Разгромив монголов, мамлюки начинают шаг за шагом выдавливать крестоносцев из Святой Земли. Процесс был завершен падением в 1291 году последнего христианского оплота в регионе – крепости Акра. Крестоносцы через тридцать лет пожали плоды совершенного ими предательства монголов-несториан...
***
Рассмотрение процессов, происходивших на южном от Руси геополитическом направлении, позволяет оценивать восприятие происходящего как цивилизационную катастрофу. Даже более важным, чем нашествие Батыя и наступление крестоносцев, явилось для православного сознания падение в 1204 году Константинополя – «Второго Рима», после чего он стал столицей католической Латинской империи. Для Православия это было не только утратой сакрального центра цивилизации, но и обрушение всей мировоззренческой системы координат. Католическая экспансия расширяла фронт наступления на Восток. Русские земли оказались в фокусе целей крестовых походов.
Еще более важным, чем политическое обрушение, являлось в русском восприятии духовное отступничество греков. Поствизантийские государства обнаружили готовность принять католическую унию. И восстановленная Византия ее принимает, одновременно утрачивая легитимность как православное царство. В этом отношении «Второй Рим» пал не в XV, а еще в XIII веке. По прошествии двух столетий всё в точности повторилось. Византии – Второму Риму – давался шанс осознать случившееся, но она им не воспользовалась.
Для Руси всё это означало одно – взять на себя функции строительства подлинного православного царства. И идеологически концепт Третьего Рима, в сущности своей, начал формироваться еще в XIII веке князем Александром Невским и митрополитом Кириллом.
Глава 4. Русь: Александр Невский как субъект стратегического действия
Александр Невский и стратегия «мягкой силы»
Существует три основных историографических подхода к деятельности Александра Невского в условиях стратегического выбора между Востоком и Западом – «героический», «коллаборационистский» и «евразийский».
Героическая версия была положена в основу российского патриотического нарратива, составив канву восприятия князя в качестве «имени России». Она выражалась описанием сложившейся в XIII столетии ситуации как «Русь между двух огней». Агрессия с Запада оценивалась как более опасный вызов, грозящий не только утратой суверенности, но и потерей идентичности, ликвидацией русской общности по аналогии с онемеченной частью западных славян. Подчинение Западу, сообразно с героической версией, означало для Руси «цивилизационную смерть». Агрессия с востока несла для Руси значимый материальный урон, но не подразумевала этноцида. Поэтому стратегия Александра виделась в том, чтобы дать отпор агрессору на западе, сосредоточив против него все имеющиеся силы, чтобы в дальнейшем, накопив ресурсы, сбросить с себя и «восточное ярмо». Московские князья воплотили в дальнейшем эту долгосрочную часть проекта в жизнь [180] .
Коллаборационистская версия состоит в резкой критике Александра Невского за сотрудничество с Ордой, представлении его в качестве «коллаборациониста». Восточный выбор князя осуждается как измена и европейскому миру, и христианству, и славянской общности, и идеалам свободы. С Александра Невского, согласно этой версии, была будто бы установлена «историческая колея» русской «несвободы», заимствование модели Монгольского государства и ментальности . Победы же на Неве и Чудском озере сторонники коллаборационистского подхода оценива ют в качестве пропагандистского мифа, камуфлирующего главное – подчинение господству Орды [181] .
Основание для третьего подхода было заложено в трудах евразийцев (Н.С. Трубецкого, П.Н. Савицкого, Г.В. Вернадского, Н.А. Клепинина, Э. Хара-Давана) , заявлявших о естественности евразийского монголо-тюрко-славянского альянса. Чингисхан и Александр Невский позиционировались ими как политики-евразийцы. В религиозном плане внимание акцентировалось на веротерпимости народов, поддержке ими культов завоеванных народов [182] . Евразийский подход во взгляде на роль Монгольской империи развивал в дальнейшем Л.Н. Гумилев, труды которого приобрели широкую общественную популярность.
Религиозный фактор имел у ранних евразийцев подчиненное значение, выступал культурной подробностью по отношению к географическим детерминантам. Географический детерминизм и нивелировка фактора Православия были предъявлены в качестве обвинений евразийцам со стороны Г.В. Флоровского [183] . Евразийская мысль шла в своих теоретических построениях от «почвы», территории Евразии. В концепции этногенеза Л.Н. Гумилева к пространственно-географическим основаниям истории добавился биоэнергетический фактор, выражаемый авторским понятием «пассионарность». Вероисповедание Л.Н. Гумилев считал главным символом этногенеза и положил его в основу выделения «суперэтносов», или цивилизаций – идейно-религиозных и культурных целостностей, характеризующихся особым стереотипом поведения и ментальностью (языческий Римский суперэтнос, православный Византийский суперэтнос, Исламский мир, Западная цивилизация, Российский суперэтнос, или цивилизация).
