Ну, если эвакуация на самом деле проводилась так… чу, колокольчик! Бросайте книжку, немецкий барон зовет русских холопов пятки ему чесать! Не зовет? Ну, стало быть, не так все это было… И либо лукавит товарищ Дубровин, либо говорит лукавую же правду: не было в НКПС этих планов. Но не более того.
…Продержался Лазарь Моисеевич в качестве председателя данного органа недолго. 26, 27 июня и 1 июля в Совет по эвакуации были введены Микоян, в качестве первого заместителя председателя, Берия и Первухин, тоже в качестве зампреда, то есть в нем появились, наконец, серьезные люди. 3 июля 1941 года председателем Совета по эвакуации был назначен кандидат в члены Политбюро ЦК, секретарь ВЦСПС Шверник – с какого перепугу на эту должность поставили профсоюзника, вообще непонятно. 16 июля Совет переименовали в Комитет по эвакуации. Теперь в него входили Шверник (председатель), Косыгин (зам. председателя), Первухин (зам. председателя), Микоян, Каганович, Сабуров и Абакумов (НКВД). Берия, как видим, из данной структуры уже испарился, так что снова в ней не оказалось ни одного члена ГКО. Исчез и Шапошников, вскоре назначенный, как мы помним, начальником Генерального штаба.
Ну, и что мы имеем в итоге? А в итоге мы имеем не комитет, а форменный карнавал. Председатель – многолетний профсоюзник, в заместителях два зампреда Совнаркома, но каких! Косыгин – в недавнем прошлом нарком текстильной промышленности, Первухин – нарком электростанций. По этой логике, могли бы назначить и председателя Союза писателей… Далее: Микоян – нарком внешней торговли, о Кагановиче мы уже говорили, Сабуров – зампредседателя Госплана, самое время, конечно, планы размещения заводов составлять, до войны не успеть было… А в целом ощущение такое, словно бы мобилизовали людей из советской верхушки, кто меньше других загружен, и отправили командовать эвакуацией. Разве что Абакумов – но сами понимаете, до каких «параллельных» поручений было руководителю особых отделов в начале войны. Нет, может статься, он и приходил на заседания – поспать немного…
Тщетно пыталась я выловить и какую-то конкретную информацию о том, чем занимался Совет. Нашлась, правда, парочка «боковых» поручений. С 5 июля, например, на железных дорогах начали работать эвакопункты, которые организовывали питание и медицинское обслуживание эвакуируемых, к 22 августа их насчитывалось 128 штук. Дело, конечно, хорошее, но перед тем как обеспечивать питанием, всех этих людей надо было собрать, посадить в вагоны, привезти эти вагоны на данные станции… Или, скажем, 11 июля Косыгин возглавил группу инспекторов при комитете, которые контролировали проведение эвакуации предприятий. Контроль – дело опять же хорошее – но кто проводил саму эвакуацию?
Молчат господа историки, молчат насмерть…
…Так, согласно официальной версии, выглядела организация той операции, которая во всем мире признана беспрецедентной. Без предварительных планов, в пожарном порядке, во главе с председателем советских профсоюзов, которому помогали люди, никаким боком не соприкасавшиеся с тем делом, коим были призваны руководить. А вот начальник Управления военных сообщений, которое реально занималось эвакоперевозками, в их число не вошел.
В общем, трудно найти структуру, которая бы так откровенно кричала о своей декоративности, как Комитет по эвакуации.
…И как бы его дела
А теперь посмотрим, как выглядела эта никем заранее не подготовленная эвакуация. 27 июня было подписано постановление ЦК и Совнаркома «О порядке вывоза и размещения людских контингентов» и определены приоритеты: кого и что вывозить в первую очередь.
Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества». 27 июня 1941 г.
Строго секретно
Центральный Комитет ВКП(б) и Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляют.
1. Объекты и время эвакуации как населения, так и материальных ценностей устанавливаются Советом по эвакуации или Военными Советами фронтов, которым предоставить право, в силу сложившейся обстановки, устанавливать самостоятельно порядок и время эвакуации.
2. В первую очередь эвакуации подлежат:
а) важнейшие промышленные ценности (оборудование – важнейшие станки и машины), ценные сырьевые ресурсы и продовольствие (цветные металлы, горючее, хлеб) и другие ценности, имеющие государственное значение;
6) квалифицированные рабочие, инженеры и служащие вместе с эвакуируемыми с фронта предприятиями, население, в первую очередь молодежь, годная для военной службы, ответственные советские и партийные работники.
3. Все ценное имущество, сырьевые и продовольственные запасы, хлеба на корню, которые, при невозможности вывоза и оставлении на месте, могут быть использованы противником, в целях предотвращения этого использования, – распоряжением Военных Советов фронтов должны быть немедленно приведены в полную негодность, т. е. должны быть разрушены, уничтожены и сожжены.
4. Осуществление вывоза по заданиям Совета по эвакуации и Военных Советов фронтов возлагается на местные органы Советской власти.
