Я заставила себя посмотрела на него прямо. Усмехнулась как можно язвительней:
— Да ладно! Любовь с первого взгляда? У крутых преступников попадаются романтичные душонки?
Он просто смотрел и смотрел, пристально, не отводя глаз. Смотрел так серьезно, что отвела я. И голос сбился:
— Выходит, что ты решил за нас обоих.
— Нет. Я решил только за себя. Твое влечение ко мне временное — и это просто реакция сознания на настолько мощное воздействие. Ты не обязана меня любить, к примеру. Очень скоро даже страсть пройдет.
— И не собиралась… Наверное, прямо сейчас и нужно сообщить, что я влюблена в другого?
— Сын командора Кири. Я знаю.
Не удивлена. Он не зря шарился в моих мозгах. Возможно, что и слежка-то за мной не требовалась, если он мог просто каждую ночь проверять мои мысли и планы. Наверное, если бы я почувствовала, как он выразился, его имя, то это что-то бы означало — например, мою готовность принять эту связь, ответить на нее тем же, испытать точно те же эмоции.
— А это надолго? Ну… эта твоя односторонняя связь. Только не говори, что на всю жизнь!
И снова в ответ тишина. Идиотизм какой-то. Но ведь он тоже не сыпет признаниями! Вообще ничего не объясняет! Если ему понадобилось усложнить свое существование только ради того, чтобы несколько раз мне присниться и следить за мной, — так это только его выбор. Не собираюсь ни сочувствовать, ни разбираться в его эмоциях! Я перешла к другому, не менее важному вопросу:
— Теперь про диоды. Как быстро формируется зависимость?
— Не формируется вообще.
— Врешь!
— Никакой физиологической зависимости. Опыты показывают, что может сформироваться психологическая зависимость — тогда солдаты каждый стресс снимают с помощью диодов. Но наши ученые не считают это большой проблемой.
— Солдаты?! Какие солдаты? Чьи ученые?
— Наши, — и снова эта старческая, некрасивая улыбка, от которой замирает сердце.
— Да ты просто врешь! Чтобы моя совесть была чиста!
— Если ты заранее уверена, что я вру, то зачем вообще задавать любые вопросы? Дая, зависимости нет. Это не психотропы.
Я не определилась, насколько можно доверять его словам, но поняла одно — больше ничего важного я не услышу. Он говорит только то, что сам хочет сказать, а правильные вопросы я еще пока и сама не сформулировала. Потому медленно пошла к двери, но через пару шагов остановилась.
— Трансформируйся прямо сейчас. Я хочу увидеть тебя настоящего.
Он оттянул ворот футболки от морщинистой шеи:
— Я одет. Если просто хочешь, чтобы я разделся, то изъясняйся конкретнее.
А зачем мне это? Зачем мне вообще на него смотреть? Я не слишком разобралась в ситуации, но понятно, что мы точно с ним по разные стороны баррикад. Пока ясно, что он испытывает ко мне какие-то чувства — непонятно откуда взявшиеся и непонятно для чего предназначенные. Перед уходом я решила ударить его именно по этому месту — пусть ему станет хотя бы немного больно, хоть какая-то месть за произошедшее:
— Не надо. И имя твое знать не хочу. Надеюсь, что наши дела на этом улажены, а диоды… это уже происходит без моего участия, я даже помешать не могу. Желаю нам обоим больше никогда не встречаться.
— Тебя отвезти?
— Нет. Я собираюсь к своему любимому парню. Ты ведь не возражаешь, если я проведу с ним ночь?
— У тебя не получится меня уколоть, Дая. Я знаю, как ты к нему относишься, и как он относится к тебе. Сын командора Кири будто олицетворение всего, о чем ты мечтала. А я олицетворение всего, что ты ненавидела.
— Как чудесно, что мы оба это понимаем!
— Тебя отвезти?
Похоже, его и правда задеть невозможно: или смирился, или эта связь совсем не имеет ничего общего с моим пониманием влюбленности.
— Не надо.
Глава 13
Эти двое сидели в комнате, кто бы сомневался. Хорошо хоть не лежали. А может, и в самом деле занимались эссе — вон, какими увлеченными они выглядели. Одир, надо признать, в учебе был одним из лучших наших одногруппников, так стоит ли удивляться, что он иногда всерьез занимается, а не непрерывно соблазняет все, что шевелится?
Они обернулись ко мне от стола. Триш сразу же вскочила, сгорая от любопытства:
— Что купила? Как с Эрком прошло? Я тебя сегодня и не ждала!
Точно же. Надо было приобрести хоть какой-то комплект белья для алиби. Я не думала о том, чтобы рассказать друзьям правду — урок не прошел бесследно. Если история закончится печально, пусть даже и с последствиями для кого-то, то я точно не стану той, кто осознанно и добровольно их втянула. Пришлось выкручиваться на ходу:
— Не увидела ничего, за что глаз бы зацепился. И к Эрку не поехала… засмущалась. Решила, пусть все идет своим чередом.
Одир тоже подошел и сел на кровать с другой стороны на безопасном для нас обоих расстоянии.
— Вот и правильно сделала, — удивил он.
— Почему это правильно? — предсказуемо возроптала Триш. — У них же любовь! Уже давно, между прочим.
