удет вынуждена это сделать в сложной ситуации) откатиться назад к линиям складов.
5. В национальных войнах, где население спасается бегством и уничтожает все на пути врага, как это было в Испании, Португалии, России и Турции, невозможно продвигаться вперед без сопровождения обозов с продовольствием и не имея надежной базы снабжения вблизи фронта операций. При таких обстоятельствах война вторжения становится очень трудным делом, если не невозможным.
6. Необходимо не только собрать большое количество припасов, но обязательно иметь средства транспортировки их вместе с армией или вслед за ней, а это представляет огромную трудность, особенно в молниеносных экспедициях. Для обеспечения их удобной транспортировки пайки должны состоять из наиболее компактных вещей, таких как сухари, рис и т. п., повозки (фуры) должны быть легкими и крепкими, с тем чтобы могли проходить по всем видам дорог. Понадобится собрать все средства транспорта страны и обеспечить хорошее обращение с их владельцами или кучерами; и эти повозки должны быть расставлены в парках в различных пунктах, не слишком далеко от домов кучеров, чтобы экономно расходовать поступающие ресурсы. И наконец, солдат должен быть привычным к тому, чтобы нести с собой припасы на несколько дней – хлеб, рис и даже муку.
7. Близость моря неоценима для перевозки предметов снабжения; и та страна, которая имеет выход к морю, может по своей воле обеспечивать себе снабжение. Однако это преимущество не абсолютно в случае с большой континентальной армией, потому что в желании сохранять сообщения со своими складами она может быть втянута в операции на побережье, тем самым подвергая себя огромному риску, если противник совершает маневр массами своих сил в направлении фланга противоположного морю. Если армия выдвинулась слишком далеко от побережья, возникнет опасность для перехвата ее коммуникаций; и эта опасность возрастает с продвижением армии.
8. Континентальная армия, используя море для транспортировки, должна базироваться на суше и иметь резерв продовольствия, не завися от своих кораблей, и направление отхода, подготовленное на фланге ее стратегического фронта противоположного морю.
9. Судоходные реки и каналы, если они расположены параллельно операционному направлению армии, делают транспортировку предметов снабжения намного более легкой, а также освобождают дороги от скопления множества средств транспорта, если только он не необходим. По этой причине операционные направления, расположенные таким образом, являются наиболее благоприятными. Сами по себе водные коммуникации в этом случае не являются операционными направлениями, как утверждается, напротив, крайне важно, чтобы войска могли двигаться на некотором расстоянии от реки, для того чтобы не дать противнику отбросить назад к реке внешний фланг, что может быть так же опасно, как если бы это было море.
В стране неприятеля реки вряд ли могут быть использованы для транспортировки, поскольку лодки, вероятно, будут уничтожены, а небольшие отряды неприятельских солдат могут легко нарушить судоходство. Для его обеспечения необходимо занять оба берега, что опасно, как это испытал на себе Мортье у Дюрнштейна (имеется в виду Кремсское сражение 30 октября (11 ноября) 1805 г., когда русская армия Кутузова (50 тысяч), уходя от преследования 200-тысяной армии Наполеона, разгромила здесь корпус Мортье (4 тысячи убитых и раненых, свыше 1500 пленных, 5 орудий и знамя), русские потеряли 3 тысячи. – Ред.). В дружественной стране преимущества рек более существенны.
10. При отсутствии хлеба или сухарей острая потребность армии в них может быть снята за счет скота; и его обычно можно найти в населенных странах в большом количестве для того, чтобы продержаться некоторое время. Однако этот источник снабжения вскоре иссякнет, и к тому же этот план ведет к грабежам. Реквизиция скота должна быть хорошо отлажена; и наилучшим планом снабжения армии будет тот, который предполагает закупки скота где-нибудь еще.
Я завершаю этот параграф, приводя ремарку Наполеона, которая может показаться эксцентричной, но в которой все же есть резон. Он сказал, что в своих первых кампаниях обнаруживал, что противник был настолько хорошо обеспечен, что, когда его войскам не хватало провианта, ему нужно было только напасть на тылы противника, чтобы получить все, что нужно, в избытке. Это замечание, в котором было бы абсурдно искать систему, но которое, пожалуй, объясняет успех многих стремительных операций, доказывает, насколько сильно реальная война отличается от узкой теории.
Параграф XXVIЗащита границ фортами и линиями траншей. Осадные войны
Форты служат двум основным целям: во-первых, прикрывают границы; во-вторых, помогают ведению боевых действий в кампании.
