ямой приказ ректорату академии: за любую дискриминацию исключать незамедлительно.
Ректор, стоявший в стороне, серьезно кивнул и вставил:
— Даже напоминать об этом не надо, командор! Это правило уже давно прописано в нашем уставе!
В принципе, он не преувеличивал. Курсанты не любили оборотней и часто доставали их, но серьезных конфликтов на моей памяти не было. И даже наше общение с Одиром только в первые дни вызвало молчаливый протест, но никто не выступил открыто. Ректор не может заставить всех возлюбить оборотней, но и дискриминацию он не поощряет.
Командор посмотрел на него и сказал — вроде бы так же мягко, но почему-то мурашки побежали по коже:
— Тогда почему на первом курсе всего двое, господин ректор?
— Правила приема… — тот побледнел.
— Значит, надо пересмотреть правила. Ни для кого не секрет, что один оборотень в бою стоит десятка людей. Я тоже человек, как видите, и мне это тоже не нравится. Но я достаточно умен, чтобы понимать — мои личные эмоции не играют никакой роли. Если оборотни легальны, если они готовы служить Закону, то я стану первым, кто протянет им руку. И этого же жду от всех присутствующих.
Ректор в ответ что-то проговорил, но я не расслышала. Если я раньше уважала командора Кири, то сейчас была восхищена. Он настоящий лидер и стратег. Он не подбирает вежливые слова — он изъясняется максимально ясно. Жаль, что нет другого командора с его талантом, чтобы занять его должность в Четвертом Секторе. Этому человеку место на посту президента Освоенной Территории. Только с таким характером можно наводить порядок везде, не забывая о справедливости. В голове как-то болезненно и настойчиво запульсировало осознание: я, я встречаюсь с сыном этого человека! Как будто раньше об этом не знала, а теперь дошло. Но уместить в голове настолько масштабное понимание я смогу только позже.
Командор неожиданно улыбнулся и закончил:
— На этом все. Служим во имя порядка, курсанты.
— Служим во имя порядка! — отозвался каждый голос, даже первокурсники, которые еще не имели формального права так говорить — но такой порыв остановить было невозможно.
Командор отошел от трибуны и остановился, сказал тише:
— Курсант Кири, на два слова. У меня перевозчик через десять минут.
Эрк сразу поднялся с места и двинулся на выход. Остальные начали шептаться, но настроение у большинства было созвучно с моим — все были впечатлены. И на Одира теперь посматривали как-то иначе. Даже до самого последнего идиота дошло сказанное. Ситуация не изменится за один день, но она совершенно определенно изменится. Мы же с Триш только с гордостью переглянулись, ведь как раз и стали первыми в нашей группе, кто поступил правильно.
Я просто не могла сдержать любопытства. Понимая, что поступаю некрасиво, пошла к другому выходу. К тому же многие курсанты уже покидали актовый круг, то есть нельзя было сказать, что я озабочена целью именно подслушивать. Но мне невообразимо хотелось узнать, как они общаются между собой. Потому я ничего не объяснила друзьям и вышла в коридор, направляясь к тому месту, где должен был быть Эрк с отцом.
У последнего всерьез было мало времени, иначе он бы увел сына в ректорат или еще куда, но они просто остановились возле окна. Курсанты проходили мимо, неловко улыбаясь, но не смея вмешиваться, даже чтобы выразить свое восхищение. Я расслышала голос командора — он был еще мягче, чем в конце выступления:
— Месяца через три смогу вырваться на несколько дней. Надеюсь.
— Да не надо, пап, — с легкостью ответил ему Эрк. — Я на каникулах сам собирался на Артази.
Только обмен фразами, но никакого напряжения. Я была приятно удивлена и решила шагнуть еще ближе. И остановилась от резкого:
— Ни в коем случае. Я не шутил про опасность.
— Даже там?
Командор вздохнул. Его уже звали с другого конца коридора, он бегло оглянулся, махнул рукой и заговорил быстрее:
— В ближайшее время ты туда точно не полетишь. Сын, ситуация, как никогда, напряженная. Кстати, консул Май-Ли отправляет сюда Риссу, подальше от опасности. Оформим ее в академию, приглядишь.
— Сюда? Он же вообще дочь от себя не отпускает.
— Вот-вот. Это как раз о многом говорит. Первый Сектор сейчас считается самым безопасным местом. Конечно, к ней приставят телохранителей, но ты тоже вовлекайся. Консул будет рад знать, что именно ты обеспечиваешь безопасность собственной невесты.
Я на последнем слове покачнулась. Надо было уходить — кто-то из них непременно заметит, что я замерла в двух шагах за спиной Эрка. Но вот прямо сейчас ноги слушаться перестали.
Командор бегло попрощался, хлопнул сына по плечу и поспешил к ждущим его солдатам. Эрк буквально сразу обернулся ко мне, поражая широченной улыбкой:
— А я слышал, как ты охнула!
Мне было не до улыбок, мягко говоря. Слышал он. А ведь я всего лишь охнула, хотя на самом деле металась между «дать пощечину» или «сразу попытаться ногой пробить двушку». Эрк мое состояние оценил, зачем-то наклонился и мягким тоном объяснил:
— Подожди, ты ведь не решила сейчас, что речь шла о невесте — в смысле будущей супруге?
