Глава гильдии воров Фейста задерживался. Я успел несколько раз обдумать произошедшее у алтаря и даже убедил себя, что поступил единственно верным образом, а Человек с Тысячью Лиц всё ещё не покинул нишу.
Присев прямо на холодный каменный пол, я прикрыл глаза и активировал навык Танцующего с Тенями. Видимо, из-за близости истинного алтаря Ночной Сестры тени повиновались особенно послушно, да и моё Теневое Чувство не вызывало привычного головокружения. Раньше мне ни разу не удавалось удерживать этот навык активным дольше нескольких десятков секунд, но сейчас я продержался почти три минуты. За это время, повинуясь моей воле, тени обследовали всю пещеру, за исключением, разумеется, алтарной ниши.
Надеялся найти что-то интересное — всё же эта пещера почти две тысячи лет была заперта от внешнего мира. Но всё, что удалось обнаружить, — десяток скелетов, разбросанных по каменному полу. Судя по остаткам одежды, сохранившейся на костях, и полному отсутствию украшений, когда-то это были обычные ловцы жемчуга. Видимо, никто из них не прошёл Первую Стену, а магией Земли не владел вовсе. И когда землетрясение завалило выход, выбраться наружу оказалось для них попросту невозможно.
По характерным сколам на рёбрах скелетов я понял, что, осознав безвыходность положения, они покончили с собой. А последний, сделав всё необходимое, перерезал себе горло. Причём не ножом, а простым заострённым вручную каменным осколком. Много веков назад в этой пещере произошла трагедия. Ловцы жемчуга, совершив настоящий подвиг, выкрали истинный алтарь буквально из-под носа у жрецов Антареса, спрятали его — и вместо награды получили смерть. Судьба — бессердечная скотина. В который раз убеждаюсь в правдивости этого утверждения.
Появление жреца Сегуны я заметил лишь тогда, когда он оказался прямо передо мной, замерев в двух шагах. Отблески от сферы огня в его ладони яростно плясали в глазах, придавая его лицу нечеловеческое, жуткое выражение.
По спине прошёл холодок липкого, инстинктивного страха. Я не знал, какой приказ он получил от своей Госпожи. А вдруг Отголосок решил его руками прикончить столь непослушного червя?
– Рэйвен Александрит, – произнёс он глубоким тяжёлым голосом, пробирающим до самых печёнок. – Рэйвен Наглец. Госпожа Сумерек... попросила меня помочь тебе.
Неожиданно. Очень.
Мне бы обрадоваться, но я едва удержался, чтобы не скривиться — его, значит, попросили, а мне приказали. Несправедливо. Хотя, если подумать... кто я для Отголоска? Просто путник Опалового ранга. А он — жрец. Мифрилового. В этом сравнении моя ценность, и правда, не впечатляет.
— От помощи не откажусь, — как можно радушнее улыбнулся я. — Как будем забирать алтарь?
— Алтарь Госпожи останется здесь, — покачал головой Человек с Тысячью Лиц, который сейчас выглядел, как обычный лавочник.
Здесь? Странно. Впрочем, не моё дело.
— Ночная Сестра попросила привести к алтарю достойного стать истинным жрецом, — проговорил я с наигранным беспокойством.
— Об этом можешь не думать, — отмахнулся глава гильдии воров. — Эту задачу я возьму на себя.
При этом на его лице промелькнула довольная и слегка язвительная улыбка, словно он уже задумал какую-то многоходовую интригу.
— Меньше работы — это не больше работы, — рассмеялся я в ответ на его слова.
— Ты… — он будто подбирал нужное слово, — странный.
— Мне говорили, — равнодушно кивнул я с самым независимым видом.
— Иди к воде, я ненадолго задержусь, — распорядился жрец Ночной Сестры.
Пожал плечами и, не споря, направился к выходу. Подглядывать за тем, чем займётся этот человек, мне совершенно не хотелось. Жизнь у меня одна, и рисковать ею ради банального, да ещё и мелочного любопытства — слишком высокая цена.
Вернувшись в первую пещеру, я присел на камень у края воды и опустил ступни в солоноватую прохладную гладь. Над головой всё ещё светилась огненная сфера, отбрасывая дрожащие тени на стены. Они плясали, изгибались, ползли по мху и неровным выступам, превращая скромное помещение в нечто мрачное, почти пугающее. Казалось, даже стены дышат в такт всполохам под потолком: глухо, тяжело, с налётом вековой сырости.
Стараясь отвлечься, я вновь активировал Танцующего с Тенями, всё ещё надеясь найти что-то стоящее. Увы, артефактов не обнаружилось. Но обнаружилось другое: под валуном, прижатая массивной глыбой, лежала аккуратная кучка Звёздного жемчуга. Ровно дюжина — чёрные, с вкраплениями мерцающего серебра, все как на подбор, размером с ноготь большого пальца. Блестели они так, будто не два тысячелетия провели в темноте, а только что выкатились из раковины.
В Дейтране за одну такую можно выручить не меньше сорока золотых. Конечно, это не древняя реликвия, но и не пустой мешок. И точно лучше, чем ничего.
Когда Человек с Тысячью Лиц наконец появился, я всё ещё сидел на камне, перекатывая жемчужины в ладони. Они приятно холодили кожу.
— Не претендую, — коротко бросил он, перехватив мой взгляд.
Лицо у него оставалось каменным, но я понял: он знал о жемчуге. И оставил его мне сознательно. Ну, да. Для него это — пыль. Меньше, чем пыль. А для меня — мелкая, но всё же удача.