Защита границ в целом представляет собой довольно-таки расплывчатую проблему. Это не так для тех стран, границы которых прикрыты значительными естественными препятствиями и у которых совсем немного доступных мест, да и они могут быть оборудованы для обороны искусством военных инженеров. Проблема здесь проста, но в странах с открытой местностью она сложнее. Альпы и Пиренеи и менее высокие горы – горы Моравии, Ризенгебирге (Йизерские горы в Чехии и Польше – западная часть Судет. – Ред.), Эрцгебирге (Рудные горы – Ред.), Бемервальд (Шумава. – Ред.), Шварцвальд, Вогезы и Юра – не настолько неприступны, что их нельзя сделать неприступнее с помощью хорошей системы крепостей.
Из всех этих границ те, что разделяют Францию и Пьемонт, прикрыты лучше всего. Долины рек Стура (их две – Стура-ди-Демонта, выводящая к Кунео, и Стура-ди-Ланцо, по долине которой выходят к Турину. – Ред.) и Дора-Рипария, перевалы близ горы Арджентера, Монженевр и Мон-Сени, единственные считающиеся пригодными (еще относительно несложен здесь пер. Фрежюс. – Ред.) были покрыты каменными крепостями; и, кроме того, значительные по размерам сооружения охраняли выходы из долин на равнинах Пьемонта. Преодолеть эти трудности было, конечно, нелегким делом.
Эти превосходные искусственные оборонительные сооружения не всегда преградят путь вражеской армии, потому что небольшие оборонительные сооружения, которые встречаются в ущельях, могут быть преодолены или противник может найти проход другим путем, который до этого считался непригодным. Переход через Альпы Франциска I и переход Наполеона через перевал Большой Сен-Бернар и перевал Шплюген доказывают, что есть истина в замечании Наполеона о том, что армия может пройти везде, где только ступает нога человека, – принцип, который не так уж абсолютно верен, но характеризует этого человека, и которому он следовал с огромным успехом.
Другие страны пересекают большие реки, которые могут быть либо первой, либо второй линией рубежей. Однако примечательно, что такие линии, очевидно так хорошо приспособленные для того, чтобы разделять народы, не нарушая торговлю и коммуникации, в общем, не являются частями настоящих границ. Нельзя сказать, что Дунай отделяет Бессарабию от Османской империи до тех пор, пока у турок есть плацдарм в Молдавии. Рейн никогда не был настоящей границей Франции и Германии, потому что французы длительное время удерживали пункты на правом берегу реки, в то время как немцы владели Майнцем, Люксембургом и предмостными укреплениями Мангейма и Везеля на левом берегу.
Если, однако, Дунай, Рейн, Рона, Эльба, Одер, Висла, По и Адидже не будут внешними линиями границы, нет причины для того, почему бы их не укрепить в качестве постоянных оборонительных рубежей там, где они позволяют применить систему, подходящую для прикрытия фронта операций.
Примером такого рода является Инн, которая отделяет Баварию от Австрии: к югу от этой реки расположены горные хребты (входящие в состав Альп) Тироля, на севере – Богемия и Дунай, на них или рядом располагаются три укрепленных пункта – Пассау, Браунау и Зальцбург. Ллойд, допуская поэтическую вольность, сравнивает эту границу с двумя неприступными бастионами, завесу которых образуют три прекрасных форта, и водной преградой которой является одна из самых быстрых рек. Он преувеличил эти преимущества, потому что его эпитет «неприступные» был решительно опровергнут кровавыми событиями 1800, 1805 и 1809 годов.
Большинство европейских государств имеет границы, которые ни в коей мере не являются такими грозными, как те, что на Альпах и Инне. Они в основном открыты, либо состоят из гор с удобными проходами или перевалами в значительном числе мест. Мы предлагаем дать набор общих принципов, в равной мере применимых ко всем случаям.
Когда топография границы являет собой открытое место, не следует делать попыток устраивать сплошную полосу обороны, сооружая слишком много крепостей, требующих армейских гарнизонов. К тому же они, наконец, могут и не предотвратить проникновение противника в страну. Гораздо разумнее построить меньше сооружений и разместить их надлежащим образом, не ожидая полного предотвращения вторжения противника, но умножая преграды на пути его наступления и в то же время оказывая поддержку передвижениям армии, которая должна отразить его.
