— Само собой, — ответил Эрк. — Никто не стал бы нарушать правила академии даже ради Риссы. Но он легальный оборотень, то есть чип у него давно должен стоять.
— Волосы такие светлые… — снова вздохнула Триш. — И глаза…
У меня остановилось сердце. И в ушах застучало, заклацало: та-та-та. Это интуиция, но била, как внешняя для меня сила, беспощадно. Та-та-та. Та-та-тай.
— Какие у него глаза?
— Ты чего так побледнела? — удивилась подруга. — Красивые, говорю, глаза. Вроде бы серые или голубые, точно не разглядела. Но ничего, еще успею. Пусть и оборотень, но любоваться им мне никто не запретит.
Я почему-то не успокоилась, заозиралась — не зашла ли Рисса с ним в столовую. Их не было, но предчувствие не просто вопило, она стучало молотком по барабанным перепонкам.
— А рост какой, Триш? Волосы совсем белые?
Одир тоже вернулся к обеду, но успевал подшучивать:
— Такое ощущение, что наша Дая знает наперечет всех перевертышей, а теперь вспоминает, кто именно попался Триш.
Чтобы еще сильнее не акцентировать внимание, я заставила себя рассмеяться. Но на самом деле я боялась — не знаю, каким местом я чувствовала, но это был не уже известный прилив энергии — ничего подобного. Я просто чувствовала, что он где-то здесь. Слишком неясное ощущение, я бы так и не осознала, если бы Триш не начала описывать… а потом просто четкое чувство. Которое перемешивалось с интуицией еще сильнее, особенно когда Эрк удовлетворял любопытство Триш:
— Он уже закончил вторую военно-полицейскую, насколько я знаю. И с четвертого курса работал на консула. Сопровождал Риссу во всех поездках, но она тоже была удивлена сегодня — оказалось, что она впервые видит его настоящее лицо. Видимо, так и не показал бы, если бы не строгие правила у нас. На Землю Первую прилетел заранее, за месяц примерно — удостовериться, что Риссе здесь не грозит опасность, и купить приличный квадрат. Дая, запиши уже в своем протоколе, что наше совместное проживание с невестой даже не обсуждалось!
Он смеялся. Я, надеюсь, хотя бы улыбалась в ответ, но наверяка сказать невозможно. Примерно за месяц он прилетел в Неополис — как раз тогда, когда все началось. Может ли быть такое, что доверенное лицо консула руководит здесь преступной группировкой? Или консул в курсе всего? Тогда эти диоды — действительно, разработка правительства, только пока неразглашаемая… Нет, что-то не вяжется. Ничто вообще ни к чему не вяжется! Или у меня приступ паранойи? Снова прислушалась к ощущениям — вообще пусто, никаких знакомых приливов-отливов. Просто твердая уверенность, что это именно Тай, и никто другой.
Теперь я расслышала, с каким именно звуком долбил молоток интуиции по моим ушам: тай-тай-тай. И еще что-то напободие «линк», но намного тише. В груди сдавило до боли, я резко поднялась и сказала друзьям:
— Тошнит меня что-то. Похоже, тренер Кунц сегодня перестарался. Заверну в туалет. Эрк… увидимся после занятий.
— Тебя проводить? — он тоже вскочил и с заботой всматривался в мое лицо.
— Да нет. Вроде порядок. Пойду, умоюсь хотя бы.
И в туалете перед зеркалом стояла, как каменная статуя, не обращая внимания ни на входящих девчонок, ни на время. Я каким-то образом вспомнила имя, как будто оно всегда сидело внутри меня. А ведь я в последнее время успела увериться, что эта история осталась в прошлом, а мне осталось только переждать ее ошметки.
Тай — какое-то редкое или устаревшее имя, мне раньше не встречалось. Но лучше так, чем Дай — намного более популярное, но этого я бы совсем не выдержала.
Глава 17
Я еще долго не могла сосредоточиться и объясняла свое состояние недомоганием. По логическому мышлению получила минус пять баллов, хотя ведь решила задачу верно. Однако на вопрос преподавателя вдруг заявила:
— Двадцать восемь, сэр!
Профессор даже растерялся:
— Какие еще двадцать восемь, курсант? Вы скорость звездолета рассчитывали или погрузились во влажные мечты о своем бойфренде?
Я не обратила внимания, что даже Триш после этого покатилась от беззвучного смеха. Волновали меня совсем другие вопросы. Если Тай только закончил военно-полицейскую академию номер два, то ему должно быть двадцать восемь лет. Попыталась вспомнить его лицо — да, в принципе, можно представить. Доказывает ли это, что во сне я видела его настоящего? Да ничего это не доказывает…
Отвлечься получилось только на последнем занятии — бытовое поведение оборотней. Мы изучали ракшасов, потому наступила очередь краснеть Одиру, а мне за этим наблюдать.
Преподаватель тоже постоянно с улыбкой посматривал на него и старался выражаться корректно:
— Вы должны помнить, что ракшасы никогда не теряют рассудок. Да, ракшаса на несколько секунд можно сбить с толку, изобразив стон или похоть, но не думайте, что притом он теряется — он, как бы это выразиться, отдает дань уважения вашему рвению. Избавьтесь от стереотипа, что сексуальное возбуждение путает им мысли. Наоборот, они начинают мыслить быстрее и четче, когда возбуждаются.
Мы с Триш переглянулись и едва не рассмеялись, поскольку об этом успели узнать на собственной шкуре. Сам Одир на нас только глаза скосил, но сохранял при этом видимость бесконечного спокойствия.
— К сожалению, статистика беспощадна: среди насильников больше всего представителей именно этого вида. Но даже в изнасилованиях они не изменяют своей природе. Жертва должна быть возбуждена — иначе ракшас не получит удовольствия. Потому бедные жертвы практически добровольно отдаются, соглашаются на любые извращения, но как только выходят из-под влияния ракшаса, чувствуют себя растоптанными. По уверениям психологов, жертвы такого сексуально-психологического насилия страдают намного больше, чем остальные. Понимаете ведь, в чем разница? Когда жертву избили, запугали, силой заставили сделать немыслимое, то работа у психолога одна, но когда жертва не может забыть, как сама этого хотела, то путь намного сложнее и дольше. Конечно, речь не идет о легальных ракшасах, а особенно о ваших сокурсниках. Ракшас, уважающий Закон, ничуть не опаснее в этом смысле любого другого симпатичного парня или девушки.
Профессор сдержал улыбку, но после его слов на Одира глянул каждый. Чтобы сгладить момент, преподаватель спешно добавил:
— И, раз уж все вспомнили о курсанте Вейре, то сразу о нем. Вы все слышали справедливые слова командора Кири, нам давно пора искоренять антипатию к легальным представителям других видов. Но все-таки легальные ракшасы предпочитают держаться немного изолированно. Так что дружите, общайтесь, поддерживайте, но я бы не советовал нарушать его личное пространство. Я прав, курсант Вейр?
Пытаясь сдержать порыв хохота, я все же успела восхититься самообладанием друга. После двухсекундной паузы он ответил довольно спокойно:
— Правы, сэр. А уж если мне прижмет, я лучше сам буду нарушать личное пространство других.
Курсанты теперь уже смеялись открыто, но профессор не осекал. Представляю, как ему сложно раскрывать подобную тему в нашей группе. Точно не проще, чем в присутствии пары берсерков-восьмикурсников с серьезным видом вещать, как они агрессивны и как их уложить двумя выстрелами или пятнадцатью пинками.
Как и договаривались, Эрк ждал меня после занятий. Но ждал не один — рядом с ним была и Рисса, и… он. Все же нескольких часов мне хватило, чтобы настроиться. Или просто устала настраиваться — исчерпала дневной лимит эмоций, потому теперь даже удивления не почувствовала. Одетый в комбинезон курсанта, стоявший спиной ко мне, это бесспорно был он. Волосы темнее, чем во сне, без той неестественной белизны, но я даже на миг не усомнилась. Привычного наплыва энергии не почувствовала — похоже, эффект или полностью пропал, или заметно снизился. Сейчас я уже не узнала бы его среди других и под любым обличьем, как это произошло в предыдущий раз. Но в этом теле у сознания не было ни единого шанса: знакомая поза, всегда бесконечно расслабленная, чуть склоненная на бок голова, плечи, шея — все его. От переизбытка еще недавнего волнения, которое не оставило от себя ни капли, я даже усмехнулась: какой знаменательный день, до сих пор мы или не встречались именно с этой физиономией, или не были одетыми.
Он словно почувствовал мое приближение и обернулся. Мгновенно выхватил взглядом в толпе выходящих из аудитории первокурсников. И улыбнулся нагло, не скрывая издевки. Я точно навсегда запомню этот день, как торжество моего самоконтроля! Потому как осклабилась в ответ точно так же. Он должен знать, что не сбил меня с толку. А в обморок я грохнусь когда-нибудь потом и не по такому пустяковому поводу. Самообладание мое впечатляло меня саму еще сильнее — я взгляда не отвела! Даже когда подошли и остановились в общем кругу. Точно, это не его глаза. Если цвет волос мог выглядеть иначе при другом освещении или под воздействием химической окраски, то те жуткие глаза никаким освещением не скрыть. Сейчас его радужки были обычными — вроде бы серыми, но на такие мелочи мне точно было плевать. Не плевать мне было только на его слишком расслабленную ухмылку.
Пришлось повернуться к Риссе, чтобы не выглядело, будто я пялюсь на ее ручную собачонку. А она уже дружелюбно щебетала, знакомясь с Одиром и Триш. Эрк сам шагнул ближе ко мне и положил руку на талию. Наверное, тоже не мог объяснить мою заторможенность.
Но очнулась, когда Рисса перешла к представлению своего охранника:
— Знаете, я сначала думала, что буду представлять Мика как друга, но потом поняла, что слава впереди меня бежит. Так что ладно, пусть все знают, что он телохранитель. Может, так даже и лучше.
У меня глаза едва-едва расширились — все, на что хватило моего эмоционально выжатого организма. Какого еще «Мика»? Но притом и уловила, хотя на него и не смотрела, а он не смотрел на меня, как дернулся уголок его рта — почти смеется. Заметил, что все-таки удалось меня удивить. Ла-а-адно, «Мик». Если дочка консула не знает ничего про тебя, то впереди ее ждут большие сюрпризы. Пока не знаю, как я это преподнесу, но с надеждой только жду подхо