— Возвращаемся? — спросил он, не приказывая, а как бы между делом.
И небрежно бросил мне пустой кошель, который всё это время прятал где-то, как фокусник. Пересыпав жемчуг внутрь, я кивнул:
— Если алтарь остаётся здесь, возвращаемся.
Дождавшись его утвердительного кивка, я глубоко продышался, зажал кошель зубами и, не раздумывая, скользнул под воду. Она встретила меня прохладой, глухим звуком и вязким тёмно-синим полумраком. Пещера отпускала неохотно.
Как и обещал глава гильдии воров, лодка нашлась на том же месте, где мы её оставили. Мне даже показалось, что она, несмотря на ветер и течения, не сдвинулась ни на метр. Ухватившись за борт, я легко подтянулся, сделал выход силой и, перекинув тело через край, словно пушинку, запрыгнул внутрь. Отряхнулся, не снимая, выжал трусы, а затем — с помощью бытовой магии воздуха — полностью высушился. После чего оделся, не забыв накинуть на плечи тяжёлый, всё ещё грязный плащ.
Что же касается жреца Сегуны — он, как и прежде, занял место на корме. И с тем же задумчивым видом, словно застывший в роли отрешённого философа, наблюдал за мерным движением волн.
Взявшись за вёсла, я развернул наше судёнышко и направил его обратно, в сторону рыбацкого порта. Почти весь путь назад Человек с Тысячью Лиц не проронил ни слова. И лишь, когда до причала оставалось метров триста, заговорил:
— Что дальше? — во взгляде, который он бросил на меня, уже не осталось ни следа прежнего пренебрежения, ни той скрытой, ленивой иронии.
— Вернусь в гостиницу, отдохну. За час до заката встретимся вновь.
— Мне тоже взять лопату и кирку?
Голос прозвучал сухо, без оттенков. Но сам вопрос говорил ясно: в этом городе от его внимания не ускользает ничего.
— Возьмите, — пожал я плечами. — Лишним не будет.
Неужели теперь он действительно будет помогать, а не ограничится ролью стороннего наблюдателя, как в пещере? Ах да... Его ведь Отголосок самой Госпожи попросил. Значит, да. Будет.
Мы спокойно причалили, не вызвав ни малейшего интереса ни у прохожих, ни у рыбаков, ни даже у суетящихся торговцев. Скорее всего, глава гильдии воров воспользовался какой-то магией, чтобы отвести от нас посторонние взгляды. Лодку мы просто оставили у пирса, закрепив швартовочным канатом. На мой вопросительный взгляд спутник лишь махнул рукой — мол, не о чем беспокоиться.
Затем жрец Ночной Хозяйки проводил меня до постоялого двора, после чего исчез, не сказав ни слова. Кто-то мог бы счесть это проявлением раздражения или высокомерного равнодушия, но мне так не показалось. Скорее, он просто находился в состоянии, которое трудно выразить словами. Для него находка истинного алтаря, утерянного века назад, была не просто удачей или исполненным долгом. Это было событие. Потрясение. Личное откровение. Как если бы кто-то на Земле действительно нашёл настоящие гвозди, которыми распяли Христа. И теперь он молчал не из презрения. Он молчал, потому что ему было по-настоящему трудно осознать произошедшее.
Поднявшись в свою комнату, я первым делом проверил сохранность вещей. На первый взгляд всё осталось на своих местах. Но отсутствие маленького, незаметного со стороны волоска, аккуратно оставленного на поверхности рюкзака перед тем, как я покинул номер, ясно показало: кто-то очень вдумчиво покопался в моих вещах. И я даже знал, по чьему приказу был проведён этот обыск. Но не обижался — сам бы на месте главы гильдии воров поступил точно так же. Убедившись, что ничего не пропало, я завалился на кровать, предварительно раздевшись до исподнего.
Интересно, распознал ли тот, кто копался в рюкзаке, в лежащем на дне браслете реликвию Теней? С учётом того, что этот «кто-то» сумел проникнуть в мой номер, не потревожив даже хвалёной защиты, наложенной магом Героического витка, скорее всего, да — квалификации у него должно хватать, чтобы распознать браслет Ночных Охотниц.
Заговорит ли вечером жрец Сегуны о браслете? Или решит промолчать? Любопытно. И если правильно разыграть, можно извлечь из этого определённую выгоду.
Нет, я не питал иллюзий насчёт того, что смогу переиграть в интригах такого мастера, как Человек с Тысячью Лиц. Но если он первый затронет эту тему — это будет повод. Повод, которым можно воспользоваться. А если промолчит… Что ж, значит и мне упоминать не стоит.
Глубоко вздохнув, я потянулся. Мой выбор самого наглого плана пока что себя оправдывал. Да, с подводной пещерой возникли сложности, но они бы возникли и без участия главы гильдии воров. А в остальном всё прошло удивительно гладко. Если бы я ещё проявил чуть больше покладистости и не стал спорить с Отголоском Ночной Хозяйки… Впрочем, сожалеть о сделанном — последнее дело.
Ключевым стало то, что Человек с Тысячью Лиц не только знал обо мне, но и не удивился, увидев моё Сродство с Тенью. С этого момента дальнейшая игра уже стала вопросом техники. Мой расчёт на то, что жрец Сегуны никому не доверит сопровождать меня в поисках истинного алтаря, оказался верным. Да и могло ли быть иначе? Дела такой важности не поручают даже самым преданным и проверенным.