Отношение между родами войск. Если театр военных действий представляет нагромождение высоких обрывистых гор, обращающее доступные коннице пространства в узкие дефиле, а в более равнинной своей части пересечен виноградниками, садами, сплошь изборожден крепкими заборами, то, естественно, армия, подготавливающаяся действовать на такой местности, будет иметь в своем составе лишь немного конницы. Совершенно разумно итальянская армия всегда в своем составе имела меньший процент конницы, чем другие армии, так как ни в Альпах, ни в Тироле, ни в Карстах, ни в Ломбардии действия конницы не могли бы получить значительного развития.
Но было бы ошибочно ограничивать диалектический подход к решению о пропорции каждого рода войск лишь условиями местности. Совершенно ясно, что в зависимости от численности вооруженных сил обеих сторон можно ожидать или сплошного, насыщенного фронта, тянущегося через весь театр военных действий, или фронта прерывчатого, жидкого. В последнем случае для быстрых маневров конницы, очевидно, открывается широкий простор. Надо полагать, что, чем меньше численность вооруженных сил по сравнению с районом операций, тем большие возможности открываются для конницы, а следовательно, конница в слабой численно армии должна представлять большой процент.
Но важна не столько численность, сколько качество неприятеля. Золотой век конницы всегда совпадал с периодами слабой, несплоченной, склонной к разложению и дезертирству пехоты. Такова была природа успехов Зейдлица в век Фридриха Великого. Лавры красной конницы объясняются не только ее лихостью, но и разложением среди белых и польских пехотных частей. Конница гражданской войны состояла сплошь из добровольцев, а состав пехоты, за исключением крепких кадров, на которые ложились труднейшие задачи, образовывался преимущественно принудительно мобилизованными крестьянами.
Несомненно, в мировую войну некоторые кавалерийские начальники во всех армиях оставляли желать лучшего. Но, в общем, конница отошла на второй план не потому, что она была плоха, а потому, что условия войны исключали возможность одержания ею крупных успехов. В гражданской войне, наоборот, экономическая разруха выдвинула конницу на первый план, и сейчас же оказались нужные таланты вождей.
Таким образом, конница, как и всякий другой род войск, представляет ценность не сама по себе, а в связи с простором, который характером войны открывает для ее деятельности. Какой процент конницы надлежит иметь в составе армии? Ответ можно дать лишь в зависимости от нашей оценки будущих условий столкновения: насколько нам и противникам удастся поднять уровень экономики, каковы будут массы и их дисциплина, насколько можно рассчитывать на разложение в неприятельских рядах вследствие развития классовой борьбы, в каких районах предстоит сражаться.
Аналогичные рассуждения следует повторить для каждого рода войск. Организатор армии не может ни руководиться шаблонами (4 пушки на 1000 штыков, якобы по примеру Наполеона), ни откликаться на моды, как Эолова арфа на дуновение ветра.
Надо помнить, что по числу своих стрелков (4 тысячи) современная дивизия равняется пехотному полку начала мировой войны, а требования на охранение, на рабочую силу, на глубину боевых построений, на длительность напряжения — при современных растянутых фронтах еще увеличились. Машинизированная рота народилась в конце мировой войны, при остром недостатке пополнений, при сильном понижении наступательного духа в пехоте, при боевых действиях, ясно определившихся, как топтание на одном пятачке, при обстановке законченной промышленной мобилизации и богатства в автоматическом оружии, при сплошной проволочной чаще перед пехотой и сплошном частоколе батарей позади нее, при наличии значительного числа танков, взявших на себя важную роль в наступлении, и при великолепных сообщениях в тылу. И все же немцы Замечают, что американская пехота, очень плохо подготовленная тактически, с весьма слабыми сноровками, с неопытным командным составом, своими массовыми атаками в последних крупных боях 26 сентября — 4 октября 1918 г. выигрывала более крупные пространства и наносила сильнейшие удары, чем многоопытная французская пехота со своей групповой тактикой.
Впрочем, французы в конце мировой войны чрезвычайно экономно пользовались огневыми средствами пехоты. Машины ближнего боя чаще присутствуют в бою, чем стреляют. Увлечение пехотным огнем началось у французов, когда война уже кончилась. Огневая сила пехоты не представляет чего-либо абсолютного. Французы имели в 1914 году в батальоне по 12 килограмм вооружения на бойца, в 1921 г.- по 44 килограмма (более 2 и Ѕ пудов). Количество боевых припасов, которое может выпустить батальон, увеличилось, по расчету на число бойцов, в 7,1 раз. Это, очевидно, подсчитано в надежде на топтание на месте и густую сеть железных и шоссейных дорог. Это свидетельствует, что французы не собираются посылать своей пехоты на территорию, похожую на театры войны СССР, разве что для действия в прибрежной полосе, у самого уреза моря. Это свидетельствует, что французы, отрезав от Германии громадные ломти, перешли к исторической обороне. Эти цифры совершенно не являются законом. Действительная огневая сила фронта представляет производную от многих переменных, в том числе и от дорожной сети.
Машинизированная рота также требует диалектического подхода. В одном случае соответствующей явится одна ступень машинизации, в другом — другая. Французские тяжеловесные пулеметные батальоны не в силах охранять свой собственный фронт и без сплошного проволочного заграждения оказываются совершенно беспомощными. Но и они могут оказаться на месте, занимая заблаговременно укрепленные позиции и позволяя сосредоточить таранный удар на выгодных направлениях.
Опыт гражданской войны еще не взвешен. Часто бывали случаи, когда полки, уменьшившиеся до состава роты, имея по пулемету на 20 стрелков, удерживали широкие участки, а не обстрелянные, массивные, только что мобилизованные дивизии терпели неудачу, в которой изобилие людей играло лишь отягчающую роль.
Однако, обсуждая пропорцию пехоты к остальным родам войск, нельзя забывать что темп, в котором в бою выматывается пехота, несомненно, во много раз быстрей, чем темп, в котором тает боеспособность других родов войск, в особенности артиллерии, и поэтому пехота нужна в большем проценте, тем этого требует выгоднейшее тактическое соотношение. В позиционной войне остро ощущается необходимость смены пехоты, чтобы реставрировать пехотные части, снятые с фронта, и дать им отдохнуть. В маневренных условиях, без проволоки, требуется еще более многочисленная пехота. Все прорывы Людендорфа в 1918 году были неудачны из за того, что германские армии боялись сами создания "слоеного пирога" (так выражал свои опасения Куропаткин в 1904 г.) и стремились после прорыва к сохранению сплошного фронта и скорейшему воссозданию проволочного забора по всему фронту; эта неспособность перехода германских войск к маневренной войне не вытекала ли из слабости пехотных дивизий и страшной перегрузки материальной часть?
И в процентном определении пехоты и в ее организации, и в ее тактике решение зависит от общих условий войны. Во всяком случае, групповая тактика требует подготовленных вождей групп и может развиваться только в соответствии с их подготовкой; а оборонительные тенденции ведут к большому нагромождению техники в пехоту.
Машинизация пехоты должна также стоять в тесной зависимости от роста артиллерийского огня. Характер артиллерии зависит также от обстановки. Энергичная работа по укреплению французского и русского приграничных районов дала толчок к созданию немцами мощной тяжелой артиллерии. Если у противника не будет бетона, то незачем обременять себя особенно крупными калибрами. Бедное государство должно шире использовать самую дешевую форму артиллерии — гаубицы. На азиатских театрах, с их плохими путями сообщений, процент артиллерии должен быть значительно ниже, а калибры меньше. Игнорирование же необходимости могущественной артиллерии на европейских театрах приведет к тому, что пехота будет нести большие потери, и скоро и по духу и по тактической подготовке будет значительно уступить противнику, имеющему, значительный перевес в артиллерии. И нужно не слишком уступать в качестве: на Западе дальность полевых пушетров намечается в 12 километров, а пушек шестидюймовых — в 30 километров.
Большее иди меньшее значение воздушного флота и состав его вытекают из характера войны. Воздушный бой является естественным в воздушной теснине, а таковой является пространств между Льежем и Бельфором, покрываемое в течение двухчасового полета. Здесь будет больше работы истребителям, и "асы" покроют здесь весьма значительно рекорды, которые могут стяжать лучшие воздушные бойцы на растянутом русском фронте. Культурность неприятельской страны увеличивает количество целей для воздушных бомбардировок и требует большего числа бомбардировочных самолетов. В лесистой Белоруссии воздушная разведка даст не столь полные результаты, как на черноземных степях юга. Нельзя забывать и того, что авиация, требующая оборудованных аэродромов, является наименее подвижным родом войск.
Нужно себе ясно представить характер будущих операций, нужно уловить требования, которые они выдвинут для тактики, и только тогда можно правильно решить задачи об организации именно тех родов войск и в той пропорции, в которой это действительно нужно. Правильное решение может дать огромную экономию, но оно улыбнется только организатору, являющемуся мастером в стратегии, оперативном искусстве и тактике.
Железнодорожный маневр. Раньше все внимание было обращено на такую организацию тыла, которая позволяла бы возможно уменьшить глубину походных колонн и тем облегчить маневр, совершавшийся походным порядком по грунтовым дорогам. В настоящее время громадное значение получает маневрирование по железным дорогам; быстрота переброски войск по последним часто имеет решающий характер. Было бы ошибочно полагать, что эта быстрота зависит исключительно от железнодорожной техники и от умения войск быстро садиться в вагоны и быстро очищать станции высадки. Существенное значение имеет и организация войск. В мировую войну русская дивизия требовала почти 60 эшелонов, а германская дивизия — только 30. На рельсах германская дивизия занимала вдвое меньшую глубину и при равных железнодорожных условиях сосредоточивалась вдвое скорее. Объяснение лежит не в том, что германская дивизия была трех полковая, а русская — четырехполковая. Существенное значение имеет организация тыла.