– Легенды нашей гильдии помнят те времена, – о чём-то задумавшись, произнёс воин-маг Мифрила.
– Много веков назад жрецы Света вместе с Орденом паладинов пришли в Фейст. Но алтаря Ночной Сестры в главном храме города они не нашли.
– Наши легенды говорят, что паладины уничтожили тот алтарь! – глаза главы гильдии воров налились кровью.
– Вот и проверим, вот и проверим...
Не став лезть в бутылку и говорить о том, что многие легенды, мягко говоря, врут, я пожал плечами и с самым независимым видом, на который был способен при своих трёх с половиной Звёздах в Таланте актёрского мастерства, продолжил грести и разглядывать прибрежные скалы.
К моему облегчению, тот, кого все знают под именем Человек с Тысячью Лиц, быстро взял себя в руки и не стал нарезать меня на тонкие ломтики своими кинжалами за то, что я посмел усомниться в правдивости преданий и сказаний его гильдии.
В этот момент я заметил характерно искривлённое дерево, росшее прямо на скалах, и потянулся к якорному канату. Размотал бухту и бросил якорь в воду.
– В давние времена, ещё до Падения, – заговорил я, начиная раздеваться, – Фейст ещё не был таким грязным и полным нищеты городом. В то благословенное и счастливое время этот город особенно славился своим Звёздным жемчугом… Жемчугом, который добывали именно в этих водах. Но глобальный катаклизм, разразившийся после Падения, изменил очертания дна и перенаправил местные течения, из-за чего Звёздные моллюски перестали рождаться в этих водах.
На миг мне показалось, что глава гильдии воров сейчас меня прервёт, но он сдержался — только сжал губы в узкую полоску.
Стянув с себя гамбезон и сложив его на вёсельную банку, я погрузил руку по локоть в воду, после чего повернул голову в сторону собеседника и продолжил:
– Под водой царит полутьма, – с улыбкой сказал я. – Свет едва пробивается ко дну. Там, в глубине, властвуют тени и полутона. И те, кто занимался сбором Звёздного жемчуга, больше иных божеств почитали богиню Сумерек. У этих ловцов не было собственного истинного алтаря Ночной Сестры, в отличие, к примеру, от вашей гильдии. Но, узнав, что к городу движется процессия жрецов Антареса в сопровождении паладинов, именно они выкрали из храма истинный алтарь и сумели его спрятать.
В глазах жреца Сегуны я увидел понимание. Понимание того, зачем я ему всё это рассказываю.
– Никогда не слышал этой истории, – произнёс Человек с Тысячью Лиц, аккуратно погружая ладонь в морскую воду.
– Наверное, потому что стоило только ловцам жемчуга спрятать алтарь, как случилось землетрясение, похоронившее под собой не только все следы, но и тех, кто пошёл против воли служителей Света, – ответил я на его сомнения.
– Допустим… Допустим, всё так и было, – в голосе служителя Сегуны слышится изрядная доля недоверия. – Но если все погибли, и следов не осталось, то как по прошествии стольких веков обо всей этой истории узнал ты?
Очень, очень неудобный вопрос. Тем более узнал не я, а Морфей — человек, который, по моему убеждению, даже книжному Шерлоку Холмсу дал бы заметную фору. Поэтому я посмотрел в глаза главы гильдии воров и произнёс невинным голосом:
– А вы точно хотите это знать?
На миг мне показалось, что он сейчас согласно кивнёт — и мне придётся врать ещё больше. Но, подавив вспышку любопытства, мой собеседник поморщился, словно откусил половину самого ядрёного лимона, и отрицательно покачал головой.
– Ты очень гладко стелешь, – буквально прошипел Человек с Тысячью Лиц. – Но если всё это какая-то игра, то знай: ты не умрёшь быстро.
– Я как-то вообще не собираюсь умирать сегодня, – пожимаю плечами, надеясь, что он не заметит, как волосы на моей спине встали дыбом. – Ни быстро, ни медленно.
Когда я уже почти полностью разделся, глава гильдии воров встал со своего места и начал стягивать с себя одежду:
– Если я правильно понял, нам придётся нырять, – произнёс он.
– Нам? – удивился я. – Думал, вы останетесь и присмотрите за лодкой.
– Лодка? – усмехнулся мой собеседник. – О, поверь, она никуда отсюда не уплывёт. А вот отпустить тебя сейчас одного не могу… Да и не хочу. И даже если это ловушка, то тот, кто тебя отправил меня в неё заманить, очень горько пожалеет о своих коварных и крайне недальновидных планах.
От его улыбки мне стало как-то совсем не по себе. Так как никуда заманивать я его не собирался, то просто отмахнулся от этой угрозы. Оставив на себе только трусы, сшитые Армани, глубоко вздохнул и рыбкой прыгнул в море.
Несмотря на то, что глубина в месте, где мы бросили якорь, не превышала двадцати метров, а мои физические параметры с лихвой перекрывали человеческий предел, путь к цели оказался изматывающим. Мы ныряли одиннадцать раз, прежде чем я, наконец, нашёл нужное место — груду валунов на дне, подёрнутых водорослями, облепленных моллюсками, в щелях которых теснились мелкие рыбы. Ещё три погружения потребовалось, чтобы с помощью руны Разрушения расчистить проход и обнажить вход в подводную пещеру.