— А как еще я могла решить? — в голове начала появляться нелепая надежда на любое объяснение.
— Брось, Дая, ты ведь несерьезно… Или серьезно? — Эрк попытался обнять, но я отшатнулась. Наобнимаемся еще вдоволь, когда у меня извилины на место встанут. Зато моя реакция и его сделала серьезнее: — Освоенная Территория огромна, в ней просто потеряешься без связей. Такие дети, как я или Рисса, почти с самого рождения состоят с кем-то в таких отношениях. И все всегда знают, что это чистый формализм. Зато противники финансирования отца заведомо знают, что консул Май-Ли его поддержит, а враги консула Май-Ли не забывают, на чьей стороне в случае противоречия окажется командор Четвертого Сектора.
Меня объяснение не устроило, но пока я смогла только молча покачать головой. Тогда Эрк добавил:
— Врать не буду, такие союзы иногда в самом деле заканчиваются браками. Только тогда, когда дети вырастают и сами хотят пожениться, — он добавил в тон нескрываемой иронии. — И такое случается. Особенно если они живут вместе, учатся вместе и каким-то нелепым образом влюбляется. Тогда им никакая формальность не помеха — прут, как космолеты, на волю чувств, а их родителям приходится разводить руками и доводить дело до конца.
Я шутку оценила, но от веселья была по-прежнему далека:
— Эрк, пусть так. Но ты должен был сказать об этом раньше. До того, как я…
Он все же обнял меня, прижал к груди, заставив проходящих девчонок завистливо ахнуть. И зашептал в самую макушку:
— До того, как ты стала моей? Так ведь даже не подумал. Забыл о том, что у тебя катастрофическая неосведомленность в политических вопросах! Тогда слушай запоздалое признание: я не люблю Риссу, не любил и не полюблю, но до тех пор, пока не решу жениться, буду называть ее своей невестой. Но люблю я совсем другого человека — одну ревнивую брюнетку, которая совсем недавно стала моей. И если она будет любить меня так же, то когда-нибудь мне придется перестать называть Риссу невестой. Хотя Рисса может и опередить…
Теперь я уже улыбалась, от его тихого смеха и объятий. От поцелуев в висок и таких важных слов, сказанных второпях. Я не сомневалась, что нравлюсь Эрку, но слово «люблю» не надеялась услышать так скоро. Глупое сердце забилось с новой силой и забыло о переживаниях.
Зато умная голова вернулась к этому вопросу уже минут через десять после того, как мы разошлись по своим аудиториям. Вроде все аргументы сказаны, а на душе все равно пусто и тяжело. Эрк посчитал это ревностью, хотя на тот момент мне казалось иначе: я просто чувствовала себя обманутой. Скажи он мне раньше и именно так все объясни, и я все равно стала бы его девушкой, и пошла бы с ним в постель, и целовала бы с тем же упоением, то есть по сути ничего бы не изменилось. Такая ничтожная деталь, а ощущается отчего-то заметной разницей.
Глава 16
Я из мухи слона раздувать была не намерена. Эрка не отталкивала, но и от приглашения тем же вечером сходить на свидание отказалась под предлогом учебы. Даже не знаю, какова точно была причина моего отказа — смутный страх оказаться в его квадрате или все же остатки раздражения из-за лжи. Решила для себя, что буду определяться по ситуации — у меня вся жизнь впереди, куда спешить? Но через пару дней меня огорошили.
До обеда у нас стояла тренировка, но Эрк перехватил меня возле входа в спортивный зал и, несмотря на удивленные вопли Триш, потащил по коридору. Соизволил хотя бы на ходу объясниться:
— Я договорился с тренером Кунцом, что ты опоздаешь.
— Куда мы идем, Эрк?
— Расставлять все точки над i. И чтобы между нами больше не возникало недопонимания.
Он притянул меня к себе, нежно коснулся губ, а потом втолкнул в первый библиотечный квадрат. Впереди стояла невысокая девушка, а я начала понимать еще до того, как Эрк торжественно произнес:
— Знакомься, это Рисса Май-Ли. Она только что прибыла в академию, я встречал — и решил сразу закрыть все вопросы. Рисса, знакомься, это Дая Джисс, моя любимая девушка.
Надеюсь, что на моем лице не отразились истинные чувства. Девушка была старше меня, невысокой, и красавицей ее сложно было назвать даже тому, кто не испытывал жуткой неловкости от всей ситуации. Эдакая самая банальная шатенка, маленькие глазки, маленькие губки, маленькие ручки — в общем, потрясать она могла только своей миниатюрностью. Ухоженная, правда, но было бы странно лицезреть дочь консула без приличной укладки волос или с обгрызенными ногтями. Я кое-как удержалась оттого, чтобы распластаться в реверансе, но хотя бы о выражении лица подумала. Она же широко улыбнулась и подлетела к нам.
— Ого! Эрк, да она хорошенькая! Честно говоря, я с чего-то придумала, что ты старше. Приятно познакомиться, Дая!
И Эрк со смехом ей ответил — очень кстати, потому что у меня слова в горле застряли:
— А я решил ее с самого начала перехватить. Еще пара лет — и потом отбивал бы у кучи поклонников!