[142]. В общем итоге совокупный вес всех бомб, сброшенных на Ирак, составил 90 000 тонн, включая силы коалиции и все виды боеприпасов: как управляемых, так и неуправляемых[143].
Эта цифра может показаться огромной, но лишь в том случае, если не сравнивать ее со 134 000 тоннами бомб, сброшенных на Германию только за один месяц — март 1945 года. К то муже она не включает в себя огромное количество неучтенных бомб и ракет, сброшенных на Германию более чем тремя тысячами американских, британских и советских истребителей-бомбардировщиков.
Вышесказанное подводит нас к обманчиво простому выводу, который наделе полон осложнений: именно небывалая точность ударов с воздуха, а не их объем, позволила добиться ошеломляющих результатов. Еще более противоречивый тезис осторожно предлагается ниже: только точные удары с помощью управляемых боеприпасов были решающими, в то время как в остальном бомбардировки были не более эффективными, чем во всех предыдущих воздушных сражениях, по большей части неэффективных вовсе.
Несмотря на все обсуждения и изображения «умных» бомб и ракет, столь характерные для репортажей СМИ во время войны, как в Персидском заливе, так и в Косове, это «умное» оружие составляло лишь небольшую часть реально использованных боеприпасов. Из всех видов боеприпасов, сброшенных или выпущенных по Ираку вооруженными силами США во время войны в Персидском заливе, только 17 109 управлялись при наведении на цель, в то время как 177 999 были обычными неуправляемыми бомбами: некоторые из них — кассетные того или иного типа, но большинство — обычные «железные» бомбы, очень похожие на своих предшественниц времен Второй мировой. Значительная часть последних (72 000)[144] была сброшена бомбардировщиками В-52, но большая часть была доставлена к целям истребителями-бомбардировщиками, многие из которых могли бы быть оснащены точным оружием[145]. Точно так же на боеголовки управляемых боеприпасов всех типов пришлась только 6 631 тонна из общего количества 71 627 тонн боеприпасов, сброшенных или выпущенных американскими войсками[146]. Таким образом, если исходить из количества примененных вооружений различных типов вооружений, воздушная война против Ирака была на 91,2 % старомодной бомбардировкой; а если принять во внимание тоннаж, то этот процент снизится до 90,74 %. Но в любом случае старомодная бомбардировка останется преобладающей в воздушной войне, даже без учета ВВС союзников по коалиции, из которых только французы применили достаточную долю управляемых боеприпасов. В войне за Косово пропорция управляемых боеприпасов была большей, но все же далеко не такой, чтобы представлять собой полный тоннаж примененных средств.
Мы отлично знаем, что принесли успешные точные удары с воздуха во время войны в Персидском заливе — в некоторых случаях эти результаты показывали по телевидению (ожидать репортажей о неудачных налетах — это было бы уже слишком). Каждая ракета или управляемая бомба, которая достигла своей цели (а это была очень большая доля, свыше 50 %), уничтожила или повредила одну из целей — здание, систему вооружений и т. п., — специально отобранных в качестве мишени для атаки, немедленно лишив Ирак всех функций, которые тот или иной объект должен был играть в предстоявшем конфликте. Нам известны и последствия прекращения телефонной связи, когда был уничтожен центральный телефонный узел, а также массового бегства самолетов в Иран, после того как якобы прочные ангары иракских ВВС стали уничтожаться один за другим, и прерывания снабжения иракских войск в Кувейте, когда были разбиты железнодорожные и шоссейные мосты.
Столь непосредственные и конкретные результаты, конечно, резко отличаются от тех, что достигались бомбардировками старого типа, где каждый боеприпас, даже успешно сброшенный вблизи от цели, вносил не поддающийся точной оценке вклад в общий ущерб, который можно было бы впоследствии увидеть, рассматривая фотографии объекта после атаки или воронки от бомб, упавших рядом, не причинив никакого вреда.
Нельзя утверждать, что в тех случаях, когда ничего существенного уничтожено не было, удалось достичь какого-то воздействия на «боевой дух» противника при атаках с применением управляемого оружия. Его отличие от обычных бомбардировок стоит искать не в этом. Ведь из анализов итогов всех предыдущих бомбовых атак мы знаем, что даже когда за счет случайного попадания бомб все-таки производятся какие-либо разрушения, способность противника к ведению боевых действий еще не обязательно как-либо существенно ослабляется. Конечно, встречаются и исключения. Например, в одном из драматических эпизодов войны в Персидском заливе неуправляемые бомбы были сброшены намеренно в рассеянном порядке на столь же рассеянные по местности склады боеприпасов иракской армии. Цепи взрывов лишили иракские силы в Кувейте и его окрестностях значительной части боеприпасов. Но при бомбардировках старого типа с использованием неуправляемых бомб такая непосредственная связь между действием и его результатом обычно все-таки маловероятна.
