Третья поездка Александра Невского в Орду, согласно утверждению Манкиева, преследовала цель воспрепятствовать призыву русских людей в татарское войско для совместного с татарами участия в войне. Князь добился от хана отмены уже принятого указа на этот счет. Сообщал историк и о том, будто бы князь перед своей поездкой велел изгнать из всех русских городов татарских счетчиков сбора дани. Как известно, Александр, напротив, подавлял сопротивление монгольской переписи.
Пример освещения Манкиевым поездок Александра Невского в Орду показателен в плане повышенной концентрации недостоверной информации, непроверенных сведений. Такое положение в целом характерно для освещения состояния монгольско-русских политических связей [257] .
В популярной книжке «Созерцание славной жизни святого благоверного великого князя Александра Ярославича Невского» (1789) писатель Федор Туманский упоминал два княжеских визита в Каракорум к великому хану – 1247 и 1262 –12 63 годов. Первая поездка к великому хану Гуюку вместе с братом Андреем была будто бы инициирована Батыем. Приняв князя, золотоордынский правитель направил его дальше по иерархической лестнице ко двору Гуюка.
Второй раз, согласно Туманскому, Александр Невский совершил визит к великому хану Бургаю. Под этим именем у писателя выступал правивший в те годы в Монгольской империи Хубилай. Цель визита во втором случае виделась в предотвращении последствий для Руси восстания 1262 года против откупщиков дани. Туманский сообщал, что восстание охватило города Владимир, Суздаль, Ростов, Ярославль, Переславль. Александр Невский мятеж не подавлял. Нет никаких указаний, отмечал Туманский, что кто-либо был им наказан. Предотвратить ордынское возмездие можно было, лиш ь обратившись к великому хану.
Еще одной целью поездки Александра Невского в Каракорум было стремление заблокировать требование участия русских войск в монгольских походах. По обеим позициям князь достиг желаемого результата [258] .
Выдающийся отечественный энциклопедист Вильям Похлебкин составил хронологический перечень (вероятно, не полный) всех русских князей, посещавших Орду с 1242 по 1430 годы. Из него следовало, что Александр Невский совершил всего пять таких визитов: в 1247, 1252, 1256, 1257 и 1263 годах [259] . К сожалению, летописные известия о поездках в Орду не всегда давали точное представление о конкретном маршруте путешествий князей. Под Ордой могла пониматься и Золотая Орда (улус Джучи), а могла и ставка великого хана. Не всегда ясно, куда в каждом конкретном случае из пяти ордынских визитов направлялся и Александр Невский. Не исключено, что визит мог иметь две фазы – посещение в первой части непосредственного ордынского властителя в улусе Джучи, а во второй – двора монгольского императора. Предположив, что посещалась в итоге ставка императора, можно составить гипотетический перечень адресаций дипломатических усилий князя.
В 1247 году во главе Монгольской империи находился Гуюк, сын предыдущего правителя Угэдея и внук Чингисхана. Гуюк был избран кааном на курултае годом ранее, и визит Александра в ставку должен был засвидетельствовать принятие им власти великого хана . Ранее Гуюку было доставлено письмо от римского папы Иннокентия IV. Коммуникации двора Гуюка принципиально облегчались большим числом христиан Церкви Востока. Существовала уверенность, что и сам каан вот-вот примет христианство. Об этом, в частности, сообщал в своих свидетельствах о Монгольском императорском дворе Плано Карпини.
Из проблемных вопросов монгольско-русской повестки 1247 года потенциально мог подниматься вопрос о готовящемся походе Гуюка против Батыя. При такой перспективе Русь оказывалась бы вовлечена во внутримонгольскую распрю. Однако благодаря усилиям Сорхахтани-беки поход Гуюка удалось предотвратить. В 1248 году великий хан ушел из жизни, предположительно будучи отравлен по приказу Бату.
Поездки в ставку каана содержали для князей немалые опасности. Некоторые исследователи предполагают, что и Александр Невский, и его отец Ярослав Всеволодович были отравлены при дворе монгольского императора. Причиной убийства Ярослава являлось отношение к нему как креатуре Бату, находившегося в жестком конфликте с великим ханом Гуюком. Свидетельства об отравлении князя приводил находившийся с дипломатической миссией в Каракоруме итальянский францисканец Плано Карпини. Непосредственным отравителем итальянец представлял Дорегене, мать Гуюка.
Ярослав Всеволодович в 1246 году не мог по статусу проигнорировать поездку на курултай в Каракорум, где происходило избрание кааном Гуюка. В один из дней курултая он был приглашен к Дорегене-хатун, лично угощавшей гостя. По возвращении с трапезы он занемог и через семь дней умер. Тело князя при этом посинело, что явно указывало на присутствие яда [260] . После этого, как сообщал Карпини, Дорегене «поспешно отправила гонца в Руссию к его сыну Александру, чтобы тот явился к ней, так как она хочет подарить ему землю отца. Тот не пожелал поехать, а остался, и тем временем она посылала грамоты, чтобы он явился для получения земли своего отца. Однако все верили, что, если он явится, она умертвит его или даже подвергнет вечному плену» [261] . Отказ Александра Ярославича приехать в ставку по приглашению матери императора был неслыханной дерзостью. Вероятно, он рассчитывал в этом случае на заступничество Бату. Тем не менее по прошествии года визит Александра Ярославича в ставку монгольского императора, по-видимому, все-таки состоялся.
