Не следует видеть причины понижения моральных сил всегда вне деятельности самого вооруженного фронта и приписывать его, например, исключительно агитации неприятеля. Ряд нецелесообразных мероприятий Нивеля и очевидная для всех плохая организация апрельского наступления 1917 года вызвали во французской армии падение авторитета командования и революционные вспышки. Последние были приписаны действию пораженческой агитации немецких агентов. Между тем германское командование узнало об этом брожении во французской армии лишь долгое время спустя; Людендорф оправдывает этим то обстоятельство, что он не перешел в мае 1917 года в наступление на французском фронте и не использовал его временную слабость.
Количество и качество. Каждое государство может иметь армию поменьше, но лучше снабженную и обученную, или армию побольше, но уступающую первой в качестве. Средства, ассигнованные государством, могут, при существовании воинской повинности, быть растворены в большей или меньшей массе. Немногие государства (Франция) используют все свое боеспособное население; перед остальными встает вопрос о количестве и качестве.
Едва ли верно, что не бывает ни слишком много войск, ни слишком хороших войск. Отборная дружина не может быть достаточно многочисленна. Карл XII, вторгшийся в Россию, утонул в океане русской земли. Его малочисленная отборная армия утратила свои сообщения и погибла под Полтавой из-за невозможности сопротивляться числу. С другой стороны, Наполеон, организовавший в 1812 г. вторжение в Россию полумиллионной армии, погрешил в Другую сторону. Многие элементы этой громады были совершенно ненадежны; 10% полков были сплошь укомплектованы дезертирами и штрафованными; Наполеоном руководило безграничное презрение к человеческой морали — из всякого человека, полагал он, можно сделать храбреца. И эти полчища совершенно не отвечали очень слабым средствам Литвы, Белоруссии, района большой Смоленской дороги. Да и противник — русская армия — насчитывал только 150 тысяч и не требовал сосредоточения таких огромных сил, снабжение коих на удалении в 800 километров, являлось совершенно неразрешимой задачей. Вдвое меньшая наполеоновская армия, используя те же местные средства, испытала бы несравненно меньшие лишения. Но другую половину следовало бы не отбрасывать вовсе, а организовать в виде второлинейных и запасных частей, для оккупации территории в тылу и питании пополнениями перволинейных войск. Человеческий материал был бы использован несравненно экономнее.
У Наполеона в 1812 году чувствовался именно недостаток пополнений и тыловых частей. Необходимость занимать при оккупации большие пространства требует соответственного количества. Через три с половиной месяца войны, когда Наполеон достиг Москвы, он отошел от Немана у Ковно на 800 километров, оккупировал 235 тысяч кв. километров территории, общая численность его войск уменьшилась до 213 тысяч, и на кв. километр оккупированной территории приходилось по 0,9 солдата. Мольтке в 1870 году начал операции с меньшими, чем у Наполеона силами — 450 тысяч, но, несмотря на жестокие бои, через три с половиной месяца, когда немцы достигли берегов Луары, его армия уменьшилась, благодаря хорошей системе укомплектования, только до 425 тысяч; он углубился во Францию только на 235 километров, оккупировал территорию в 72 тысячи кв. километров, и на кв. километр имел по 6 немецких солдат — почти в 7 раз больше, чем Наполеон в 1812 г., и в 12 раз больше, чем Тухачевский на Висле в 1920 году (продвижение 550 километров, оккупированная территория 190 тыс. кв. километров и наличность на оккупированной территории не свыше 95 тыс. красноармейцев). Этим объясняется прочность положения Мольтке в 1870 г. под Парижем и неустойчивость Наполеона.
Действительность ставит ответ да поставленный вопрос в тесные рамки: нельзя жертвовать значительно ни качеством, ни количеством. Действия большого государства против Москвы или Варшавы требуют углубления в неприятельскую страну на 550-750 километров, занятия территории в 200-300 тысяч кв. километров. Это — задача, посильная армии, приближающейся больше к миллиону, чем к полумиллиону, и требующая, даже при применении методов сокрушения, не менее 10-12 недель, в течение которых соответственные пополнения должны быть направлены в путь. Качество нельзя также понижать ниже известного предела боеспособности, опустившись за который войска становятся уже балластом и уподобляются отошедшим в историю китайским полчищам "зеленого знамени".
В XVIII веке, увлекаясь высокой техникой строевого обучения, все отдавали предпочтение качеству. Еще в 1877 году русское командование сделало грубую ошибку, начав военные действия совершенно недостаточными силами. Неудачи под Плевной заставили русских в течение 4 месяцев увеличить свою армию втрое, с 8 дивизий до 25 дивизий. С 1878 г. до 1904 г. в русской армии установилась столь же неосновательная погоня за количеством. Маньчжурский опыт, засвидетельствовавший недостатки в качестве, заставил несколько одуматься. С 1905 года по 1913 г., при огромном увеличении военного бюджета, русская армия численно не увеличивалась. В мировую войну мы не уделяли достаточно внимания на то, чтобы на фронт не поступали плохо обученные и снабженные части, без достаточных кадров. Не основательно было также и стремление Людендорфа в 1917 г. к увеличению числа дивизий германской армии.