Стоит отметить, что даже самые точные из управляемых боеприпасов могут быть использованы только против «точечных» целей, то есть таких, когда всего лишь одним взрывом можно разрушить или вывести из строя какую-либо часть объекта или весь объект целиком. Такой целью может быть одиночный объект типа артиллерийского орудия, одиночного самолетного ангара или достаточно компактного здания. Во время войны в Персидском заливе такими одиночными целями были высотные здания штаб-квартиры военной разведки, министерства обороны и некоторых других министерств в Багдаде: все они внешне сохранились, но все их этажи были пробиты насквозь, от крыши до пола на уровне мостовой. Равным образом даже солидные железобетонные мосты с четырьмя полосами движения выводились из строя всего двумя бомбами, прицельно сброшенными так, чтобы перерезать их по всей ширине. В Белграде, в городе Нови-Сад и в других местах Югославии списки целей, которые можно было вывести из строя всего одним попаданием, очень походили друг на друга.
Но остаются все же так называемые протяженные цели[147], недостаточно компактные для того, чтобы их можно было вывести из строя одним, а порой даже двумя или тремя попаданиями. Это именно те цели, существование которых оправдывает неуправляемые бессистемные бомбежки. Но насколько обычны такие цели — и можно ли вообще успешно атаковать их с воздуха? В случае войны в Персидском заливе такой вопрос может показаться праздным, поскольку само по себе размещение огромного количества иракских наземных сил в Кувейте и в его окрестностях представляло собой множество «протяженных» целей. Конечно, иракцы были рассредоточены на местности, как и должны поступать мало-мальски компетентные сухопутные войска. Позиции взводов были достаточно отделены и друг от друга, и от ротных КП, равно как и сами роты были размещены в отдалении от штаба полка и от полковой артиллерии.
Кроме того, разрозненные подразделения рассредоточенных таким образом сил нельзя атаковать с воздуха индивидуально. Взвод — это скорее абстракция, а не реальный физический объект, который можно атаковать управляемым оружием с воздуха. Если пилот — или, еще лучше, беспилотный летательный аппарат — пролетает над взводом, картина, открывающаяся ему на земле, будет состоять из трех или четырех одиночных танков, когда речь идет о бронетанковом подразделении, о таком же количестве БТР, когда речь идет о механизированном подразделении, и о дюжине стрелковых ячеек и блиндаже, когда речь идет о пехотном взводе. В первом случае удары управляемым оружием еще могут принести пользу. У Саддама Хусейна было множество танков, но все же не слишком много для того, чтобы атаковать их индивидуально бомбами GBU-12 с лазерным наведением стоимостью $9000 каждая. Но второй случай уже довольно сомнителен: БТР гораздо дешевле танков, и их было еще больше в иракской армии, оснащенной с большим размахом. Если цель бомбежки была скорее тактической, чем стратегической (например, остановить наступление с применением этих самых БТР), бронетранспортеры не заслуживали индивидуального поражения с воздуха. А третий случай вообще предельно ясен: рассредоточенные стрелковые ячейки и блиндажи не заслуживают того, чтобы атаковать их даже самым дешевым управляемым оружием.
Поскольку наземные войска, предназначенные для защиты территории, действительно представляют собою «протяженные» цели, преобладание бомбардировок старого стиля в войне в Персидском заливе оказывается вполне оправданным, что верно и для бомбардировок неуправляемыми боеприпасами во время войны в Косове. Но из того, что атаки с воздуха дорогими управляемыми боеприпасами против рассредоточенных войск непрактичны, отнюдь не следует, что воздушные удары с применением дешевых неуправляемых бомб эффективны. Напротив, и старые, и современные данные показывают в основном обратное. Наиболее известные примеры, то есть сражение за Монте-Кассино в 1943 году и удары с воздуха в Нормандии в 1944 году, демонстрируют, что самые крупные бомбардировки наземных сил во Второй мировой войне дали ничтожные результаты, равно как и все прочие подобные бомбардировки до и после этого[148]. Для пилотов, взиравших сверху на созданный ими хаос разрушения, такой результат показался бы невероятным. Он оказался удивительным и для союзных сухопутных частей, взбиравшихся на гору Монте-Кассино в 1943 году, будучи уверенными в том, что ни один немец не выжил в результате каскадных бомбежек, после которых от старого монастыря остались одни руины. Однако нападающие были сметены пулеметным огнем. То же самое произошло и с британскими танками, наступавшими на город Кан после его разрушения с воздуха: они натолкнулись на немецкие противотанковые пушки,