Я усмехнулась и поправила:
— Это у меня! Влюбленность, в смысле. А Эрк вряд ли страдал все эти месяцы, так что не перегибай.
Она не сдавалась:
— И все равно! Это же Эрк Кири! Зачем Эрку Кири идти на такие отношения, если он сам этого не хочет? Его решение можно объяснить только одним: он тоже влюблен. Одир, ты так не думаешь?
Ракшас задумчиво уставился в окно:
— Уверен, что Дая ему нравится и давно, ему действительно просто незачем притворяться. Но Эрк не из тех, кто любит отдавать инициативу, потому ему лучше оставить возможность дальше выбирать самому.
Я посмотрела внимательно на его профиль — все же оборотень должен разбираться хотя бы в таких тонких материях, как сексуальное желание:
— Хочешь сказать, что я зря предложила ему встречаться? Он поэтому теперь и медлит?
Кивок меня неприятно озадачил. Потом Одир пояснил:
— Да, с некоторыми особями лучше занимать выжидательную позицию. Эрку ты нравилась, и, как я уже сказал, давно. Ведь не зря и в твои проблемы погрузился, и места тут себе не находил, когда ты была в тюремном квадрате. Он сам предложил бы встречаться, а ты забрала у него этот шанс.
— И что теперь? — я, хоть мне и не нравилось услышанное, собиралась узнать точку зреня профессионала на происходящее.
— Ничего. В смысле, не делай больше ничего — позволь теперь ему сделать шаг. Это же Эрк, неужели вам непонятен его характер? Сын командора, красавчик, который никогда дефицита внимания не испытывал, он избалован признаниями — и именно потому они не вызывают в нем отклика. А ты ему весь азарт на корню запарываешь.
— Запарываю? — переспросила глупо.
Но Триш не соглашалась:
— Кого ты слушаешь? Эрка на самом деле трудно впечатлить — тут спорить сложно. Но твоя смелость — именно то, что нужно! Какой еще азарт? Настоящие чувства в провокациях не нуждаются!
И она тоже могла быть права. Я теперь и сама не знала, какой совет ценнее. Но все же мне постоянно смутно казалось, что я тянусь к Эрку намного сильнее, чем он ко мне. Потому посчитала перевес сил и снова уставилась на Одира:
— Слушай, профессиональный соблазнитель, а что ты думаешь о ревности?
Он хмыкнул:
— Тоже может зацепить, но я бы рисковать не стал. У Эрка очень прямой характер, и если ты заставишь его ревновать, то это его может как подтолкнуть к тебе, так и навсегда отвернуть. И я понятия не имею, где вероятность выше. Избалованный вниманием, помните? Он может попросту решить, что ему не по статусу воевать за кого бы то ни было.
С этим даже Триш не спорила, а я уже полностью развернулась к Одиру — такая прелесть все время мельтешила рядом, а мы даже не замечали? Он же на раз считывает характер и возможные реакции всех людей — все во благо его природе! Но он неправильно понял мой вопрос — я и не собиралась провоцировать в Эрке ревность! Просто после разговора с перевертышем меня эта тема озадачила. Но начала я издалека:
— Одир, а ты сам ревнивый?
— Нет, конечно. Этой черты вообще не встречается у ракшасов. Потому ракшасы, если и женятся, то только на ракшасах. У моего отца штук пять любовниц, а у матери — двенадцать любовников и любовниц, причем пару она у отца и увела. Мы четко разделяем постельные развлечения и чувства. Мать и отец любят друг друга, в этом как раз сомнений нет. Это у всех остальных видов какая-то мешанина из эмоций, вам же хуже.
Триш охнула. Наконец-то, на себя примерила — стоит ли влюбляться в Одира. Понятное дело, при их любвеобильности ревность может положить конец всему виду. Но меня вовсе не интересовали ракшасы:
— А у других оборотней?
— Ну, берсерк сразу убьет — понятное дело. Про сару и перевертышей вообще ничего такого не знаю. По-моему, у них в этом плане все как у людей. А с чего вдруг тебя их ревность заинтересовала?
Я отвела взгляд. Безымянный перевертыш оставил больше вопросов о своих мотивах, а мне нужны были ответы:
— Да нет, просто к слову пришлось… Интересно стало, если кто-то, не ракшас, то может он любить человека, вот прямо сильно его любить, но притом совсем не ревновать?
Одир хорошенько подумал над ответом и в очередной раз изумил:
— Может. Но только в том случае, если он в ответных чувствах на сто процентов уверен. Вот ни капли сомнения, что партнер никуда не денется и будет с ним, что пусть даже сейчас партнер мечется — но так и пусть мечется, выбирает. Это как путь, который обязательно нужно пройти, но конечная точка сомнению не подлежит.
Я выкатила глаза и вскочила:
— То есть он будет так спокоен, только если абсолютно уверен в исходе? Тогда никакая моя влюбленность в другого его не задевает?
Одир смотрел на меня внимательно, но притом улыбался:
— Это один вариант. Второй — еще более редкий. Он может быть абсолютно уверен, что у тебя с ним ничего не будет. Тогда психика изолируется от стрессов, и все твои романы проходят мимо нее. Но в этом случае он и в чувствах признаваться не стал бы — незачем. Он уже сдался.