Макс не стал больше спорить, исчез за пологом, загремел ботинками и вышел из дома. Со двора раздался свист, который почему-то называют разбойничьим. Просто громко и отрывисто. В стойле обиженно заревела корова, ей вторил басовитый клекот петуха. Началось в колхозе утро!..
В империи конец круга листогона – это пора замирания природы. С деревьев падают последние листья, трава желтеет и блекнет, вода становится студеной, температура падает до десяти градусов, а ночью и до нуля.
Прячутся мелкие пташки и грызуны, пропадает мошкара. В лесах пушные звери реже вылезают из нор, меняют окрас.
Хозяева загоняют скот и птицу в утепленные стойла, закрывают крыши свежей соломой и сеном. Кто побогаче, заделывает дранкой. В домах больше не гасят очаги и жаровни.
И хотя впереди еще целый круг осени, но последние приготовления стараются провести до Серостава. Чтобы уж без хлопот встретить октан Огалтэ – традиционный праздник, воздать хвалу и начать новый год. А потом пережить зиму. Благо здесь она идет всего два круга.
Листогон – это время хлопот по хозяйству, по дому. Время окончательного сбора урожая, его переработки, подготовки к хранению. Поэтому во всех дворах крупных и мелких поселков, городов и становищ сейчас бардак и суета.
Это Артем и увидел, выйдя по двор. Прямо по центру навалена большая куча глины, рядом несколько деревянных форм, а за ними стожок мелко порубленной соломы. Хозяин с сыновьями готовят саман – глиняные кирпичи. У дальней стены сушатся уже готовые прямоугольники серо-коричневого цвета. А у скотника приличных размеров куча навоза. Его тоже добавляют в саман для прочности.
Стены подновить, а то и новые сложить, дом возвести – на все пригоден саман. И хотя здесь хватает лесов, местные жители больше привычны к саману. Дерево-то еще срубить надо, привезти, а это хлопоты. Железные топоры пока редкость, лошадей в поселке мало, волов тоже. И гонять их по осени некогда, все на уборке. А зимой в лес лезть и подавно тяжко, дороги то развозит, то прихватывает морозцем. По рытвинам и ямам не всякая телега проедет.
Нет, дерево тоже используют, но только те, кто может заплатить за их доставку. А большинство делает дома и другие строения из самана. Дешево и надежно. К тому же глинистого грунта в этих местах полно. Прямо за поселком два карьера, бери сколько хочешь.
«Потому Макс и затащил подругу в дом, – мельком подумал Артем. – Не в грязи же валяться! Да и обстановочка не располагает. Эстет, блин!»
Единственный относительно чистый угол двора под навесом возле колодца. Там и длинный стол, и лавки, и открытый очаг. Там обычно кормили своих постояльцев хозяева. Сами ели дома, или в поле, или где придется. А вот постояльцам нужно обхождение. Да и уважение выказать лишний раз надо, ведь не абы кто встал на постой, а брантеры! На что уж легионеров всюду уважают и боятся, а брантеры все же пострашнее их будут! Во всяком случае, для жителей приграничных поселений, торговцев и другого люда.
Виктор Нестеров пришел под навес последним. На ходу растирал щеки, часто моргал и зевал. Под левым ухом поперечная красная полоса от шнурка или соломины.
– Еще один Казанова! – встретил его упреком Артем. – Тоже породу улучшаешь?
– Я спал, – не очень уверенно возразил тот.
– Конечно, спал. Часок. Сено с шеи сними!
Витя махнул рукой, проводя по волосам, поймал пальцами блеклую травинку, хмыкнул.
Макс тактично молчал, безмолвно поддерживая собрата по делу, а Михаил улыбался. Он-то спал один, причем под навесом. Правда, в его распоряжении было несколько шкур, так что замерзнуть ночью было проблематично. Хотя хозяева дома смотрели на него, как на чудо. Они при такой погоде спали под шкурами в отапливаемом доме.
Артем обвел взглядом парней, отметил улыбку Михаила и сам усмехнулся.
– Впору с местных плату брать за улучшение породы. Сколько девок обрюхатили?
– Ты, командир, собрал нас, чтобы поприкалываться или как? – парировал выпад Виктор. – А то, может, мы еще пару часиков поспим? Ночью некогда было.
Артем зыркнул на него, потом махнул рукой и как-то обреченно заметил:
– Горбатого только… Ладно, проехали! Давайте к делу. Пока хозяйки нет, обсудим. А потом и поедим.
– Хозяйка уже вернулась, – сообщил Виктор. – Я видел, как она детей заводила. Они с озера плашин принесли.
Плашином здесь звали траву, что растет на берегах озер и болот. Трава имела съедобные корни, их обычно добавляли в муку или варили и ели как репу или картофель. Заготовкой плашина занимались дети и собирали ее как раз в конце листогона, когда корни набирали самую сладость.
– Значит, через полчаса завтрак будет готов, – прикинул Артем. – Давайте пока о делах. По идее нам надо двигать к границе. С другой стороны, шайка Усвира ушла. Их надо найти. Мы обещали приставу.
– А чего его искать? Он сам появится, когда пойдет новый обоз. Под Саго или Делимом. Нам нет смысла уходить от границы дальше. Наши передали, что первые беглецы из доминингов вот-вот пойдут. А с ними, может, и шпики имперские.
