Я получил доступ к его сети, хотя вряд ли от этого будет прок. Если он может подделать результаты сканирования, то наверняка понимает, что перегруженная сеть отеля – не лучшее место для обсуждения дел.
По идее у него есть коммуникатор для шифрования связи, им-то мне и следует заняться. В любом случае для разговора ему придется воспользоваться ретранслятором отеля.
Переговорщик осмотрел вестибюль и явно узнал Гуратина, вероятно, по шпионским видеозаписям, которые «СерКриз» сделала в Порту Свободной торговли. Он пошел к Гуратину, и тот встал с приветствием.
– Гуратин? – сказал переговорщик. – Меня зовут Серрат, я здесь по требованию Пин-Ли.
Он вел себя спокойно, уверенно, с намеком на дружелюбную улыбку.
В таких случаях унылая рожа Гуратина бывает очень кстати.
– Сюда, – ответил он с привычно унылым выражением лица и пошел к площадке лифта.
Я вызвал Пин-Ли и Ратти, чтобы их предупредить, и продолжил отслеживать, не появятся ли враждебные объекты. Как, например, два человека, прогуливающиеся у главного входа. Время от времени они как бы случайно останавливались и озирались, а потом небрежно пошли к лестнице, ведущей к ресторанной зоне. Ну ладно, на самом деле они выглядели не так уж подозрительно, но я проторчал тут уже достаточно времени и научился анализировать перемещения людей. Те, кто целенаправленно что-то искали или не знали, куда идти дальше, двигались хаотично, фокусируя внимание то на биозонах, то на указателях сети, ведущих к зоне регистрации, и так далее. На их фоне довольно просто различить врагов.
Может, даже слишком просто? Дрон выдал отрицательный результат сканирования, но такой же подозрительный, как и в случае с представителем «СерКриз». Понятное дело, почему для меня результаты выглядели подозрительно – я обдурил уже множество дронов.
Я отметил еще два потенциально враждебных объекта, выходящих из транспортной капсулы на пассажирской платформе, и проверка через моих друзей-дронов показала других, снаружи вестибюля отеля.
Ага, насчет них у меня тоже возникло дурное предчувствие. Но я по-прежнему следил за системой безопасности, и она не показывала предупреждений, никаких аномальных сигналов.
Я собирался остаться на месте, пока они не обговорят условия обмена, но теперь встал и направился к площадке лифта, отслеживая канал Гуратина. Они с Серратом как раз вышли из лифта. Гуратин проделал путь в угрюмом молчании, чем произвел на меня впечатление, вопреки всему.
К тому времени как Гуратин и Серрат добрались до номера, я был уже в лифте. В коридоре негде было спрятаться, и я велел лифту задержаться на месте, а систему жизнеобеспечения и транспортировки уведомил о том, что не следует предпринимать какие-либо действия с лифтом, в том числе и ремонт. Довольно много суеты, чтобы просто удержать лифт на месте, но иначе вся система просто зависла бы. Короче говоря, я перехватил контроль над лифтами. То есть над лифтами с людьми и дополненными людьми, которые толкутся внутри.
Гуратин с Серратом уже были в номере, и Пин-Ли заговорила:
– Мы собрали деньги, которые потребовала ваша корпорация. Продали кое-какие активы и только что получили извещение, что деньги готовы перевести. Но я не могу показать вам список или дать согласие на сделку, пока мы не увидим доктора Мензах.
– Уверяю, она уже на пути сюда в сопровождении охраны. Мне нужно взглянуть на подтверждение перевода.
Я получил один сигнал от импланта Мензах, но пока не сумел наладить связь. А еще в фоновом режиме оценивал дистанции и потенциальные маршруты с верхнего яруса и разрабатывал сценарий отхода к порту на случай, если у «СерКриз» есть настоящая охрана, то есть автостражи из «Частокола» или какой-нибудь страховой компании. Это могло катастрофически усложнить положение, но я считал такое маловероятным.
И тут положение катастрофически усложнилось.
«Нужна твоя помощь, автостраж», – сказал по сети Ратти.
Мой первый порыв был совершенно идиотским – я попытался переключиться на шлемную камеру Ратти, хотя шлема на нем не было. И в номере не было никаких камер, так что я слышал лишь дыхание. Это было главным недостатком плана № 1а. Мы не успели установить камеру в номере, по крайней мере, такую, чтобы не засек представитель «СерКриз».
– Тогда вы не получите деньги, – сказала Пин-Ли. – А ведь вам нужны деньги, правда? Они нужны «СерКриз», чтобы откупиться от страховой компании.
– Это не одобрение перевода средств, а просто список активов, – ровным тоном произнес Серрат. – Что за игру вы затеяли?
В это время я тщательно шифровал все свои сигналы и убедился, что контролирую систему безопасности отеля. А потом перехватил сигнал, который послал Серрат через свой коммуникатор. Наверняка требование отменить освобождение заложника и, вероятно, сигнал открыть огонь. Времени миндальничать не осталось, и я просто вырубил главный ретранслятор отеля, а потом и два запасных, которые пытались активизироваться и перехватить трафик. Потом нашел соединение Серрата с гостиничной сетью и тоже его отрубил. В общем, дел было по горло, и потому Ратти я послал стандартное сообщение: «Доктор Ратти, пожалуйста, опишите проблему».
