. — Изменение политической цели войны. — Политик и свобода отступательного маневра. — Бородино. — Седанская операция. — План Шлиффена. — Основная линия ведения мировой войны Германией и Англией. — Марнская операция. — Стратегия сокрушения Нивеля. — Помощь политики при окончании войны. — Политика и выбор операционного направления. — Географический объект операций. — Самостоятельные операции морского и воздушного флотов. — Воздействие внешней политики в начале и конце войны.
Политическое маневрирование. Только удивительной способностью человеческого разума впадать в заблуждение мы можем объяснить мнение крупных военных авторитетов, которые, признавая всю ценность работы политики в период подготовки и при разработке первоначального плана, исключают возможность ее воздействия на стратегию с началом войны. План не является декретом, исполнение которого можно поручить канцеляриям. План предполагает творчество в исполнении, зависимом от изменений политической обстановки. Осуществлять его призываются политические и военные штабы, а не канцелярии, как они иногда называются по филологическому недоразумению. Политическая подготовка должна быть дополнена и соответственным политическим маневрированием во время войны.
Политика, отказавшаяся от сохранения господства над руководством войной, признавшая главенство военных специалистов, безмолвно подчинившаяся их требованиям, сама призналась бы в своем банкротстве. Даже стратегия в глазах политика должна являться военной техникой, а техническое руководство войной должно быть подчинено политическому, так как война, это — часть политики. Стратегия может быть понимаема, как согласование операций с требованиями политики.
Внутренняя политика должна стремиться к наиболее широкому использованию сил государства для достижения целей войны. Внутренняя политика должна взвесить отношения между фронтом и тылом и решить, каких усилий можно потребовать от населения для войны, какие пределы надо установить для мобилизаций, обязательных поставок лошадей, подвод, как регулировать налоговый пресс, заработную плату и цены.
Надо устранять все, что могло бы оттолкнуть массы от войны, и поддерживать в них ту волю к борьбе, которая является главным залогом успеха. Нужна большая чуткость и прозорливость руководства, внимательнейшее изучение хода политической жизни у себя и во всем мире, чтобы не плыть по течению, принимая ряд паллиативных мер, а действительно осуществлять политическое руководство в течение войны. Энергичные экономические мероприятия, регулирующие голод, нужду и лишения населения, мыслимы лишь при сознательном к ним отношении масс. Экономическая политика должна быть вразумительно истолкована и ясна населению.
Оккупационная политика. Оккупационная политика, являясь непосредственным продолжением внутренней политики, должна быть хорошо продумана, чтобы не вызывать осложнений для ведения военных действий. Весьма поучительно была организована оккупация территории русской армией в 1813-14 г.г. Всеми вопросами оккупации ведал особый высший административный совет, во главе которого Александр I поставил Штейна, выдающегося политика и реформатора Пруссии, ведавшего в 1812 году нашей агитацией в немецком тылу. Связь между агитацией в неприятельских областях и оккупацией их несомненна — вторая представляет продолжение первой при занятии нашими войсками неприятельской территории. Задачей административного совета являлось собрать в занятых территориях средства для продолжения борьбы с Наполеоном и сформировать в немецких областях новые войсковые части для усиления нашей армии. Штейн мог бы достигнуть и больших результатов, определеннее выставив лозунг борьбы за единство Германии и изгнания немецких князьков-вассалов Наполеона, но здесь известные пределы проводились в связи с общим направлением русской внешней политики. В некоторых немецких княжествах, например, Саксонии, образовывались генерал-губернаторства, с русским аристократом во главе и с советчиками из числа преданных Штейну передовых немцев. Там, где Метерниху удавалось отстоять сохранение немецкого государя, перешедшего из наполеоновского Рейнского союза к коалиции, Штейн ставил, наряду с государем, своего агента с комиссарскими полномочиями. В прихожей административного совета, ожидая приема у Штейна, часами ждали, если не толпы, то кучки немецких государей.
В 1814 году, еще до падения Наполеона, русские войска заняли во Франции территорию с населением в 12 миллионов человек. Тучи французской дворянской эмиграции предлагали Александру I свои услуги по управлению оккупированной Францией. Удовлетворение их просьбы значительно усилило бы позицию Наполеона, так как французы уяснили бы себе сразу необходимость сомкнуться для защиты завоеваний революции. Вероятно, обращение к дворянской эмиграции вызвало бы вскоре и значительные восстания в тылу русской армии. Поэтому, несмотря на явное стремление помочь русским против Наполеона, несмотря на знание языка и страны, несмотря на наличность в населении некоторых элементов, например, духовенства, расположенных к эмиграции, ее предложение было отклонено, и Штейн получил директиву — пользоваться во Франции для организации оккупации только русскими и немецкими чиновниками.
В 1914 году, при оккупации Галиции, искусственная руссификация вредно отразилась на отношениях власти к населению и явилась, в общем, ударом для русского дела в Галиции. Привлечение неудовлетворительного состава чиновников облекло руссификацию в рамки карикатуры и взяточничества.