Размещение вывозимого населения и ценного имущества производится по указаниям Совета по эвакуации – Совнаркомами союзных республик.
5. Организация питания вывозимого населения в пути следования возлагается на органы НКВнуторга СССР и Центросоюз, а в пунктах размещения – на СНК союзных республик и облисполкомы.
6. Прием, размещение, трудовое устройство эвакуируемого населения возлагается на СНК союзных республик и облисполкомы, под ответственность председателей.
7. Предоставление железнодорожных транспортных средств и осуществление перевозки до пунктов размещения эвакуируемого населения, промобъектов и государственных ценностей, – возлагается на НКПС СССР»[129].
В тот же день приняты решения о вывозе из Ленинграда ценностей и картин ленинградских музеев, из Москвы – государственных запасов драгоценных металлов, драгоценных камней, Алмазного фонда СССР и ценностей Оружейной палаты Кремля.
Но это еще что! Тем же числом помечено постановление Политбюро, скромно именуемое «Вопрос НКАП» (наркомата авиационной промышленности), которым предписывалось оному наркомату начать эвакуацию предприятий авиапрома из Ленинграда и Москвы! Якобы в «целях сохранения от воздушной бомбардировки» – но куда какой-то там бомбардировке по разрушительному воздействию до переброски завода, особенно экспромтом…
Немцы еще до Минска не дошли!
29 июля принято решение о «переброске» (читай: эвакуации) из Москвы «с целью разгрузки столицы» 23 наркоматов, союзных комитетов и пр. полностью и столько же частично, причем в разные города. Еще одним постановлением от 11 июля определяется порядок эвакуации предприятий из Ленинграда и Москвы!
Едва ли стоит лишний раз называть имена людей, которые одни только могли принимать такие решения (и товарищ Шверник в их число не только не входил, но даже и права совещательного голоса там не имел). Ну, и по какому варианту все это проделывалось? Какие, спрашивается, планы были у советского правительства на грядущую войну? Малой кровью на чужой территории?
А теперь кое-что о порядке эвакуации. Прочитаем то самое постановление Политбюро, о котором уже шла речь.
Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «Вопрос НКАП. 27 июля 1941 г.
«В целях сохранения авиационных заводов от воздушной бомбардировки, обязать тт. Шахурина и Кагановича Л.М. немедленно приступить к переброске оборудования и кадров следующих предприятий:
1) Завод № 24 (Москва) в Куйбышев, на новостройку.
2) Завод № 1 (Москва) тоже;
3) Завод № 39 (Москва) в Казань, на 124 завод;
4) Завод № 82 (Москва) в Казань, на 27 завод;
5) Завод № 218 (Ленинград) в Казань, на фабрику кинопленки;
6) Заводы № 234 и № 451 (Ленинград) в Уфу, на Моторный завод № 384;
7) Завод № 213 (Москва) в Энгельс, на мясокомбинат;
8) Заводы № 23 и № 47 (Ленинград) в Новосибирск, на завод № 153;
9) Заводы № 380 и № 381 (ленинградские) в Тагил на вагоностроительный завод;
10) завод № 81 на автосборочный и новостроящийся моторный в г. Омске;
11) Завод № 28 (Москва) в г. Павлов* Горьковской области.
Поручить тт. Кагановичу Л.М. (созыв). Вознесенскому, Микояну и Шахурину разработать сроки и порядок эвакуации, а также определить ответственных лиц за проведение указанной работы»[130].
Оно конечно, сроки и порядок эвакуации поручено разработать комитету, однако пункты назначения указаны в самом Постановлении, а значит, планы эвакуации к тому времени уже были разработаны. Согласитесь, мясокомбинат не слишком подходит для размещения авиазавода – хотя бы потому, что последний требует во много раз больше электроэнергии, да и инженерные сети, и пути сообщения… Вот чего-чего, а строительства новых электростанций после начала войны только и не хватало!
То же самое продолжается и дальше. Планы разработаны детальнейшим образом. «Из Ленинграда завод № 7 – в Куйбышев, № 349 – в Казань, № 350 – в Новосибирск, № 354 – на ст. Ночка Пензенской области, № 357 – в Омск.
Из Москвы: завод № 46 – в Свердловскую область, завод № 4 – в Красноярск, завод № 232 – в Сталинград, завод № 5 (боеприпасов) – в Муром, завод № 77 – в Новосибирск, завод № 6 – в Молотов, завод № 522 – в Нижний Тагил и так далее. В постановлении указывался срок погрузки – не более 5–7 суток»[131].
Или, скажем, 13 июля 1941 года ГКО постановил организовать в глубоком тылу производство бронебойных и зенитных снарядов. Для этого надо было вывезти из Ленинграда и Москвы 2800 станков. Срок выполнения – 10 дней. Из Москвы, Ленинграда, Киева и Одессы следовало перебросить 5 тысяч рабочих и специалистов. Сроки исполнения – два дня.