[111] . Показательно, что литовцы из акторов крестового похода через два года были зачислены во врагов крестоносцев. Под схизматиками, без сомнения, подразумевались православные. В походе на Литву и Русь должны были принять участие рыцари Польши, Моравии, Австрии. Тремя месяцами позже Александр IV предписывал францисканскому монаху Бартоломео из Богемии проведение на востоке Польши проповеди крестового похода с уточнением стороны противников – литовцы, ятвяги, русские, а также другие язычники и схизматики [112] .
Беспрецедентным в правовом отношении документом явилась булла, направленная Ливонскому ордену папой Александром IV в январе 1260 года. За Орденом закреплялось право не только на владения, дарованные русскими князьями, но и на земли Руси, занимаемые «доселе нечестивыми татарами», а также земли, которые рыцарям удастся захватить. При этом проживающих на завоевываемых территориях «схизматиков» предписывалось привести в подчинение Римской церкви [113] .
«На Русь!»: коалиции и предательства
Активная пропаганда похода против Руси была развернута папой Григорием IX еще с 1229 года, то есть за тринадцать лет до Ледового побоища [114] . Александру Ярославичу в то время было всего восемь лет. Но поход подготавливался долго....
Вначале, в январе 1229 года, Григорий IX направил послания в Швецию, Ригу, Любек и на Готланд с призывом организовать против Руси торговую блокаду . Она должна была, по замыслу папы, принудить русских к прекращению враждебных действий против новокрещеных финнов. Предписывалось не поставлять впредь на Русь оружие, продовольствие, лошадей, железо, медь, свинец. Политика санкций, как видим, применялась по отношению к нашему Отечеству еще в XIII столетии.
Ситуацию усугубляло то, что в Новгороде в 1229 году имел место тяжелый голод, и санкции могли усугубить ситуацию. Впрочем, немецкие купцы папские санкции не поддержали и продолжали торговать.
Папа, между тем, инициировал усиление давления. В 1232 году папский легат Балдуин Альнский получил послание Григория IX, запрещавшее заключать мир с язычниками или русскими. Русские-христиане ставились с папой на одну доску с язычниками и определялись как враги, с которыми даже невозможно заключение мира [115] .
Организация непосредственного выступления затягивалась ввиду необходимости достижения широкой договоренности со стороны разных сил. Необходимо было, в частности, получить согласие со стороны императора Священной Римской империи Фридриха II. Это вызывало особые затруднения ввиду продолжавшегося конфликта между папой и императором. Стороны пытались достичь договоренност и по русскому вопросу через посредничество магистра Тевтонского ордена Германа фон Зальца.
Не могла состояться коалиция и при отрицательной позиции Дании. Датчане же были недовольны отторжением у них Орденом меченосцев земель эстов и требовали их назад. В конечном итоге при объединении меченосцев с Тевтонским орденом эти земли им вернули. Такое возвращение могло быть оправдано только большим проектом. И фактически уже к 1237 году крестоносная коалиция против Руси сложилась.
В 1238 году была достигнута договоренность о тройном альянсе в борьбе против Руси, в который наряду со шведами включались ландмейстер Тевтонского ордена Герман Балк и датский король Вальдемар II. Реальное столкновение 1240 года в устье Невы ограничивалось, правда, шведским участием.
Невская битва 1240 года, в которой взошла военная слава Александра Ярославича , состоялась в контексте так называемого «шведского крестового похода». Формально он не был направлен против Руси. Целью крестового похода являлась христианизация финских языческих племен. Крестовый поход против финнов (конкретно против финского племени емь) провозглашался папой Григорием IX дважды – в 1232 и 1237 годах. Но решить эту задачу без столкновения с Новгородской республикой было невозможно. Финские племена находились преимущественно в зависимости от Новгорода, и смена зависимости не входила в их планы [116] .
В качестве стратегической разведки можно оценивать посольство от только что образованного Ливонского ордена ко двору Александра Ярославича в Новгороде. О нем сообщается, в частности, в «Житии Александра Невского». Возглавлял посольство рыцарь Андреас фон Вельвен, названный в русском источнике Андреашем. По-видимому, этот визит имел место в период с 1236 по 1239 годы. Для князя переговоры с Вельвеном были первым опытом дипломатической коммуникации с рыцарями.
Среди вопросов посольства было в том числе и обсуждение возможности совместного выступления против литовцев, доставлявших своими набегами проблемы обеим сторонам. Александр, несмотря на юный возраст, проявил сдержанность и от участия в походе отказался. Впрочем, он не стал препятствовать участию в нем двухсот псковичей. Поход закончился полным разгромом меченосцев литовскими силами при Шяуляе. Погиб каждый десятый его участник среди псковичей [117] .
