Глава 13
Мне ничего не хотелось, но меня злил Тай. От его присутствия на душе становилось легче, словно все по плечу и из самых тупиковых ситуаций обязательно найдется выход, — именно это и злило. Будто я сама себя предавала тем, что мне хотелось улыбаться, едва только дверь отсека скрипнет. И он беспощадно эксплуатировал мою зависимость. Сначала перенес меня с пола на кровать и несколько раз спросил:
— Хочешь, я буду спать здесь?
— Нет, не надо. Мне хочется быть одной, — и мы оба знали, что я вру.
— Дая, пора есть.
— Я не хочу, Тай. Прошу, просто оставь меня в покое.
— Я хочу. Ты важна, помнишь? Или тебе нравится делать мне больно?
Нет, мне не нравилось. Потому он так и поворачивал вопрос. После таких слов у меня даже аппетит просыпался, а революции казались уже бессмысленными и детскими. Я ела, но потом все равно вспоминала о том, что знаю Триш с самого детства, какой потрясающий друг Одир, как добродушен и наивен громила Чад. Успокаивала себя, повторяла, что командору невыгодно их казнить сразу. В конце концов, я могу быть мертва или на другом конце галактики! Заложники имеют ценность, только пока они живы. Мысли эти ненадолго утешали, но снова рушились от понимания, что друзей будут держать там, пока я не найдусь. Годами. И не факт, что это лучше, чем мгновенная казнь. Или пока у командора не закончится терпение. И все только потому, что я из-за связи совсем про них забыла! Разве я не должна была сразу же после освобождения вытащить и их? Почему я даже не подумала об этом?
Если очень долго реветь, то голова начинает болеть и становится чугунной, мысли тоже утяжеляются, превращаются в неподъемные, и оттого замедляются. Реветь гораздо проще, чем думать. Я ревела только с этой целью. Но Тай не давал мне даже в этом достаточной свободы: рано или поздно он оказывался в моем отсеке, молча сгребал меня в охапку и пересаживал к себе на колени. И вопреки моей цели, сразу становилось легче — от осознания, что ему не плевать. Я важна и наверняка останусь важной, что бы ни случилось. Даже слезы высыхали почти сразу под натиском этого навязанного извне счастья. И тогда я сдавалась — обнимала его в ответ, прижималась мокрым лицом к шее.
Он говорил, что сам полет займет больше недели — мы летели очень далеко, на границу Второго Сектора. И за это время я неизбежно успокаивалась. Если бы Тая не было рядом, то это не произошло бы так быстро. Но его присутствие снова путало мысли: идет война, жертвы неисчислимы. Мои друзья — просто одни из невинных жертв чьих-то высоких интересов, но моей вины нет. К такому выводу прийти оказалось легче всего, а какой-то выход психике требовался.
Тай тоже заметил изменение моего состояния, теперь я даже выходила в общий зал и знакомилась с перевертышами из команды. Не было особенным удивлением узнать, что далеко не все из них наемники, получающие оплату за каждый рейд. Оборотни в моем мире имели куда меньше прав, чем люди, они веками ждали изменения ситуации. Так кто обвинит бывших преступников в том, что они изменили курс? Помощник капитана выразился уж совсем высокопарно, но искренне: «Мои дети и внуки хотя бы будут жить в обществе, где не будут считаться вторым сортом. Сару опасны и жестоки, но ни у кого не повернется язык назвать их несправедливыми». Вот так-то. Лишний аргумент в пользу того, что люди сами виноваты в большинстве своих проблем. Они создали не только сару, но и тысячи лет подготавливали целые армии из тех, кто не захотел вшивать чип и отчитываться о каждом своем действии в полицейских квадратах. А все легальные оборотни — это лишь видимость. Даже они с легкостью перейдут на сторону врага, когда взвесят варианты. Сару уже не выглядели только лишь жестокими зверями, но я все равно не могла согласиться с тем, что построение нового мира будет основано на миллионах невинных жизней.
И опять сомнения… Настолько ли невинных? Разве мать мне в детстве не повторяла, чтобы я не влюбилась в оборотня? Разве каждая мать не говорила подобного своим детям? Разве курсанты не относились к оборотням с подозрением, даже если те не давали никакого повода, а работодатели охотно брали их в штат? С точки зрения сару и нелегалов, люди давно заслужили этой войны. А как поступает наше общество с теми, кто угрожает порядку? Оно по сути своей неэффективно, хотя и обладает ресурсами, многократно превышающими вражеские. Сару же выживали только на идее, что когда-нибудь они отомстят. Кажется, я тоже менялась — в точности, как Тай. И теперь у меня в груди тоже чесалось сомнениями. Ни одна из сторон не пойдет на компромисс, потому что каждая из сторон права.
На пятую ночь я все же попросила Тая остаться со мной. С тех пор мы вообще перестали разлучаться. Я целовала его всякий раз, когда мне снова становилась плохо — нашла себе оазис для эмоций. И всякий раз мой поцелуй неизбежно заканчивался страстью, хотя он будто бы поначалу пытался сдержаться. Наверное, думал о том, что уже в скором времени мне поставят укол. Но все равно сдавался — мы это уже проходили. Мне он казался очень мягким, но это ощущение было ложным: стоило только посмотреть, как он общается с подчиненными или строит планы. Не жестокий по природе, но жестокий по необходимости. По сути, он был зеркальным отражением командора Кири: краски прямо противоположные, но образ тот же. А с другим характером не начинают войны и не отбивают планеты от захватчиков.
