Еще говорят, что воевать собирались малой кровью и на чужой территории, лелея, таким образом, исключительно наступательные планы. Впрочем, кто-нибудь слышал о предвоенных планах, в которых говорится о намерении воевать большой кровью и на своей земле?
Военный историк Алексей Исаев, который знакомился не только с советским военным планированием, но и с иностранным, на вопрос о наступательных планах ответил кратко: «А у кого они были оборонительными?» И несколько далее: «Вы будете смеяться, но у Финляндии в 30-е годы тоже был наступательный план: предусматривалось наступление в глубь территории СССР»[104]. Правда, финны благоразумно не пытались реализовать эти планы – но, согласитесь, в июне 1941 года соотношение сил у сторон было все же не таким, как в декабре 1939-го…
Очень долго считалось, что военная доктрина СССР образца 1941 года была следующей: после нападения Германии разгромить вермахт в приграничных сражениях, перенести войну на территорию рейха – и победить! Идея, конечно, с учетом состояния РККА, даже не авантюрная, а откровенно сказочная, но кто же станет накануне войны кричать на всех углах, что Красная Армия слабее вермахта? Однако кто решится утверждать, что наши генералы этого не понимали?
А тут и новая сенсация подоспела: вроде бы даже существовала идея нанести упреждающий удар.
Только не надо путать это с агрессией. К вопросу об агрессоре, «превентивной войне» и вообще о том, кто на кого хотел напасть… Намерения Гитлера четко зафиксированы планом «Барбаросса», планами освоения и «германизации» советской территории и множеством сопутствующих документов. Как только будет найден и опубликован аналогичный план политического руководства Советского Союза, можно будет говорить: да, строился «ледокол» или там асфальтовый каток, не знаю уж… Но поскольку не существует ни одного документа с архивным номером, хотя бы косвенно подтверждающего это, ни даже косвенных доказательств, а только смутные «соображения» и «аналитические разработки»… Ну да, есть такая виртуальная гипотеза – а есть и еще гипотезы, например, что это все мировой жидо-масонский заговор, или что мы все снимся большой черепахе…
Теперь о собственно упреждающем ударе. Еще в 90-е годы был найден в архивах и опубликован документ под названием «Соображения по плану стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками», датируемый 15 мая, где содержится план такого удара. Документ сей, вроде бы составленный заместителем начальника Оперативного управления Генштаба Василевским, носит все признаки черновика. Где находится чистовик и существовал ли он вообще – неизвестно. Может, Василевский этот план для тренировки оперативного мышления составлял, а может, писал книгу наподобие «Первого удара». А может, это было поручение Жукова, а потом стратеги из армейской верхушки, услышав сталинское: «Вы что, с ума сошли, немцев хотите спровоцировать?», больше к этому плану не возвращались. А может, этот план – очередной экземпляр из несметной стаи фальшаков, наштампованных в 90-е годы. Что это было, мы не знаем, но бумажка такая все же существует. Впрочем, никакого «криминала», ни по чьим нормам морали, кроме разработанной специально для России морали американских советологов, она не несет.
В чем разница между упреждающим ударом и превентивной войной? Война, даже превентивная, есть все-таки деяние политическое, поскольку предполагает хотя бы какую-то политическую инициативу. Вот, Гитлер хочет на нас напасть, у него уже разрабатываются планы, а давайте-ка мы нападем на него сами. И в случае удачи победа все списывает, а в случае неудачи начинается долгий гнилой базар на тему, хотел на самом деле или не хотел напасть Гитлер (в нашем варианте гнилой базар идет на тему – хотел или не хотел напасть Сталин).
А упреждающий удар – понятие чисто военное. Гитлер уже сосредоточил войска на границе, он совершенно точно нападет в 20-х числах июня, так давайте числа пятнадцатого врежем по его почти уже готовым к нападению войскам (кстати, удар по чуть-чуть недоизготовленной к наступлению армии – вещь чрезвычайно болезненная и часто даже фатальная). В таком духе и был составлен план от 15 мая, где предусматривалось нанесение упреждающего удара по немецким войскам.
В июне сорок первого года делать это было нельзя по причинам чисто политическим: в этом случае юридические крючкотворы из «мирового сообщества» тут же объявили бы СССР «агрессором» со всеми вытекающими последствиями. Но то в частности, а вообще-то ничего агрессивного здесь нет. Используя эту тактику, и мышь иной раз бросается на кошку и таким образом ухитряется спастись, что же, мышь тоже – агрессор?
