ого парня, просто замечательного человека.
Рисса тяжело вздохнула, посмотрела ему в след, а потом предсказуемо накинулась на Тая:
— Мик! Дая мне все рассказала!
— Что именно? — он опешил.
Любое его замешательство — знаменательный момент! Я широко улыбнулась и подтвердила:
— Все рассказала. О том, что мы познакомились раньше и что влюбились друг в друга.
Он отвел взгляд и улыбнулся стенке:
— Взаимно влюбились?
— А то! — не слишком романтично добивала я. — Я ведь и Эрка из-за этой жуткой страсти бросила.
Теперь он даже тихо рассмеялся. Зато Рисса посмотрела на нас по очереди и сказала строгим тоном:
— Некрасиво это все! Эрку не надо было голову морочить. И мне следовало рассказать! Как будто я произвожу впечатление человека, который стал бы осуждать! Да ну вас…
Мне стало неловко перед ней, ведь она человек очень искренний, открытый:
— Прости, Рисса! Сначала так все запуталось, я ведь и не знала, что это он… И вообще.
Но она, как обычно, не смогла придерживаться роли строгой мамаши слишком долго и улыбнулась:
— Ладно. И давайте уже — идите потанцуйте! Я с Триш и Одиром посижу, ничего со мной не случится.
Рисса решительно отправилась дальше, а мы оба замерли и переглянулись.
— Ну, пойдем потанцуем? — нерешительно предложила я. — Поддержим уж легенду.
— Я… я не могу с тобой танцевать, Дая. Я и так едва держусь.
— Тогда разорви связь!
— Я понимаю, что ты этого ждешь не меньше, чем я. Но я еще какое-то время потяну, надо убедиться. Пока все говорит о том, что вы с Эрком не слишком далеко разошлись. И ты все еще остаешься для него самым важным человеком, Дая. И я бы не хотел, чтобы эта сплетня достигла его ушей — твоя якобы влюбленность в другого уже точно помешает вам сойтись.
Он был прав — это по нам обоим пока было явно заметно. Но сколько же будет длиться эта проверка? Пока Эрк полностью не отойдет и не найдет себе новую девушку? Тогда перевертыши переключатся на нее? Разозлившись, я шагнула ближе, уверенно положила руки ему на плечи и принялась издеваться в полную силу:
— Тогда идем танцевать, Тай Линкер. Знаешь, как танцуют влюбленные? Они обнимают друг друга, прижимают при всех и двигаются вместе в такт музыке. Это почти секс, Тай Линкер. Хочешь попробовать? Пусть все видят. Пусть одногруппники Эрка завтра же ему сообщат, как я извивалась в твоих руках, как обнимала тебя, как подстраивалась под твой ритм. Хочешь попробовать это, Тай Линкер?
Похоже, он перестал себя контролировать — моргнул, а в желтых глазах показались вертикальные зрачки — узкие, тонкие полоски. Я не отпрянула в страхе, уже успела привыкнуть к этому его уродству. Но Тай перехватил меня, сжал с силой, развернул и впечатал в стену, удерживая за талию на весу, прижался всем телом, наклонился. Губы почти касались моих.
— Что же ты делаешь, Дая?
— Провоцирую.
— Зачем?
Я тоже шептала. Пыталась говорить вслух, но выходил только хрип:
— Потому что ненавижу тебя. Ненавижу до такой степени, что убила бы, если бы могла. Но пока не могу. Пока я могу только делать тебе больно.
Он дышал рвано, глянул в глаза, потом снова на губы.
— Мне больно, Дая.
— Я рада, Тай.
— Но тебе тоже больно.
— Конечно. Ты к этому приложил немало сил.
— Боюсь, дело не только в этом. Я нравлюсь тебе, несмотря на всю ненависть. Но я верю, что ты мечтаешь меня убить. Наверное, ужасно непросто чувствовать это одновременно.
Отрицать бессмысленно. У меня сбивалось дыхание от его близости, а внутри зрела истерика от невозможности.
— Уверена, что это остатки реакции. Ты сам говорил.
— Может, и остатки. Слишком мало сведений об этой связи, чтобы говорить наверняка.
— Значит, они пройдут.
— Пройдут…
С каждой фразой он приближался на миллиметр, а на последнем слове коснулся моих губ. Прижал собой еще сильнее, я, сдавшись, обхватила его руками за шею. И невозможность внутри взорвалась, лопнула и потекла по венам. Ядовитая, невыносимая, еще секунду назад недопустимая, но теперь лишающая воли.
Он старался целовать мучительно, медленно, но надолго его не хватило — уже через несколько секунд напор стал таким, что я забыла, где я и что он. Открыла рот, впуская его язык. Возбуждение захлестнуло так сильно, что я не могла сдержать стонов. А он все целовал и целовал. Сильный — он мог бы сломать меня пополам, если бы захотел. Нежный — я физически чувствовала, как он сдерживается, пытается быть ласковым, но долго не получается — срывается, сжимает сильнее, вдавливает меня в себя до боли, а потом заставляет себя замереть, одуматься и снова целует нежно. Любящий — бесконечно, страстно, безраздельно, так, как вообще вряд ли можно любить. Так сильно я ощущала теперь всего его, что неизбежно отвечала. Как если бы сама его любила под воздействием той ж самой связи — когда жизнь отдашь, не задумываясь, когда все планы летят к дерьякам под хвост, когда нет ничего важнее его, когда разделяешь с ним каждую эмоцию и стократно увеличиваешь ее. И когда нельзя представить ничего важнее его поцелуя, нашей первой, самой важной ласки. И именно это твердое понимание навело на новую мысль. Я оттолкнула Тая, он рвано дышал, но посмотрел в мои глаза, повинуясь моему желанию.