Виктор окончательно стряхнул сонную одурь и рассуждал вполне здраво.
– Усвир в глубь провинции не пойдет, ему резона нет, – высказался Михаил. – Наоборот, ближе к границе двинет. У него там есть схроны. Да и леса кругом.
– Может быть. Но искать его надо. Пристав возвращается из Келарага, новости привезет. И деньги. Нужен повод для встречи.
– Встретит и так, – не согласился Михаил. – Мы за последний октан две шайки разбили. И караван спасли. Нам причитается от властей.
Артем задумался. Миха дело говорит, но все же к приставу лучше не с пустыми руками ехать. Но Усвира еще найти надо, а время поджимает.
Он покосился на молчащего Макса, легонько толкнул того в плечо.
– Ты чего молчишь? Не проснулся еще?
Тот не отреагировал, смотрел на стол.
– Я вот что думаю, – монотонно, не отводя взгляда от потрескавшейся доски, сказал Макс. – Если наши теми же темпами пойдут и дальше, из доминингов побегут не единицы, а сотни. Всех мы не отфильтруем никак.
– Все не нужны! – вставил Виктор.
Макс не обратил на реплику внимания, так же монотонно продолжил:
– Простое мужичье, служилые дворяне, мелкая шелупонь нас не интересует. Но вот рыбка покрупнее побежит не с пустыми руками. И среди них точно будут люди с информацией. Таких лучше брать даже не здесь и не в глубине провинции. Там за всеми не уследим. Их лучше брать по ту сторону кордона. Под видом бандитов. И внимания не привлечем, и не спугнем.
Артем помолчал, оценивая слова Макса, потом посмотрел на него.
– Захочешь в следующий раз подругу привести, я, пожалуй, под навесом заночую. Или даже на земле. Если ты такие идеи и дальше толкать будешь.
Михаил фыркнул, но Артем продолжил вполне серьезно:
– Это хорошая идея! Перспективная.
– И на нас никто не подумает, – подхватил Виктор. – Для всех мы люди пристава, брантеры, защищаем, а не грабим.
– Да. И наши вояжи за кордон никого не удивят. Молодец, Макс!
Похвала прозвучала искренне и Макс, наконец, оторвал взгляд от стола.
– Одно плохо – мы так в бандитов превратимся. Людей хватать ни за что…
– Не превратимся. И потом, одно дело хватать посторонних, другое – шпиков, выведов то бишь.
– Если отличим.
– Отличим. Их же встречать будут. Люди нашего благодетеля Охочи и других цензоров.
В дверях дома показалась хозяйка – дебелая женщина лет тридцати пяти. По земным меркам это еще возраст молодости, но здесь – скорее зрелости. И внешность соответствующая – довольно невзрачная, блеклая. Фигура после шести родов давно потеряла всякие формы. Зато характер тихий, добрый.
Хозяйка несла большой поднос с полными мисками и плошками. Над подносом вился пар.
Поисковики замолчали, глядя на женщину. Та подошла ближе, несмело улыбнулась, пробормотала приветствие и поставила поднос на стол. Аромат еды заставил всех позабыть о деле.
– Благодарю, хозяюшка, – пропел Михаил, улыбаясь женщине.
Ему хозяйка благоволила особо и не так боялась. Частенько баловала вкусненьким. Благо поисковики щедро платили за постой и харчи и хозяйка могла позволить не только стряпать простую пищу, но и готовить кое-что повкуснее.
– Велите подать вина? – спросила она, глядя на Михаила. – Я купила у торговца, как вы просили.
– Подавай, – ответил Артем. – Кстати будет.
Хозяйка исчезла, бросив взгляд на дальний угол двора, где показались ее дети. Те могли своими криками помешать благородным мэорам завтракать. Хотя мэоры никогда не гнали детей и даже привечали их.
Завтракали молча. Горячая каша с мясом и печенью, яичница с грибами, душистый хлеб, сыр, парное молоко. После такого завтрака можно до вечера бегать.
Поисковики успели перейти на местный режим питания: плотный завтрак и не менее плотный ужин перед заходом светила, обязательно с горячим. Днем же разве что маленький пирожок, а то и вовсе кусок хлеба.
– Выезжаем через час, – сказал Артем, отодвигая большую глубокую миску. – Заскочим в поселок за озером и, если там Усвира не будет, поедем в Камюк, к приставу. А потом уже будем решать, как быть.
– Скоро Чегей лодьи приведет, – напомнил Михаил. – Мы хотели с ним переговорить.
– Успеем. Чегей будет дня через два.
Прохладное вино приятно остужало разогретое кашей нутро. Слабое, градусов восьми – десяти, оно шло как сок. Если, конечно, знать меру.
Артем заметил стоящего у ворот хозяина – мужика лет сорока с окладистой бородой, выдававшей в нем уроженца восхода. Тот смотрел на поисковиков, не смея подходить ближе.
– Миш, расплатись с хозяевами, – сказал Артем.
– С запасом?
– Как всегда. Им незачем знать, что мы можем не вернуться. Пусть думают, будто точно приедем. Так спокойнее и им, и нам.
Поисковики доедали обильный завтрак, вставали из-за стола, довольно отдуваясь, допивали вино. Теперь можно и в дорогу. Опять, в который уж раз. Жизнь такая веселая – ни дня на месте. Романтика, блин!