Так что сам факт разработки пресловутого плана от 15 мая абсолютно ничего не доказывает, будь он даже подписан Тимошенко и Жуковым – кстати, опубликование черновика совершенно не означает, что не существовало оформленного начисто и подписанного плана. Но даже если он и существовал, то принят не был, поскольку, при точном знании даты нападения, Красная Армия никакого упреждающего удара не нанесла. И в этом, кстати, нам повезло – боюсь, при том состоянии РККА это было бы что-то вроде столкновения полуторки с железобетонным забором.
А что военная доктрина-то? Да с ней по-прежнему все неясно, ибо ее никто не видел. На совещаниях в наркомате обороны не произносилось никаких громких формул типа «могучим ударом» и так далее, более того, в армии открытым текстом говорили, что это все лозунги для домохозяек, а на самом деле война будет долгой и жестокой.
Уже в 80-е годы писатель Феликс Чуев в беседе с Молотовым коснулся этого вопроса:
«Ф.Ч…Тогдашняя официальная доктрина была: воевать будем на чужой территории, малой кровью.
В.М. Кто же может готовить такую доктрину, что, пожалуйста, приходите на нашу территорию и, пожалуйста, у нас воюйте? Военный министр скажет: «Приходите к нам!» Конечно, он будет говорить: «Малой кровью и на чужой территории!» Это уже агитационный прием. Так что агитация преобладала над натуральной политикой, а это тоже необходимо, тоже нельзя без этого»[105].
Современная военная доктрина Российской Федерации, даже при беглом прочтении, тоже является агитационным роликом, призванным убедить читателя, что в какую бы войну ни ввязалась Россия – она, конечно же, борется на стороне правого дела. А вы бы как хотели?
Как бы то ни было, воюют не по доктринам. По крайней мере, в штабной реальности РККА ее не существовало. Как привидения на званом обеде: то есть оно может, конечно, летать по столовой и брякать цепями, но прибор для него не ставят и лишнюю отбивную не зажаривают. Равно как не существует в штабной реальности «планов обороны» и «планов нападения». Есть оперативный план, в соответствии с которым проводится стратегическое развертывание Вооруженных сил и первые операции войны, как ее мыслят умные головы в Генеральном штабе.
Вот основные понятия, как они определяются в достаточно серьезном труде: «1941 год – уроки и выводы».
«Для непосредственного вступления Вооруженных Сил в войну предусматривалось их стратегическое развертывание. Стратегическое развертывание Вооруженных Сил осуществлялось в соответствии с замыслом войны и заключалось в переводе их с мирного на военное положение (приведение в полную боевую готовность с проведением отмобилизования), оперативном развертывании группировок войск на ТВД[106], стратегических перегруппировках войск из глубины страны и между ТВД и развертывании стратегических резервов.
Одним из условий своевременного и планового развертывания Вооруженных Сил являлось их надежное оперативное прикрытие. Планирование всех этих мероприятий составляло основу разработки оперативного плана…
Оперативный план, как главный документ плана войны, представлял собой совокупность документов, обеспечивающих при их выполнении организованное развертывание и вступление в боевые действия армии и флота в соответствии с целями и задачами первых стратегических операций. Он включал: директиву правительства об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил; записку, разработанную начальником Генерального штаба и утвержденную наркомом обороны СССР, о порядке стратегического развертывания Вооруженных Сил (задачах фронтов и флотов) с приложением карты и сводной таблицы распределения войсковых соединений, авиации и частей РККА по фронтам и армиям; план стратегических перевозок для сосредоточения Вооруженных Сил на театрах военных действий; планы прикрытия стратегического развертывания; план устройства тыла и материального обеспечения действующей армии; планы по связи, военным сообщениям, ПВО и др. В отличие от оперативного плана, в плане стратегического развертывания не определялись замысел первых операций и задачи фронтам[107]».
Считается, что в основу советского военного планирования был положен документ под названием «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 годы». По крайней мере, документ такой существует и имеет архивный номер. Его составил еще в августе 1940 года начальник Генштаба маршал Шапошников. 18 сентября новый начальник Генштаба, генерал армии Мерецков, разработал свои «Соображения», которые практически повторяли сделанное его предшественником. Это совершенно официальный документ, утвержденный и подписанный Сталиным и Молотовым. И в нем в общем-то все сказано. Названы основные противники – Германия на Западе и Япония на востоке (на этом вопрос о «доверии» Гитлеру можно закрывать). И что Гитлер вполне может напасть на СССР еще до окончания войны с Англией (а тем, кто читал «Майн кампф», ясно, что Гитлер воевать по-настоящему с Англией и не собирался). И предполагаемые варианты оперативных планов германской армии.