В день стыковки я начала волноваться заранее. Жаль, что Рисса на другой станции, хотелось видеть хоть одно знакомое лицо. Мы швартовались к огромному звездолету — одной из баз сару, которая уже давно являлась стационарной. Все военные атаки совершались на мелких или захваченных космолетах, а такие резервы старались сохранить в безопасности. Скрежет крепления, еще десять минут, пока инженеры проверяют прочность стыковки — и вот он, совершенно незнакомый для меня мир.
Тай переходил первым, я не спешила. Мне хотелось хотя бы со стороны оценить сару. Навстречу к нам вышла целая команда — все вооружены. Они высокие, выше среднего человека, Тай среди них казался совсем маленьким, хотя это было совсем не так. Широкие в плечах, в кожаных жилетах и штанах, фигурами они могли бы напоминать берсерков — такие же горы мышц, но темно-зеленая кожа рушила все ассоциации. Лица вытянутые, безобразные, и знакомые глаза — по разрезу почти человеческие, но цвет и вертикальная полоска по радужке совсем другие.
И вдруг один из сару, стоявший в центре, улыбнулся — широко, приветливо. Я только после этого оценила фигуру и сообразила, что передо мной женщина — у нее выделялась грудь и почти изящная талия, да и по комплекции она сильно уступала остальным. Красивой ее, однако, это не делало.
— Тай-инникат, сын благородного Линкера, я рада видеть тебя с честью несущим свое имя!
И Тай, окончательно меня удивив, распахнул объятия и шагнул к ней.
— Нати-инникат, дочь благородного Морта, я рад видеть тебя с честью несущей свое имя!
«Инникат» — приставка, обозначающая главу клана. Они обнялись, будто были близкими родственниками, встретившимися после долгой разлуки. Люди бы сказали: «Рад видеть тебя живым», но для сару честь важнее жизни. Я хоть в общих чертах и была осведомлена об их традициях, все равно была шокирована, увидев воочию. Таким же образом Тай поприветствовал еще нескольких мужчин: одинаковые фразы и обязательные крепкие объятия.
И вдруг Нати Морт, глава одного из трех ведущих кланов Сивила, шагнула к капитану нашего космолета, сказав так же торжественно:
— Озек, сын благородного Фориса, я рада видеть тебя с честью несущим свое имя!
Перевертыш с радостью обнял ее, повторив то же приветствие. Вот и самый глобальный аргумент, который на словах не звучал так впечатляюще, как выглядело на самом деле: сару, в отличие от людей, не делают различий вообще. Любой, кто за их дело, он друг, родня и близкий. И без разницы, какого оттенка его кожа и насколько вытянуто лицо. Почему люди за тысячу лет не научились такой простой вещи? Хотя… не за тысячу, люди этого вообще никогда не умели.
К счастью, приветствия касались только тех, чьи поступки и цели были сару известны. Меня и нескольких новых инженеров, которые тоже оказались здесь впервые, излишние нежности миновали. Нати, подойдя ко мне и глядя сверху вниз, произнесла:
— Ты женщина Линкера? Тогда проходи, почувствуй запах дома.
Откровенно говоря, здесь вообще ничем не пахло. Я заставила себя выдавить:
— Приветствую вас, Нати Морт.
И она все равно улыбнулась, но сразу вернулась к Таю:
— Тай-инникат, есть несколько новостей для обсуждения. Во-первых, все готово, чтобы провести отмену твоей женщине. Однако подумай хорошенько, стоит ли. Ведь есть альтернатива: мы поставим тебе тот же укол снова. Двусторонняя связь поможет вам в любых проблемах. У тебя слишком важное будущее, потому и сердце должно быть на месте.
Тай мельком глянул на меня, но это мы тоже вскользь успели обсудить. Я была готова на укол отмены хотя бы для того, чтобы начать четко разделять свои мысли и мысли навязанные. Но тогда я так и не спросила, а чего хочет сам Тай. Однако он уверенно покачал головой и ответил:
— Нет, готовьте лабораторию для Даи.
— Уже готова, — спокойно приняла его решение Нати. — Во-вторых, радар засек странную активность далеко за пределами Третьего Сектора.
На это Тай отреагировал иначе и мгновенно сосредоточился:
— Метеорит?
— Возможно.
— Намекаешь, что это может быть не метеорит или что-то подобное?
— К сожалению, расстояние слишком велико, мы не можем знать наверняка. Ладно, предлагаю перейти в столовую, на сытый желудок и дела быстрее решаются. А потом сразу в лабораторию.
Тай подождал, пока я подойду и возьму его за руку. Наклонился, коснулся губами волос.
— Волнуешься? Но нет смысла. Мы в этом эксперименте продвинулись намного дальше ваших, никаких побочных эффектов не будет. Уже через несколько часов ты перестанешь меня любить.
Я поморщилась от такой мысли. Но и спорить не спешила, потому поинтересовалась другим, чтобы самой отвлечься: