одорожная сеть, несмотря на свои крупные изъяны, все же позволяла без больших осложнений варьировать плановые предположения.
Несравненно хуже те же требования были удовлетворены в Австро-Венгрии; условия сосредоточения в двух противоположных направлениях — против Сербии, на юго-запад, к р. Саве, и против России, в Галиции, на северо-восток, были затруднительны. План развертывания предусматривал части лит. А, неподвижно закрепленные к русскому и сербскому фронтам, и части лит. Б. — IV, VII и оба чешских (VIII и XI) корпуса; корпуса лит. Б могли, по обстоятельствам, быть развернуты на русском или сербском фронтах. 28 июля было первым днем мобилизации против Сербии. Удар против Сербии австро-венгерский генеральный штаб стремился провести в стиле сокрушения. По лит. А предназначалось против Сербии три пограничных корпуса — XIII, XV и XVI; эти части усиливались 4 корпусами лит. Б, что доводило силы на сербском фронте до 19 пех. и 1 кав. дивизий. Так как чешские корпуса являлись не особенно надежными для борьбы против славян, то начальник австро-венгерского генерального штаба, генерал Конрад, решил усилить сербский фронт еще III корпусом и двумя дивизиями, взятыми из лит. А, т.е. дивизиями, по соображениям плана операций неподвижно фиксированными на русском фронте.
В ночь на 30 июля началась перевозка войск к Дунаю, но 4 железным дорогам. Для мобилизации Дунайской сети были широко позаимствованы личный и подвижной составы с других железнодорожных линий. Переброска против Сербии потребовала всего 2.064 воинских поездов по 50 вагонов (512 тысяч человек, 64 тысячи лошадей, 19,3 тысяч повозок, 2.000.000 пудов груза). Перевозка была в полном ходу; вследствие ряда недоразумений в Вене узнали о всеобщей мобилизации в России только утром 1 августа, через сутки после Берлина. Германский генеральный штаб, посредством телеграммы Вильгельма (31 июля 4 ч. 40 м. дня), потребовал, чтобы Австро-Венгрия выставила главные силы против России и не развлекалась походом в Сербию. Генерал Конрад захотел прервать. сосредоточение против Сербии и повернуть в Галицию поток перевозок корпусов лит. Б. и частей, заимствованных из лит. А с русского фронта. Однако, начальник военных сообщений, полковник Штрауб, доказывал невозможность изменить направление движения 2.000 поездов и принятия их в демобилизованной в железнодорожном отношении Галиции. Только одна кавалерийская дивизия (II) еще не начинала перевозки к Дунаю. Первую кав. дивизию, находившуюся уже в пути, полковник Штрауб согласился повернуть в Галицию. Остальные части, находившиеся в пути, были добросовестно довезены до Дуная, здесь высажены, и потом, во вторую очередь, перевезены в Галицию.
31 июля в Австро-Венгрии была объявлена общая мобилизация; однако, первым днем мобилизации было назначено лишь 4 августа; потребовалось затратить 4 дня на приведение в порядок условий общей мобилизации после смятения, произведенного частной мобилизаций против Сербии. Только в ночь на 6 августа началась перевозка против России, по 7 линиям в Галицию, всего 3.998 поездов; и лишь 6 августа Австро-Венгрия, до того безоружная, решилась объявить России войну (запоздание на 5 суток против Германии) и начать враждебные действия на границе. Начало перевозок корпусов, высаженных на Дунае (IV, VII корпуса, 20-я и 23-я дивизии), пришлось на 18 августа; к первой половине Галицийской битвы они, как известно, опоздали.
В общем, надо считать, что Австро-Венгрия поплатилась за попытку начать авантюру против Сербии, при недостаточной гибкости, запозданием в развертывании в Галиции для корпусов лит. А — в пять суток, для корпусов лит. Б — 7 суток. Если бы австрийцы действовали планомерно, они имели бы возможность начать галицийскую операцию на 5 дней раньше и удвоить силу заслона, выставленного против Киевского военного округа. Мы полагаем, что результатом этого было бы создание к 29 августа — моменту Самсоновской катастрофы — чрезвычайно сильного кризиса на линии Люблин-Холм и весьма вероятный отход русских армий от Вислы на средний Буг.
Польша, в случае войны на два фронта, также лишь с трудом может обеспечить себя каким-либо сроком для решения вопроса о том, куда ей наносить главный удар, так как направления сосредоточения у нее прямо противоположны. Германский фронт для нее несравненно важнее, чем русский, так как его пересекает втрое больше железнодорожных колей и близь него лежат важные в экономическом отношении районы. Наиболее невыгодный для Польши случай — вступления в войну с Россией, с вмешательством Германии после начала перевозок на восток.