В дальнейшем Андреас Вельвен будет руководить силами крестоносцев во время Ледового побоища. Будущие противники Александр и Андреас, таким образом, впервые встретились друг с другом за шесть лет до битвы на Чудском озере.
Наступление рыцарей на Псков в качестве завязки острой фазы конфликта было инициировано епископом Дорпата ( Дерпта , русского Юрьева, ныне Тарту) Германом Буксгевденом, братом рижского архиепископа Альберта. Замысел состоял в том, чтобы поставить во главе Пскова, претендовавшего на княжение там Ярослава Владимировича. При его посредничестве планировалось добиться отложения Пскова от Новгорода. Фигура Ярослава устраивала немцев ввиду того, что родная сестра князя находилась замужем за Теодорихом – основателем Ордена меченосцев. И при взятии Изборска, и при взятии Пскова имели место совместные боевые действия немцев и отрядов князя Ярослава против псковичей. Фактически речь шла о национальном предательстве... [118]
Ряд историков ссылаются на то, что Ярослав передал Дарптскому епископату права на Псков. «Королевство, именуемое Псковским, было передано королем Гереславом, наследником этого королевства, Дерптскому епископу», – сообщается в материалах дарственной [119] . Предположительно это дарение было произведено в 1240 году под стенами Пскова.
Но путь измены и этим не был завершен. Считается, что незадолго до смерти , вероятно в 1245 году, Ярослав Владимирович перешел из Православия в Католицизм [120] . Измена Отечеству оказалась сопряжена и с изменой вере.
Западные миссии в Монгольскую империю
Наиболее широкое обсуждение монгольской проблемы на Западе имело место на Первом Лионском соборе 1246 года. Главным информатором о монголах на Соборе являлся некий русский епископ Петр [121] . В результате коллективного обсуждения был принят двойственный план взаимодействия с монголами. С одной стороны, предписывалось продолжать борьбу против монголов. С другой стороны, ставилась задача проработать возможность союза с ними для противостояния исламу . Вторая стратагема стала основанием направления ко двору монгольского императора нескольких религиозно-дипломатических миссий. Такое исходное противоречие в отношении к монголам на Западе привело к тому, что не состоялись в итоге ни крестовый поход против монголов, ни союз с ними в борьбе с исламом. Монгольский вопрос вообще не получил стратегического разрешения на Западе. Напротив, на Руси Александр Невский имел четкую стратегию выстраивания политики по отношению к монголам.
Особой страницей в мировой истори и путешествий являлась организация европейских дипломатических миссий ко дворам монгольских ханов. Цель миссий имела политическую подоплеку – найти поддержку со стороны хана в борьбе с исламом и другими противниками. Сочинения миссионеров являются важнейшими источниками по истории Монгольской империи и Средневековью в целом.
Переход к дипломатической тактике в отношениях с монголами определялся становящимся всё более очевидным провалом крестовых походов по всем направлениям . Крестовые походы после побед Александра Невского захлебнулись на северо-востоке. Крестоносцы терпели большой урон в борьбе с мусульманами, в чью пользу склонялась чаша весов в общем католическо-мусульманском противостоянии. Западу был объективно нужен союз с монголами. От ксенофобии в отношении азиатов пришлось временно отказаться.
Первым в их ряду был францисканский монах Иоанн Плано де Карпини. В 1246 году Карпини сначала встречался в Сарае с Бату, а затем в Каракоруме с Гуюком. По возвращении в Рим он представил отчет о результатах путешествия, составивший основу книги «История монголов, именуемых татарами». Книга стала первым европейским свидетельством о нравах монголов и созданной ими системе управления [122] .
В путешествии в Монголию Плано Карпини сопровождал другой монах-францисканец – Бенедикт Поляк. Он был привлечен к участию в миссии, прежде всего благодаря своим особым переводческим способностям. Среди языков, на которых он мог свободно вести беседу, был и древнерусский. По возвращении в Европу Бенедикт составил собственное сочинение об экспедиции – «О путешествии братьев меньших к татарам». В отличие от «Истории монголов» оно оказалось впервые доступно массовому читателю только в 1839 году [123] .
Первоначально французский доминиканский монах Андре де Лонжюмо был направлен в 1245 году папой Иннокентием VI к восточным патриархам, побуждая их к принятию унии. Побудительным мотивом поездки Андре в Монголию послужило письмо к французскому королю Людовику IX о состоявшемся якобы переходе великого хана Гуюка в христианство. Сообщение, как выяснилось потом, являлось дезинформацией. Направивший его монгольский наместник Эльджигедей пытался уверить таким образом французов, что опасности войны с монголами для них не существует. Для проверки достоверности факта перехода Гуюка в христианство король и направил Андре де Лонжюмо в Каракорум . Однако ко времени прибытия миссии в ставку Гуюк уже ушел из жизни. Регентша Огуль-Гаймыш не п