Последний аббасидский халиф аль-Мустасим не допускал возможности падения Багдада. Советники убеждали его, что это технологически не реализуемо. Бездействие халифа имело для Багдада роковые последствия. Китайские инженеры показали себя искусными мастерами штурма крепостных стен.
Монголы не хотели осквернять себя пролитием священной крови халифа. Поэтому аль-Мустасим был убит, по одной версии, затоптанный в ковре копытами лошадей, по другой – уморенный голодом и жаждой в собственной сокровищнице. Тем не менее эти предосторожности уже не могли предотвратить сакральной мести. Поднималось знамя «священной войны».
После взятия Багдада и некоторой задержки поход монголов в западном направлении был продолжен. К концу 1259 года монгольская армия форсировала Евфрат и вторглась в Сирию. Важное стратегическое значение имело взятие монголами после осады Халеба ( Алеппо ). Без боя сдался Дамаск. Остается загадкой, почему Хулагу не предприни мал попытки взятия Иерусалима. Казалось бы, «вечный город» должен был восприниматься главной целью «крестового похода». Но этого по каким-то причинам не произошло.
С весны 1260 года поход свертывается. Причиной являлись пришедшие из Каракорума известия о смерти великого хана Мунке. Хулагу поспешил в ханскую ставку, уведя с собой большую часть войск. В Монголии разыгрывалась нешуточная борьба за власть, на кону которой были жизни Ч ингизидов. Хулагу являлся активным участником этого конфликта на стороне Хубилая.
В Сирии под предводительством несторианина Китбуги был оставлен гарнизон от 10 до 20 тысяч человек. Ему вменял а сь задач а удержать захваченные территории, что при имеющейся малочисленности войска практически не представлялось возможным. Хулагу предупреждал мамлюкского султана Кутуза в Каире от попыток воспользоваться сложившейся ситуацией . Но мамлюки увещаниям н е вняли и перешли в наступление. Монгольские послы были казнены Кутузом, что лишило какой-либо возможности для последующих компромиссов [65] .
Последовавшее затем поражение монголов от мамлюков Л.Н. Гумилев объяснял изменой крестоносцев, не только не оказавших , вопреки договоренностям , военной помощи монголам-христианам, но и содействовавших мусульманам. Отказ в помощи историк связывал с расистскими представлениями европейцев. Измена крестоносцев сублимировалась далее в качестве оправдания своей измены в «черную легенду о монголах». «Желтый крестовый поход» не был признан крестовым походом и вообще в западной версии мировой истории обходился стороной. «Черная легенда о монголах» составит в дальнейшем одну из важнейших компонент русофобии, исходившей из монгольской парадигмы русской несвободы [66] .
Разгром монгольского войска произошел 3 сентября 1260 года в битве при Айн-Джалуте. Потенциальные союзники монголов – крестоносцы вероломно перешли на сторону мамлюков. Имел место факт беспрецедентного предательства. В дальнейшем рефлексия этой измены составила психологическую основу монголофобского комплекса европейцев. Измена, безусловно, недопустима, но изменить варварам – возможно.
Жюльен де Гренье , сеньор Сидона , один из наиболее ярких авантюристов своего времени неожиданно в преддверии битвы соверш ил нападение на монголов. Возможно, имела место банальная страсть пограбить [67] . Но это окончательно подорвало отношения монголов с франками.
Рецидивы предательства крестоносцев продолжались. Только благодаря оказываемой поддержке католиков мамлюки достигли стратегического преимущества в военной диспозиции. Мамлюкам на маршруте из Египта были предоставлены отдых и продовольствие в христианской Акре – столице Иерусалимского королевства. Пройдя через территорию королевства, они достигли Галилеи, выйдя таким образом в тыл монголам.
Исход самой битвы не был тем не менее предрешен. Военный опыт монголов позволял сгладить полученные мамлюками позиционные преимущества. Дважды исход сражения склонялся в сторону монгольской армии, но дважды Кутуз собирал рассеянные было мамлюкские силы. Но итоговый успех оказался все-таки на стороне мамлюков [68] . Остатки монгольского войска нашли прибежище в Киликийской Армении у Хетума I.
И в свете измены крестоносцев вновь убеждаешься в правильности позиции Александра Невского по отношению к католическому Западу. Изменив легко христианам-монголам, крестоносцы могли столь же легко предать и христиан-православных. По отношению к последним это было сделать даже проще ввиду отсутствия у них тех сил, которыми обладали монголы.
«Желтый крестовый поход» имел место при жизни Александра Невского, и он не мог не знать о событиях столь большого масштаба и не выстраивать свои планы в соответствии с ними. Соучастие русских в походе было исключено ввиду позиции хана Берке, но симпатии к монголам-христианам, вероятно, на Руси и у великого князя существовали. Эти симпатии, по-видимому, стали причиной роста напряженности в отношениях с правителем Золотой О рды. Но напрямую Берке не мог обрушить свой гнев на князя, так как позиция того соотносилась с позицией великого хана. Возникает сложная политическая игра в рамках треугольника Монгольская империя (великий хан Хубилай) – Золотая О рда (Берке) – Русь ( великий князь Александр Ярославич).