Отсутствие гибкости в планах операций перед мировой войной объясняется отчасти и отрицательным отношением к понятиям стратегического и оперативного резервов со стороны всех генеральных штабов; в стратегический резерв обычно зачислялись только будущие еще формирования да части, долженствующие прибыть из другого материка (Сибирские корпуса, в Англии и Франции — колониальные дивизии). Все, что имелось под руками, стремились немедленно распределить по армиям, на фронты. Иное отношение к стратегическому резерву, необходимость чего мы будем мотивировать в дальнейшем, позволит придать первоначальным планам операций несравненно большую гибкость и избежать тех недоразумений, от которых так пострадало австро-венгерское развертывание в 1914 году.
Оперативное развертывание. Операции, которыми начнется война, ведутся таким же образом, как и последующие. Стратегический подход к ним тот же; поэтому, принципиальное их исследование мы относим к следующему разделу нашего труда, посвященному вопросу о комбинировании операций для достижения цели войны. Здесь нам приходится о них говорить лишь потому, что в зависимости от целей, поставленных для первоначальных операций, должна протекать вся подготовка к последним. Если фактически первые операции вытекают из состоявшегося развертывания, то, с точки зрения составления плана, развертывание вытекает из первых намеченных операций. Развертывание есть средство, подчиняющееся поставленной нами цели.
Одно и то же, в общих чертах, развертывание часто будет в силах отвечать постановке и наступательных и оборонительных целей; может потребоваться изменение группировки лишь в пределах армий, в крайнем, случае — в пределах фронта.
Однако, наличие некоторых колебаний между сокрушением и измором заставляет иметь разные варианты, так как географические объекты и вообще второстепенные районы при изморе заставят приковать к себе большие силы. Таким образом, намечаемая нами линия стратегического поведения скажется уже в плане развертывания.
Предусмотреть характер войны, сообразить наши силы и неприятельское сопротивление, задаться целями, которые отвечали бы имеющимся средствам и потому являлись бы достижимыми, но не упустить и драгоценного времени для реализации представляющихся возможностей, — таковы основные требования к разработке первоначальных операций.
Для всех организационных мероприятий чрезвычайно важен правильный выбор того рубежа, на котором намечен сбор подвозимых войск; этот рубеж, являясь исходным положением для наступления, в то же время должен давать выгоды для обороны, так как вначале на нем должны будут держаться войска прикрытия, а затем, в случае, если неприятель предупредит нас в сосредоточении на нем, быть может, явится необходимость вступить в бой одной частью армии для обеспечения сосредоточения другой. В том случае, если неприятель, по своей мобилизационной готовности и силе железных дорог, нас превосходит, этот рубеж должен быть достаточно удален от границы, чтобы дать нам выигрыш нужного времени. Наличность долговременных укреплений, сильная местная преграда, богатство приграничных районов являются основанием для того, чтобы избрать тот или иной рубеж близ границы, с возможно меньшей потерей территории. В виду возможности втянуться в районе развертывания в бои, чрезвычайно важные по своему объему и напряжению, весьма важно рассчитать самым точным образом время, необходимое неприятелю для мобилизации и сосредоточения, а также для марша из его района развертывания к нашему. Крайне желательно, чтобы к моменту столкновения мы располагали в районе развертывания достаточными силами для сопротивления. Наличие 1/3 части корпусов позади, на рельсах, не может служить доводом в пользу необходимости отнесения линии развертывания далее вглубь. Эта треть, при искусном ведении операции, явится в выигрышном положении оперативного резерва, который сумеет вступить в бой в решительную минуту, так как современные крупные столкновения затягиваются на много дней.
В случае большой неопределенности развертывания неприятеля возможно иметь вариант двух развертываний, обдуманный таким образом, чтобы в случае нужды можно было совершенно планомерно осадить станции; высадки в глубь страны на 2-4 перехода (Мольтке в 1870 г.).
Мы не боимся упрека в том, что значительно отклонились от учения Мольтке; 50 истекших лет и появление нового фактора — железнодорожного маневра, объясняют наши уклонения. Нам представляется отошедшей уже в прошлое известная мысль Мольтке: „первой задачей стратегии, является изготовка боевых средств, первое развертывание армий. При этом ей приходится учитывать многосторонние политические, географические и государственные соображения. Ошибка, допущенная в первоначальном сосредоточении армии, едва ли может быть исправлена в течение всей кампании. Но относящиеся к нему проекты могут быть обдуманы заранее и, при предпосылке своевременной мобилизации и организованности перевозок, должны безошибочно привести к намеченным результатам. Оперативное развертывание является ныне не первой задачей стратегии, железнодорожный маневр и наличие оперативного резерва могут исправить и ошибки развертывания; стратегическая работа ныне не сводится во время развертывания к автоматическому выполнению заготовленного в мирное время проекта, а заключается в энергичном регулировании развертывания согласно новых данных, получаемых о противнике; работа по оперативному развертыванию получает такой же нервный характер, как и по ведению операций.