В разгар гражданской войны, в первую половину 1919 г., по инициативе центрального органа снабжения был поднят вопрос о сокращении Красной армии, кажется, с 56 до 27 дивизий, ввиду необходимости привести в соответствие штатный состав армии и возможности ее снабжения. Нам представляется, что сокращение произвести было совершенно необходимо, быть может, другим порядком — путем уменьшения вдвое штатов дивизии. Несколько неосторожное отклонение этого предложения привело к тому, что численность армии уменьшилась не планомерно, а стихийно, ставши в соответствие с ее экономическим базисом, при чем это стихийное сокращение распространилось на наиболее драгоценные, рабочие ее элементы — строевой состав пехоты, а пухлый тыл остался в неприкосновенности.
Нужно иметь в виду, что современные тактические тенденции, связанные с усовершенствованием оружия и переходом к групповому порядку, заставляют особенно подчеркнуть значение качества. Хорошо обученный солдат, с хорошим вооружением, имеет теперь особенно крупные преимущества над плохо обученным и вооруженным. Генерал Ланглуа даже формулировал, после русско-японской войны, тенденцию к перевесу качества над количеством, как закон исторического развития. Необходимо в особенности предостеречь от погони за количеством, в ущерб качеству, экономически бедное государство. Плохой солдат имеет такой же желудок, занимает в вагоне такое же место, требует такого же хвоста нестроевых, как и хороший солдат. Но он стоит много дороже, раз война уже началась; он расходует огнеприпасы несравненно менее экономно, и автоматическое оружие в его руках является ужасным орудием мотовства. Все предметы снабжения в плохой роте уничтожаются с удивительной беспощадностью; она представляет дырявое решето, всегда оборванное и безоружное, так как торгует снаряжением и теряет шинели, сапоги, оставляет на поле сражения вооружение и телефонные аппараты; она более прожорлива, так как фальсифицирует свой наличный состав и требует лишние пайки. Она затрачивает такие же усилия, как и хорошая рота, когда месит грязь на дорогах или дрогнет под дождем, но засоряет госпитали своими больными несравненно сильнее, истощает в корне местные средства, отталкивает симпатии местного населения, несет в бою большие потери (включая и самострелов). Плохая рота обладает способностью таять, как лед на летнем солнце; при затрате огромного количества жизней, здоровья, усилий, она дает совершенно ничтожную полезную работу. Все уходит на преодоление внутренних трений, на борьбу не с действительным противником, а с призраками больного воображения. Надо быть очень богатым государством, чтобы пытаться вести современную войну плохими войсками. Чего на войне стоят части, плохо настроенные и неудовлетворительно обученные стрельбе?
Тем не менее, мы видим рост армий. В войну 1870 г. Германия мобилизовала 3,5% населения, а в мировую войну Германия, Франция и Австрия мобилизовали вшестеро больше — по 20% населения. Ответ на поставленный вопрос приходится формулировать так: война требует войск высокого качества и в достаточном количестве. Ставка исключительно на качество опасна в том отношении, что с течением затяжной войны боевая ценность воюющих имеет стремление стать одинаковой: худшие войска постепенно получают закал и перенимают у противника его приемы, лучшие войска — разжижаются все более слабыми пополнениями. Понятно, поэтому, тяготение к стратегии сокрушения у лучше сколоченной и обученной армии, с целью скорее реализовать свой качественный перевес.
Мелкие государства. Мелкие государства, естественно, желая сравняться с большими, добиваясь скорее видимости, чем реальных результатов, всегда стремятся к организации армий, количественно превосходящих экономические возможности их тыла. Их армии совершенно не отвечают требованиям большой войны. Все их ресурсы в огнестрельных припасах, снаряжении и обмундировании могут быть поглощены одной крупной операцией. Комплектования иссякают очень быстро. В Балканской войне 1912 г. сербы остались без ружей, болгары без шинелей; Россия разновременно широко помогала обоим. Участь армий малых государств в мировую войну была — съеживаться и поступать на содержание больших союзников. Сербия окончательно вымоталась уже к началу 1915 года. Румынскую армию через три месяца войны пришлось сократить более, чем вдвое, так как от многих дивизий остались почти лишь одни штаты. Деление Европы на ряд мелких государств, балканизация ее по Версальскому миру, естественно, привело к увеличению общей численности вооруженных сил, содержимых в мирное и выставляемых в военное время, к увеличению расходов по военным бюджетам. Но было бы ошибочно подсчитывать силы союза небольших государств, складывая цифры, в которых выражается численность их армий. В пламени войны мелко наколотые государственные образования сгорают очень быстро. Их армии, способные держаться в поле немногие недели, это, только авангарды, могущие выиграть время для вмешательства больших держав. Полгода войны для них мыслимы лишь при обильной экономической поддержке из-за границы. Особенно низка их наступательная способность. Их внимание поглощается неразрешимой задачей самостоятельного ведения ими обороны; их колокольные интересы не совмещаются с наступательной подготовкой. Река Сава представляла для Сербии в мировую войну недоступную преграду. Весной 1905 г., при вступлении Италии в войну, Австро-Венгрия перебросила на Изонцо 5 дивизий с сербского фронта. Чтобы прикрыть Австро-Венгрию на Саве и Дунае, Германия перенесла в этот пограничный с Сербией район формирование трех новых германских дивизий. Эта призрачная сила оказалась действительной. При этом нужно иметь в виду, что сербы сами по себе представляют великолепнейший военный материал. Австро-Венгрия прикрывала свою черногорскую границу рядом блокгаузов, которые были бы смешны против всякого другого противника, и лишь несколько усилила пограничную стражу.