Пересмотр религиозной карты мира с учетом реалий XIII столетия позволяет выдвинуть четвертую версию, совмещающую частично «героический» и «евразийский» подходы, но определяющую стратегию деятельности Александра Невского несколько иначе, чем представлено в них. Условно ее можно, сообразно с терминологией Дж. Ная, определить в качестве стратегии «мягкой силы» [184] .
Суть ее заключается в возможности продвижения цивилизационных рубежей не только посредством военной силы, но и за счет религиозной проповеди. Такая возможность открыва лась в XIII веке в отношении Востока, ввиду начавшегося в Монгольской империи религиозного размежевания и поиска новых идентичностей . Среди монголов оказалось много христиан, что потенциально превращало их в мощную христианскую силу. Наличие ее делало стратегию Александра Невского реалистичной. Впрочем, он не был единственным политиком, прибегавшим к такого рода стратегии в XIII столетии. Одновременно предпринимались попытки обращения монголов в ислам и буддизм, а также отстаивания ими традиционной тенгрианской идентичности. Свои цели в Монгольской империи преследовала и Католическая Церковь. Уточнению контекста потенциальной возможности применения Александром Невским стратегии «мягкой силы», выражаемой в перспективе христианизации монголов, и посвящено проводимое далее исследование .
Александр Невский и войны памяти
Но начнем мы с вызова деформации образа князя в мировых исторических нарративах. Войны памяти велись всегда, ведутся они и сегодня. И в них акцентированной атаке со стороны противников России, наряду с несколькими наиболее знаковыми персоналиями российской истории, подвергается Александр Невский.
В качестве историографического источника особого рода может рассматриваться многоязычная универсальная интернет-энциклопедия со свободным контентом «Википедия». Претензии, предъявляемые к ней в отношении достоверности многих публикаций, в том числе по исторической проблематике, хорошо известны. Но многоязычность «Википедии» предоставляет прекрасную возможность посмотреть на одни и те же явления прошлого с позиций исторического сознания разных сообществ. Несмотря на провозглашаемое стремление представить разные позиции, взгляды на историю всё равно оказываются выстроены тенденциозно – в соответствии с историческим сознанием той общности, язык которой используется в каждом соответствующем случае. С точки зрения этих различий целесообразно посмотреть на интерпретацию в иноязычных «Википедиях» образа Александра Невского. И такое рассмотрение показывает, что высоко почитаемый в российской историографической традиции князь, получивший неофициальный статус «Имя России», преподносится в иноязычных «Википедиях» в негативном ракурсе.
Англоязычная «Википедия» уже в общей характеристике исторической деятельности князя указывает на его согласие выплачивать дань в пользу Золотой Орды. Эта же информация о его согласии на выплату дани содержится в разделе, посвященном установлению почитания Александра Невского в качестве святого. Получается, что Православная Церковь канонизировала князя, имея в виду в том числе и его соглашательскую политику в отношении Орды.
Считается, что «ордынский выход» начал выплачиваться еще с 1241 года отцом Александра Невского Ярославом Всеволодовичем. Но англоязычная «Википедия» о причастности к выплате дани Ярослава в посвященной ему статье ничего не сообщает. В статье же об Александре Невском слово «дань» используется четырежды, создавая устойчивое представление, что именно он и явился инициатором ее установления.
Главные военные победы Александра Невского – в Невской битве и Ледовом побоище – трактуются в англоязычной «Википедии» в качестве мифов, пропаганды русских летописей. Ставится под сомнение вообще сам факт Невской битвы. Утверждается, что ни в одном нерусском источнике сведений о ней будто бы не содержится. Аргументом, что Невская битва не могла иметь места, служит довод о существовании в рассматриваемый период конфликта между шведами и норвежцами. Наличие такой вражды якобы и исключало возможность для Швеции ввязываться в какую-либо военную кампанию.
Ледовое побоище, согласно интерпретации англоязычной «Википедии», было незначительным столкновением. В этом сражении, как сообщается в соответствующей статье, могло быть убито лишь несколько рыцарей, а вовсе не несколько сот, как свидетельствовали русские летописи.
Проордынский вектор политики князя объясняется в англоязычной «Википедии» враждебностью к западному христианству Православной Церкви, в представлениях которой любая власть над Русью, пусть даже иноземная, была более приемлема, чем власть Римской Церкви. Монгольский вассалитет получал будто бы божественную легитимацию. Следуя этой логике, Александр Невский искренне и рьяно поддерживал ордынскую власть. Дело представляется так, что в своей самоизоляции от западных христиан, не желая терять власть над паствой, Православная Церковь пошла по пути обоснования отказа от суверенитета.