Даже если это будет тот редкий случай, когда укрепленное место само по себе не дает продвигаться армии, тем не менее это все-таки помеха, что вынуждает армию выделять часть своих сил на взятие крепости или даже совершать обход. А с другой стороны, это дает некоторое преимущество армии, которая удерживает такую крепость или укрепленный рубеж, прикрывает этим свои склады, фланги и передвижения, и, наконец, такая крепость служит в случае необходимости укрытием.
Крепость, таким образом, демонстрирует свое влияние на военные операции; и теперь мы предлагаем рассмотреть связь крепостей со стратегией.
Первый вопрос, который следует рассмотреть, касается их расположения; второй – имеет дело с различием между теми случаями, когда армия может позволить себе пройти мимо крепостей без осады, и теми ситуациями, когда возникает необходимость в осаде. Третий вопрос состоит в отношениях армии к осаде, которую она предполагает.
Поскольку надлежащим образом расположенная крепость благоприятствует военным операциям, в той же степени те крепости, которые расположены неудачно, создают для таких операций затруднения. Неудачно расположенные крепости являются бременем для армии, которая вынуждена держать в них гарнизоны, и для государства, которое выделяет для них солдат и расходует средства. В Европе много таких крепостей, которые можно причислить к данной категории. Прикрытие границы близко расположенными друг к другу крепостями не является мудрой политикой. Эта система ошибочно приписывается Вобану, который, напротив, спорил с Лувуа по поводу огромного числа пунктов, которые последний хотел укрепить. Принципы в этом вопросе следующие:
1. Укрепленные места должны быть расположены эшелонированно в три линии и простираться от границ в направлении столицы[18]. Их должно быть три в первой линии, столько же во второй и большое укрепленное место в третьей, вблизи центра города. Если было бы четыре линии крепостей, это потребовало бы (для того, чтобы система была полной) от двадцати четырех до тридцати укрепленных мест.
Могут возразить, что это количество велико и что даже у Австрии не было так много. Однако не следует забывать, что у Франции было более сорока крепостей всего на третьей части ее границ (от Безансона до Дюнкерка) и что их все еще не хватает на третьей линии в центре страны. Совет, созванный с целью рассмотрения систем крепостей, совсем недавно решил, что требуется больше. Это не доказывает, что крепостей недостаточно много, но что определенные места должны быть дополнительно укреплены, в то время как те, что на первой линии, хотя и слишком плотно расположены, могут сохраняться, коль скоро они уже существуют. Признавая, что у Франции есть два фронта от Дюнкерка до Базеля: один от Базеля до Савойи, один от Савойи до Ниццы, в дополнение к совершенно определенной линии крепостей от Пиренеев до береговой полосы, есть шесть фронтов, требующих от сорока до пятидесяти укрепленных мест. Каждый военный признает, что этого достаточно, поскольку Швейцария и береговые укрепленные линии требуют крепостей меньше, чем северо-восток. Система расположения этих крепостей является важным элементом их полезности. У Австрии их меньше, потому что она граничит с мелкими германскими государствами, которые вместо того, чтобы быть к ней враждебными, предоставляют в ее распоряжение свои собственные крепости. Более того, приведенное выше количество – это то, что считалось необходимым для государства, имеющего четыре одинаково развитых фронта. Вытянутой в длину узкой Пруссии, простирающейся от Кёнигсберга почти до ворот Меца, не нужна такая же система крепостей, как у Франции, Испании или Австрии. Таким образом, географическое положение и протяженность государств может вести либо к уменьшению, либо к увеличению числа крепостей, особенно если принимать во внимание морские форты.
2. Крепости должны всегда занимать важные стратегические пункты, как уже было отмечено в параграфе XIX. Что касается их тактических качеств, их местоположение должно быть господствующим, а выход из них должен быть легким, для того чтобы затруднить их блокаду.
3. Наибольшим преимуществом либо в обороне, либо в поддержке операций полевой армии, безусловно, обладают те из крепостей, которые расположены на больших реках и господствуют над их берегами. Майнц, Кобленц и Страсбург, а также Кель являются наглядными примерами такого рода. Места, расположенные у слияния двух крупных рек, господствуют над тремя различными фронтами, и отсюда их важность возрастает. Возьмем в качестве примера Модлин (русская крепость Новогеоргиевск севернее Варшавы. – Ред.). Майнц, когда у него была на левом берегу крепость Густавсбург и Кассель – на правом, был самым неприступным местом в Европе, но ему требовался гарнизон в двадцать пять тысяч человек, так что сооружений такой протяженности должно быть меньше.