Голос Ратти звучал тревожно:
«У него оружие. Небольшое, размером с ладонь. Видимо, излучатель, для ракетной установки маловато».
– Это документ о передаче прав, который нам дали… – сказал Гуратин.
– И смехотворная ложь, – отозвался Серрат.
«Пусть говорит подольше», – попросил я Пин-Ли.
Не хотелось бы, чтобы он задумался, отчего не получил никаких вестей от своих. Я только что отверг «Не такой уж кошмарный план» и сменил его на «План, очень близкий к кошмарному». Я вышел из лифта, вернул его транспортной системе и поспешил по коридору. Скан уловил за поворотом движение, и я замедлил шаг до прогулочного, который выглядел столь же фальшиво и неуклюже, как и у представителя «СерКриз», когда тот пересекал вестибюль. Однако система безопасности отеля показала, что двадцать секунд назад в этой секции открылась дверь номера, и вероятность, что приближаются враги, свелась всего к десяти процентам.
Из-за изгиба коридора появились два мелких человека, они сосредоточенно поправляли шапки и наплечные сумки. Они прошли мимо, хотя на всякий случай я замедлил шаг и взял их на прицел, пока они не скрылись из виду, а потом дождался, когда они сядут в лифт, и только после этого двинулся дальше.
Я приглушил аудио по сети, поскольку Пин-Ли, Ратти и Гуратин громко возражали против применения оружия и заверяли в том, что они ни при чем, видимо, просто банк сделал ошибку при переводе денег, а Ратти – биолог и не разбирается в мудреных финансах, и т. д. и т. п. Я прислонился ухом к двери, увеличил громкость и засек голос Серрата.
– У меня нет времени учить вас корпоративной этике, – сказал он.
Так я понял, где он находится. И тут же нажал кнопку дверного замка.
Когда дверь отъехала в сторону, Серрат начал поворачиваться ко мне. Я прыгнул к нему, схватил за руку и вывернул ее, а потом пропустил через свою руку направленный импульс, чтобы спалить блок питания крохотного пистолета. А другой рукой взял Серрата за горло и пригвоздил к стене. Все случилось очень быстро.
Серрат захрипел и попытался меня пристрелить. Даже если бы пистолет еще функционировал, Серрат попал бы мне в голень, что просто разозлило бы меня еще больше. Я сжал его запястья, и Серрат выронил пистолет. Но по-прежнему держал коммуникатор.
Пытаясь убраться с дороги, Ратти упал со стула, и Пин-Ли потеряла несколько секунд, чтобы его обойти. Гуратин покачнулся, но бросился вперед и схватил другую руку Серрата. Разжал его пальцы, и Пин-Ли выхватила коммуникатор.
– Он работает? – спросил Ратти, вставая на ноги.
– Я блокировал и коммуникатор, и сеть, – ответил я.
Я внедрился в административный канал отеля, который тут же наполнился жалобами на неработающую голосовую связь. А еще я отрезал сеть отеля от станционной. Звучит так, будто я сделал это специально, но вообще-то я просто торопился и отрубил все сигналы. Ага, слишком топорно для тайной операции.
Серрат тяжело дышал, а мой сканер показал участившийся пульс и потоотделение.
– Так вот, значит, и якобы пропавший автостраж, – сказал он.
Через систему безопасности я проверил, что творится в вестибюле, и заметил двух типов из «СерКриз». Они пока ничего не предпринимали, лишь прогуливались у торговых автоматов, но нужно снова включить сеть, пока они не очухались, иначе…
Пин-Ли наклонилась и схватила с пола пистолет.
– Мензах действительно ведут сюда? Или это ложь?
«Я пока не получил сигнал от импланта», – сказал я ей по сети.
Я по-прежнему имел доступ к станционной сети, по которой должен был прийти сигнал от импланта. Если «СерКриз» и ведет сюда Мензах, они еще не попали в зону, которую контролирует система безопасности станции.
А значит, план не такой уж катастрофический, хотя и близок к этому; так сказать, парит на уровне катастрофы в готовности пришвартоваться.
– Вы все лжецы, – сказал Серрат Пин-Ли, – и думаете, что можете обдурить нас этим смехотворным документом. Прикажите этой штуковине меня отпустить. Угрожая мне летальным оружием, вы нарушаете местные законы.
– Каким еще летальным оружием? – спросил Ратти и показал на пистолет в руке Пин-Ли. – Это вы угрожали нам летальным оружием, и мы можем сдать вас охране станции!
«Мы не можем вызвать охрану станции», – сказал Гуратин по сети.
«Я в курсе! – отозвался Ратти. – Просто блефую».
«Он про автостража, – уточнила Пин-Ли. – Летальное оружие – это автостраж. – Она помедлила, а потом сообщила мне: – Я сейчас до тебя дотронусь, веди себя спокойно».
«Ладно».
Я ответил согласием, потому что усердно старался снова запустить главный и запасные ретрансляторы отеля – нужно было успеть до того, как этим займутся ремонтники.
Пин-Ли положила руку мне на плечо, и я вел себя спокойно. Она наклонилась к Серрату.