Работал я один. Человек с Тысячью Лиц и не думал спускаться к завалу. Он плавал выше, размеренно, с ленцой хищника, не сводя с меня взгляда. Явно не из праздного интереса — он выискивал угрозу. Или подтверждение своим подозрениям. Доверие таких, как он, не покупается — его либо заслуживают, либо его нет вовсе.
Когда завал удалось пробить, я поднялся за воздухом, отдышался, разогнал тяжесть в конечностях и пошёл на финальное погружение. И уже в первые секунды, втиснувшись в узкий подводный лаз, стиснул зубы от досады: надо было просить Ариэн научить меня заклинанию Воздушного Пузыря. Я ведь знал, что окажусь здесь. Знал. Но забыл об этом нюансе. И теперь приходилось протискиваться вперёд, с трудом отталкиваясь коленями и локтями от шершавых неровных стен в ледяной тишине, где звук собственного сердца становился едва ли не единственным, что ты слышишь, и с каждой секундой воздух в лёгких превращался в горячий свинец. Скальные выступы царапали кожу, тоннель сужался и извивался, словно кишка древнего чудовища. Воздуха почти не оставалось, но я был уверен, что справлюсь. Приходилось продираться вперёд через вязкую тьму, полагаясь на силу, память будущего, на счёт ударов сердца.
Мне повезло, что пещера, найденная по наводке Морфея, когда-то служила обычным малым храмом. Её обустроили простые ловцы жемчуга, без ловушек, без коварных механизмов. Повезло — но этого было недостаточно. Всё, что когда-то расчищала команда Морфея в Прошлом Цикле, сейчас приходилось проходить в одиночку. И если бы не руна Дес, разорвавшая два особенно узких участка, я бы мог и не справиться, потому как воздуха на обратный путь уже не оставалось. Не утонул бы — задохнулся. И пропал в этом каменном горле, как те, кто много веков назад однажды пошёл против воли слуг Света и навсегда похоронил себя в этих водах.
Особую злость во мне вызывало даже не столько то, что идущий следом глава гильдии воров не помогал, сколько то, как он себя вёл. Он не просто плыл — он скользил под водой, словно был здесь не гостем, а законным обитателем. Его движения были плавны, точны и почти ленивы, будто для него не существовало сопротивления среды, не было давления воды, нехватки воздуха, усталости. Я смотрел, как он то поднимается надо мной, то исчезает в глубине — и с каждым разом всё меньше верил, что передо мной человек, а не иллюзия морского духа, принявшего человеческий облик. Казалось, дышать ему вовсе необязательно.
Тем не менее, я справился. Плевать, с какой грацией он скользил среди камней — мне нужно было сделать работу. На последних крохах воздуха, когда лёгкие жгло огнём, а в висках стучало так, что гул уходил в саму кость, я пробил путь. Очередной валун, загромождавший тоннель, уступил — и я вырвался к поверхности.
Вдох был не просто облегчением — он был откровением. Затхлый воздух, насыщенный плесенью, грибным спорами, влагой и гнилью, казался мне амброзией. Я словно пил его, пил судорожно, глоток за глотком, с такой жадностью, как будто и впрямь возвращался из мёртвых. Просто дышать — какое же это, оказывается, счастье.
Почти две минуты я лежал, раскинувшись на поверхности воды, подобно морской звезде, позволяя телу восстановиться. Волны тихо били в стены, где-то капала вода, воздух был тяжёлый, вялый, и даже темнота казалась осязаемой — вязкой, глубокой, будто тина. Пещера, в которую вывел нас подводный ход, была погружена в абсолютную темноту. Конечно, я мог бы вызвать Фонарик и залить всё сиянием, но знал: рядом со мной жрец Сегуны. И взывать к Свету в его присутствии — всё равно что плюнуть в лицо. Тем не менее, благодаря сродству с Тенью, я различал некие очертания. Например, точно чувствовал, что, вытянув руку, дотянусь до каменного уступа и смогу выбраться из воды.
Прежде чем я сделал это, рядом без единого всплеска вынырнул мой спутник. Теневое чутьё отозвалось ещё до того, как он появился: напряжённая тишина изменилась, и я ощутил присутствие человека рядом. Он поднял ладонь над поверхностью, и на ней вспыхнул огонь. Не обжигающий, не хищный — плотный, густой, ровный, как запаянный в стекло факел. Его пламени хватило, чтобы осветить пещеру целиком: грубые стены, неровные выступы, чёрные плеши мха, тусклую влагу на камне.
По воспоминаниям прошлого цикла я знал, что здесь не будет ничего выдающегося. Так и оказалось: просто пещера. Никаких древних символов, никаких спрятанных реликвий, ни сталактитов, ни даже банального золота. Даже немного обидно — но по-своему правильно, ведь это место выбрали для себя простые ловцы жемчуга, обычные рабочие.
Выбравшись из воды, я отряхнулся, чувствуя, как с тела стекают тяжёлые капли. Пригладил волосы ладонью, чтобы не лилось в глаза. Лодка осталась где-то там, в, казалось, далеком дневном мире.
– Любопытно… – тихо, почти с опаской, будто не желая потревожить древних духов, произнёс Человек с Тысячью Лиц. – Подобных пещер вдоль побережья Фейста десятки, если не сотни.
«И некоторые из них ваша гильдия использует под склады»,