4. Крупные крепости вокруг многонаселенных и торговых городов предпочтительнее мелких фортов, особенно когда при их защите можно положиться на горожан. Мец сковал все силы Карла V, а Лилль целый год сдерживал Евгения Савойского и Мальборо. Страсбург много раз обеспечивал безопасность французских армий. В течение последних войн вторгающиеся силы проходили эти места, не устраивая осад, потому что вся Европа выступила против Франции (автор имеет в виду 1814 г. – Ред.), но сто тысяч немцев, имея на своем фронте сто тысяч французов, не могли бы безнаказанно прорваться к Сене, оставляя позади себя эти укрепленные пункты.
5. Раньше военные операции были направлены против городов, лагерей и позиций; недавно они стали направляться прежде всего против армий противника, невзирая на естественные или искусственные преграды. Исключительное использование какой-либо одной из этих систем ошибочно, верный путь лежит между двумя этими крайностями. Несомненно, на первом плане всегда будет уничтожение или поражение армий противника на поле сражения, и для достижения этой цели позволительно миновать крепости, но если успех только частичный, будет неразумно углубляться слишком далеко в ходе вторжения. Здесь тоже очень многое зависит от ситуации, и соответствующих сил армий, и от морального духа народов.
Если бы Австрия была единственным противником Франции, она не могла бы следовать по стопам своих союзников в 1814 году; маловероятно также и то, что пятьдесят тысяч французов подвергнули бы себя риску в Альпах Тироля и Штирии, в самом центре Австрии, как это сделал Наполеон в 1797 году[19]. Такие события происходят только в исключительных обстоятельствах.
6. Из того, о чем говорилось перед этим, можно заключить, что в то время, как укрепленные места являются существенной опорой, злоупотребление ими может, раскалывая армию, ослабить ее вместо того, чтобы сделать ее действия более эффективными. Во-вторых, армия может пересечь линию этих крепостей, всегда при этом оставляя некоторые силы для наблюдения за ними. В-третьих, армия не может перебраться через крупную реку, такую как Дунай или Рейн, без того, чтобы не ослабить по крайней мере одну из крепостей на этой реке, чтобы обеспечить хороший путь отхода. Овладев таким местом, армия может продвигаться вперед в наступлении, оставляя отряды для того, чтобы осадить другие укрепленные места, а шансы ослабления этих мест возрастают по мере продвижения вперед армии, поскольку возможности противника снять осады уменьшаются.
7. В то время как более крупные крепости тем более выгодны среди дружелюбного населения, более мелкие оборонительные сооружения тоже важны, но не для того, чтобы сковать противника, который может изолировать их, но потому, что они могут оказывать существенную помощь операциям армии на театре боевых действий. Крепость Кёнигсберга в 1813 году была столь же полезной для французов, как и крепость Дрездена, которая обеспечивала предмостными укреплениями стратегический рубеж на Эльбе.
В гористой местности небольшие, удачно расположенные крепости равноценны укрепленным местам, потому что их дело прикрывать перевалы и не дать пройти армиям: маленький форт Бард в Валле д'Аоста (ущелье реки Дора-Бальтеа) почти сковал наполеоновскую армию в 1800 году.
8. Из всего сказанного вытекает, что на каждой границе, помимо второстепенных фортов и небольших укрепленных пунктов для облегчения военных операций, должны быть одна или две большие крепости в качестве мест укрытия армий. Города, обнесенные стенами и неглубоким рвом, могут быть очень полезны в глубине страны, чтобы располагать в них склады, госпитали и т. п., когда они достаточно сильны для сдерживания атак любых небольших формирований, которые могут появиться в окрестностях. Такие крепости будут особенно ценны, если могут защищаться ополчением, с тем чтобы не ослаблять действующую армию.
9. Крупные укрепленные места, которые не находятся на надлежащей стратегической позиции, являются положительно неудачей как для армии, так и для государства.
10. Места на морском побережье важны только в войне на море, за исключением складов, они могут даже обернуться катастрофой для континентальной армии, требуя от нее призрачного обещания поддержки. Беннигсен чуть было не потерял русскую армию, разместив ее в 1807 году в Кёнигсберге, из-за того, что город был удобен для снабжения. Если бы русская армия в 1812 году вместо того, чтобы сосредоточиться в Смоленске, сделала это в Динабурге (позже Двинск, современный Даугавпилс. – Ред.) и Риге, она подверглась бы опасности быть оттесненной к морю и отрезанной от основных баз.