— Тай, — мое дыхание тоже подводило. — Сделка… ты не сможешь от нее отказаться! Ты много зла уже причинил, но просто остановись и останови все это безумие. А я… воссоздам связь со своей стороны. Ведь ты же чувствуешь! Это полное, абсолютное счастье. Мы будем всегда вместе, только представь — мы станем так сильны и самодостаточны, что нам не нужен будет весь мир! Ведь ты чувствуешь…
Он отступил так резко, что я едва не упала. Смотрел в пол:
— Дая, есть вещи важнее личного счастья.
— Что именно? — меня привели в ярость и его неожиданный отказ, и все еще кипящая недавней страстью кровь. — Геноцид? Уничтожение человечества? Ты этого хочешь?
Теперь и он посмотрел со злостью, но ответил тихо:
— Всего лишь права жить, которого нам не дали.
— Кому не дали? Оборотни получили это право! Все, кому не надо снимать кожу с младенцев на глазах у матерей!
— Все ли?
— О чем ты говоришь?
Тай не ответил и просто пошел по коридору. Я поплелась за ним.
Чада сегодня не было — вероятно, до сих пор отлеживается. Я, конечно, тогда сразу позвонила ему и наплела с три короба. Из моих сбивчивых объяснений Чад уловил только, что этот мерзавец с нами, и пока ничего делать нельзя. Но все равно слишком рано было для их первой встречи. Меня все еще трясло, нервно, невыносимо, я даже не глядя на него постоянно срывалась в тот момент, когда ощутила первое прикосновение его губ. Он тоже не смотрел на меня. Очевидно, ощущал теперь тот же непреодолимый дискомфорт, когда уже знаешь, ощутил, разрешил себе, но невозможность стала только больше. Триш миловалась с Одиром, Рисса заметно скучала. К счастью, именно ей и пришла идея, что на сегодня хватит и пора расходиться.
Глава 23
Что ж, мы с Таем очень взаимно сделали существование друг друга невыносимым. Теперь я терялась в ощущениях, едва только его затылок увижу. Он тоже отводил взгляд при моем приближении — ему, вероятно, было еще труднее держаться в стороне. Я каждую секунду напоминала себе о ненависти, и это помогало.
Он все же приснился мне. Открыв глаза в белесой мути, я не спешила поворачиваться. И точно знала, что он тоже этого не хочет — лучше даже во сне отводить взгляды и не смотреть друг на друга.
— Дая, — он говорил без нежности. Не представляю, сколько усилий на это уходило. — Я больше не выдерживаю, признаю это. Еще несколько дней, и я разорву связь.
— Жду не дождусь! — ответила искренне. — Только странно, что ты в кои-то веки решил мне сообщить о планах.
Я расслышала, как Тай усмехнулся.
— И все прекратится.
Не уловив, что имеется в виду, повторила:
— Жду не дождусь.
Короткая пауза, в которую так хотелось повернуться, но я сдержалась.
— Дая, я не выдерживаю по понятным причинам, сам на это пошел. Но срывает меня из-за другого — из-за твоего ответного желания. Я каждой клеткой тела чувствую, что нравлюсь тебе. Не просто нравлюсь… Так разве все прекратится с концом связи?
Я затаила дыхание. Желание есть, и в поцелуе я выдала себя с головой. И я, в отличие от него, не могу прикрыться каким-то ДНК-перепрограммированием. У него все пройдет, а у меня? Но с собой я всегда смогу договориться. Хорошо подумала над ответом, чтобы и озвучить правду, и не сказать ничего лишнего:
— Как бы то ни было, я убила бы тебя, если бы могла.
— И это я знаю. Ненависти в тебе больше, чем всего остального. И ты впечатляешь меня тем, что уверенно ставишь совесть и общее благо выше своих интересов.
— На том и держусь. Я ненавижу тебя, Тай Линкер, всем своим сердцем.
— Знаю, не повторяй. Эрк Кири по-прежнему к тебе неравнодушен, и как только я разорву связь, вы снова будете вместе. Я прав?
— Без связи вы уже не сможете меня контролировать, а значит, и его. Но если он любит меня, то вы сможете угрожать моей жизни. Так что нет, думаю, что мы не будем вместе до тех пор, пока тебя и всех твоих шестерок не сотрем с лица земли.
— Но в идеале ты хотела бы быть с ним?
— Конечно. Ты же сам говорил: Эрк — олицетворение всего, о чем я мечтала.
— Даже несмотря на то, что тянет тебя совсем не к Эрку?
— Несмотря ни на что, — в груди начало копиться раздражение. — Как мне проснуться, Тай?
— Дая, а если я попытаюсь…
Я ощутила, что он шагнул ко мне. Запаниковала, дернулась и закричала во всю глотку:
— Как мне проснуться?! Я хочу проснуться! Как мне…
Криком я разбудила Триш, но она только глянула на меня, убедилась, что все в порядке, никого не убивают, и снова засопела. Я вытерла холодный пот со лба и уставилась в потолок. Мне нужно проснуться! Как мне проснуться и выйти навсегда из этого затянувшегося кошмара? Но, немного успокоившись, вспомнила наш диалог. Тай Линкер сказал обо мне очень важную вещь: я никогда не поставлю личные интересы выше совести. Не могу же я разочаровать самого Тая Линкера! Но самое главное, я не могу подвести саму себя. И от этого осознания как-то стало легче. Я обязательно буду ду