Исламский вектор политики Берке
Еще одной из малоизвестных страниц истории Степи явилась внутриусобная война между Берке и Хулагу. Война началась в 1260 году в то самое время, когда был вынужденно завершен Ближневосточный поход. Завершение одной войны и начало другой был и , вероятно, взаимосвязанным процессом. Берке , выступая против Хулагу, фактически отвлекал силы монголов-христиан на себя с Ближнего Востока. Основная зона противоборства переносилась в Закавказье, где Джучиды давно пытались добиться преобладания. Показательно, что последний период правления Александра Невского во Владимире пришелся именно на время войны Берке – Хулагу. И опять приходится констатировать, что Александр Ярославич игнорировать эти обстоятельства никак не мог. Берке, по-видимому, требовал от него прямого военного участия в борьбе с ильханом. Задачей Александра было избежать этого. Тем более что пришлось бы участвовать в борьбе на стороне исламской группировки.
Конфликт с Хулагу подтолкнул Берке и мамлюков к поиску прямых контактов. Мамлюкский султан Бейбарс, находящийся в состоянии войны с монголами-христианами, обращается с письмом к Берке, предлагая союз. Еще в 1260 году ( апогей развязки Ближневосточного похода) джучидские отряды прибыли в Египет, найдя там теплый прием. По-видимому, они принимали участие в боевых действиях. Война мамлюков не была в этом смысле войной антимонгольской. Воюя против монголов-христиан, они выстраивали союз с монголами – приверженцами ислама [69] .
В альянсе мамлюкского с ултаната с улусом Джучи играли роль и особо значимые для обоих регионов кыпчакские связи. Кыпчаки составляли исторически ядро мамлюков. Но на тех же кыпчаков опирались и Джучиды. Монголо-кыпчакские отношения были устойчивыми и , в отличие от монголо-европейских отношений , не переходили грани ксенофобии.
Через два года египетское мамлюкское посольство совершило визит ко двору Берке. Возглавляли его авторитетные духовные фигуры ислама. Берке призывал султана поднять священную войну против Хулагу. Понятно, что подразумевался джихад не против персонально ильхана, а против христиан. Для Руси разворачивание джихада означало бы, в контексте ситуации XIII века, фактическую катастрофу. По источникам, конечно, неизвестно, чтобы угроза джихада составила повестку решаемых Александром Невским проблем . Но такая угроза была реальностью, а соответственно, требовала стратегического решения. Лучшим решением было в той ситуации – не бередить темы.
В противовес исламскому альянсу Берке с мамлюками Хулагу начал выстраивать собственные стратегические объединения, одним из которых стал союз с византийским императором Михаилом VIII Палеологом. Договор имел секретный характер и был заключен в преддверии занятия им Византийского престола. Одним из пунктов договора было взятие Михаилом под домашний арест конийского султана Кей-Кавуса.
В июле 1261 войска Михаила Палеолога взяли Константинополь, освободив его от крестоносцев . Воссозданная Византия в этой перспективе могла вступить в конфликт не только с Западом, но и исламом. И уже в 1265 году – через два года после смерти Александра Невского – Берке организует поход на Константинополь. Поводом к нему послужило содержание под арестом Кей-Кавуса и задержка направлявшегося в улус Джучи каирского мамлюкского посольства. В константинопольском походе вместе с Берке принимали участие беклярбек Ногай и болгарский царь Константин I Тиха, имевший личные основания вражды с Михаилом VIII Палеологом.
Берке был первым из Ч ингизидов, принявших ислам. По-видимому, это произошло не позднее 40-х годов XIII века, то есть задолго до его прихода к власти в улусе Джучи. На всемонгольском курултае 1251 года тот факт, что Берке придержива ет ся ислама , был для всех очевид ен . Существует мнение, что обучаться Корану он начал ещ е в юном возрасте. Его религиозным учителем называл и известного суфийского шейх а Сайфа ад-дин Бохарзи. К нему Берке специально направлялся в Бухару [70] . Все это позволяет предполагать, что приверженность Берке исламу, вопреки мнению Гийома де Рубрука, не была конъюнктурным выбором. Вероятно, он реально являлся убежденным сторонником ислама и реализовывал исламский проект в политике.
Традиционная схема в объяснении религиозного выбора правителей монгольских улусов заключалась в следующем: исходя из доминант религии среди подвластного населения, Ч ингизиды принимали веру своих подданных. Такими же конъюнктурными соображениями сближения с народом и расширения социальной базы власти объяснялось, как правило, принятие ислама Берке. В реальности по отношению к нему эта схема не работает в полной мере. Мусульмане не являлись к началу его правления доминирующей религиозной группой улуса и численно уступали христианам. Не являлись мусульманами кипчаки, территория которых являлась ядром формирования улуса. «В домонгольский период, – пишет в монографии, посвященной Чингисхану и Чингизидам известный тюрколог Т.И. Султанов, – кипчаки Великой Степи были почти не затронуты исламом и его культурой»