Связи между осадами и операциями действующих армий бывают двух видов. Армия вторжения может пройти мимо укрепленных мест не атакуя их, но она должна оставить какие-то силы для того, чтобы обложить их или, по крайней мере, наблюдать за ними. А когда есть некоторое количество укрепленных мест по соседству друг с другом, необходимо будет оставить целый армейский корпус под единым командованием для того, чтобы окружить их или наблюдать за ними (в зависимости от обстоятельств). Если армия вторжения решит атаковать подобное место, значительные силы должны быть брошены для осуществления осады; остальные могут либо продолжить свой марш, либо занять позицию для прикрытия осады.
Прежде преобладала порочная система окружения города целой армией, которая увязала в циркумвалационных и контрвалационных линиях валов. Эти линии даются столь же высокой ценой усилий и жертв, как и сама осада. Известный случай с линиями Турина, которые составляли пятнадцать миль в длину и, хотя охранялись семьюдесятью восемью тысячами французов, были преодолены принцем Евгением Савойским с сорока тысячами солдат в 1706 году, достаточно красноречиво осуждает эту нелепую систему.
Сколько ни перечислять грандиозные усилия Цезаря в осаде Алезии, что не может не вызвать нашего восхищения, вряд ли какой-либо полководец в наши дни последует его примеру. Тем не менее силам, которые осаждают, необходимо укрепить свою позицию за счет отдельных сооружений, господствующих над путями, через которые может выйти гарнизон или через которые осаде можно помешать извне. Так делали Наполеон у Мантуи и русские у Варны.
Опыт доказал, что наилучшим способом объяснения осады является нанесение удара по силам противника, которые могут вмешаться, и преследование их, чтобы отогнать как можно дальше от осажденной крепости. Если осаждающие силы уступают в численности, следует занять стратегическую позицию, прикрывающую все дороги, по которым может прийти помощь. Когда же она приблизится, как можно больше сил, которые удастся снять с осады, следует соединить с прикрывающими осадный корпус силами, чтобы бросить на приближающуюся армию, и решить, следует ли продолжать осаду или нет.
Бонапарт в 1796 году у Мантуи был примером того, как мудро и искусно проводить армейские операции наблюдения.
Линии траншей
Помимо упомянутых выше циркумвалационных и контр-валационных линий есть еще один вид более протяженных линий, чем эти, и они в какой-то мере сродни постоянным фортификационным сооружениям, потому что предназначены для того, чтобы защищать часть границ.
Поскольку крепость или укрепленный траншеями лагерь может в качестве временного убежища для армии быть в высшей степени выгодным, то до такой же степени абсурдна система линий траншей. Я сейчас не обращаюсь к оборонительным позициям небольшой протяженности, запирающим узкое ущелье, таким как Фюссен (юг Баварии) и Шарниц (близ Инсбрука), потому что их можно рассматривать как крепости, но я говорю о простирающихся на много лье в длину линиях, предназначенных для того, чтобы полностью закрыть часть границ. Например, укрепления Висамбурга (Висамбура), прикрываемые рекой Лаутер спереди, а также Рейном справа и Вогезами слева, кажется, отвечают всем требованиям, и все же они были прорваны, когда подверглись штурму.
Укрепления Штолльхофена, которые восточнее Рейна играли ту же роль, что и линии Висамбура западнее, были одинаково неудачными; эту же участь разделили с ними оборонительные линии на реках Квейх и Кинциг.
Укрепленные рубежи Турина (в 1706 году) и Майнца (в 1795 году), хотя и предназначались в качестве циркумвалационных линий, были аналогичны обсуждаемым оборонительным линиям – по их протяженности и судьбе, которая их постигла. Как бы хорошо ни поддерживались они естественными преградами, огромная протяженность таких укрепленных линий парализует их защитников и такие укрепления почти всегда подвержены тому, чтобы быть обойденными. Загнать армию в окопы, где она может быть обойдена с фланга и окружена или потеснена с фронта (даже если обезопасена от фланговой атаки), – это проявление недальновидности; и будем надеяться, что мы больше никогда не встретим подобных примеров.
Уместно будет заметить, что, если использовать эти протяженные линии неподобающим образом, столь же неумно будет игнорировать преимущества, которые можно извлечь из отдельных укреплений в повышении мощи осаждающих сил, безопасности позиции или обороны узкого прохода.