К версии отравления Ярослава на курултае скептически относился Н.М. Карамзин. По его мнению, князь находился в полной власти монголов, и его могли при желании казнить и не прибегая к ядам. Г.В. Вернадский, напротив, полагал сведения Плано Карпини достоверными [262] . С одной стороны, устранить князя требовалось вопреки покровительству влиятельного Бату, и отравление было в этом случае более желательным, нежели прямое убийство. С другой стороы, и Дорегене могла вести свою собственную игру, не всегда соотнося ее с политикой сына. В целом же контекст конфликта Гуюк – Бату с возможным исходом в виде первой внутримонгольской войны Чингизидов позволяет оценивать высокую вероятность отравления Ярослава в ставке сторонниками великого хана.
Второй визит Александра Невского в Орду состоялся, согласно хронологии В.В. Похлебкина, также через год после очередного курултая, избравшего нового монгольского каана. В 1252 году Александр Ярославович, по-видимому, должен был засвидетельствовать признание власти Мунке. Победа Мунке в борьбе за власть в Монгольской империи явилась апогеем торжества политики Бату. На курултае, провозгласившем нового каана, сам Бату получил статус «ака», как старший среди всех Чингизидов. Сразу после победы было проведено следствие, завершившееся масштабным погромом среди монгольской знати противников Мунке. Будучи связан поддержкой Бату, Александр Невский получил в Орде ожидаемую поддержку. Одним из практических итогов визита в Орду явилось для Александра получение ярлыка на Владимирское княжение. По-видимому, в повестке обсуждения оказался и вопрос об инициированном с Запада антиордынском восстании князей 1252 года.
Последующие два визита Александра Невского в Орду – 1256 и 1257 годов – состоялись также в правление Мунке. Вероятно, визит 1256 года был связан со смертью Бату и вступлением во власть в улусе Джучи его сына Сартака. В 1257 году имелись сходные обстоятельства – смерть Сартака. Предположительно тот был отравлен его дядей Берке. Новым правителем улуса стал младший брат Сартака Улагчи. И тот, и другой являлись христианами, что безусловно облегчало дипломатическую миссию Александра [263] . Во время визита в Орду 1257 года Александр взял с собой младшего брата Андрея Ярославича, лидера антиордынского восстания 1252 года, и добился его прощения.
Принципиально иной по степени сложности оказывалась ситуация во время последнего визита Александра Невского в Орду в 1262–1263 годах. Во главе улуса Джучи уже не было ни Бату, ни его сына Сартака , с кем прежде выстраивались конструктивные отношения, имевшие в том числе и религиозный аспект монгольского покровительства христианам. Во главе улуса Джучи стоял теперь младший брат Бату Берке, принявший ислам и требовавший от Руси не только денежного выхода, но и платы кровью. Во главе Монгольской империи с 1260 года находился Хубилай – создатель империи Юань. Его противником в борьбе за власть выступал младший сын Толуя Ариг-Буга, сохранявший приверженность тенгрианству. Во время визита Александра в Орду продолжалась жесткая фаза войны между Хубилаем и Ариг-Бугой, в которой последний терпел поражение [264] . В ходе этой борьбы, стремясь ограничить потенциалы Ариг-Буги, связанные с поддержкой традиционалистской монгольской знати, Хубилай переносит столицу из Каракорума в Ханбалык. (Позже Ханбалык будет переименован в Пекин.) Именно Ханбалык посетил Марко Поло во время его поездки ко двору каана.
Борьба Хубилая и Ариг-Буги не была бы столь критичн ой для Руси, не принимай в ней активного участия Берке. Правитель Золотой Орды в этой распре выступал важнейшим союзником Ариг-Буги, что угрожало в перспективе большой войной с Хубилаем.
Кого должен был в этом конфликте поддержать Александр Ярославич ? Безусловно, лучший сценарий состоял в том, чтобы остаться в стороне. Выступи он на стороне Берке – и следовало в перспективе ожидать большого нашествия с востока. Поддержи он великого хана – и последовали бы незамедлительные репрессии со стороны Берке.
Вероятно, Александр все же склонялся к игре в пользу Хубилая. И дело состояло не только в том, что его партия определенно брала верх. Исламизация улуса Джучи при Берке не могла устраивать русских князей. К тому же масштабную борьбу против ислама вел на юге Хулагу – сторонник Хубилая. При обострении противостояния войска Хулагу могли бы быть брошены на север против Берке.
Участие Александра в большой политической игре не могло не вызвать ответных действий со стороны тех или иных субъектов конфликта. Очевидно, что его игра в пользу Хубилая не могла устроить Берке. И признавая факт отравления Александра в