Однако продолжим читать Николая Старикова.
«Эта зарубежная компания во главе с англичанином Гербертом Гуедалом вела себя в первом социалистическом государстве на редкость развязно и нагло. При заключении концессионного соглашения пообещала «инвестиции», но не вложила в развитие приисков и предприятий ни рубля. Наоборот, дело дошло до того, что «Лена Голдфилдс» потребовала для себя государственных субсидий и всячески уклонялась от платежей всех сборов и налогов». Мало того что они забирали 93 % добытого золота, так вознамерились еще и делать это за наши деньги!
Но Советский Союз – не Российская империя, таких фокусов в нем не любили, так что резвились англичане недолго. Что забавно, косвенным виновником краха концессионной политики оказался сам Троцкий, неуемная натура которого требовала действий. Во время октябрьских праздников 1927 года возглавляемая им оппозиция продемонстрировала, что не намерена подчиняться партийным решениям насчет перестать митинговать и начать, наконец, работать. Получилась большая буза, одним из последствий которой стало то, что 17 ноября 1927 года Троцкого убрали из Главконцесскома.
Вскоре пошли проблемы и у «Лены Голдфилдс». В 1929 году на приисках начались забастовки, которые правительство, как нетрудно догадаться, совершенно не собиралось подавлять. Кроме того, фирмой заинтересовалось ОГПУ, и после ряда обысков «Лена» была лишена лицензии и выдворена из СССР. Подробности не совсем понятны, но найти чекисты могли все, что угодно. Как минимум свидетельства уклонения от уплаты налогов, а как максимум шпионаж – британские фирмы в то время почти поголовно совмещали предпринимательство с разведкой.
На этом, кстати, история с «Леной» не закончилась. Англичане, потерпев поражение в СССР, перенесли игру на свое поле. Они обратились в Международный арбитраж, который обязал Советский Союз уплатить «Лене Голдфилдс» 12 млн 965 тысяч фунтов стерлингов. Из них 3,5 млн составляли вложенные в дело капиталы, а остальные 9,5 млн фунтов – неполученная прибыль, взятая, естественно, с потолка.
Базар растянулся на несколько десятилетий, был очень муторный и гнилой. В 1935 году СССР заявил о готовности выплатить «Лене Голдфилдс» компенсацию и даже что-то заплатил. В 1940 году, воспользовавшись тем, что по причине войны англичане стали менее настырными, СССР соглашение аннулировал. И лишь в 1968 году эта бодяга закончилась. С 1940 года в британских банках хранилось золото, принадлежавшее трем прибалтийским государствам. Когда последние вошли в состав СССР, золото так и осталось лежать в сейфах, несмотря на все требования. В 1968 году было подписано соглашение, по которому этими деньгами покрывались претензии «Лены Голдфилдс» – все равно ведь ясно было, что не отдадут!
…В общем, так или эдак, но к началу 30-х годов с концессиями в СССР разделались. «Цивилизованный мир», естественно, обиделся. Результатом стали санкции. В 1930–1931 годах США и Франция ввели у себя ограничения на ввоз наших товаров, а французы даже стали задумываться, не начать ли войну. Однако война не началась, а запретить агонизирующим фирмам продавать советским представителям все, что те хотели получить, никакие правительства были не в силах. Уменьшились доходы от экспорта – стали покупать в кредит, только и всего.
Великобритания в 1933 году ввела эмбарго практически на все продукты советского экспорта. Что любопытно: в начале того же самого 1933 года на весь мир прогремело дело британской фирмы «Метро-Виккерс», оказавшейся при ближайшем рассмотрении настоящим шпионским гнездом. Может, обиделись за соотечественников?
С другой стороны, и большевики умело банкротили иностранные предприятия, получая в наследство их материальную часть и встраивая ее в свой народно-хозяйственный комплекс. А с началом Великой депрессии и вовсе начали по дешевке скупать оборудование, технологии и специалистов, цинично используя трудности западного мира во благо своей индустриализации.
Ну вот скажите честно – что еще остается делать? Только воевать, причем воевать срочно: при таких темпах развития через двадцать лет СССР будет уже не взять никакой силой. А проблемы с ним были связаны куда более серьезные, чем желание «кушать».
Новые власти России покусились на святая святых западного мира. Нет, не на религию – к вопросам религии капитализм так же индифферентен, как и социализм. На подлинную святыню – священное право частной собственности. Мало того, что советский экономический эксперимент уверенно входил в категорию чудес, успешным оказался и эксперимент социальный. Он встретил колоссальную поддержку «низов» во всем мире, вынудив хозяев жизни пойти на серьезные социальные уступки. Но это, в конце концов, не так существенно – все равно проблему конечного спроса пришлось бы как-то решать – а вот смена священных категорий… Даже сегодня господа реформаторы, признав уже и пятиконечную звезду, и чекистский щит с мечом, и гимн СССР, как черти от ладана шарахаются от серпа с молотом. Действительно, частная собственность и труд не могут быть священными категориями одновременно: либо то, либо другое.
Конфликт сакрального – это вам не скучная разборка за рынки сбыта. На горизонте замаячила тень «священной войны». Причем воевать требовалось быстро: еще чуть-чуть, и Советский Союз станет сверхдержавой. Страна-суперкорпорация, развитие которой, казалось, вообще не знает нормальных экономических законов, с невероятно популярной идеологией, открыто противопоставившая себя капиталистическому миру, – на глазах у рвущегося к глобальной власти капитала формировался второй мировой центр силы.
Со всем этим надо было срочно что-то делать.
Это, естественно, прекрасно понимали в СССР и не обольщались насчет перспектив. Тем более и звоночки звенели почти непрерывно…
Хроника «военных тревог»
Тучи над городом встали,
В воздухе пахнет грозой…
Итак, едва покончив с Гражданской войной, советское правительство тут же принялось готовиться к новой драке. К счастью, «мировое сообщество» воевать пока не рвалось – надо было разобраться с проблемами, порожденными Первой мировой, перед тем как плодить новые. Да и очень долго казалось, что советская власть вот-вот рухнет сама собой.
Все же на протяжении 20-х и начала 30-х годов «военные тревоги» следовали одна за другой. Но какие из них представляли собой политическое шоу, а какие действительно могли обернуться войной, с ходу не разберешься.
…Первой после окончания Гражданской войны тревогой облагодетельствовал Коминтерн. Это гнездо буревестников приносило Советскому Союзу немало пользы, пугая буржуев, а также занимаясь пропагандой и разведкой. Но иногда лидерам срывало башню, и Коминтерн влезал в какую-нибудь безумную историю. Так и вышло с «германским красным октябрем».
Российским революционерам нелегко было смириться с тем, что победоносная социалистическая революция произошла не в Германии, как следовало бы по Марксу. С тех пор их самым страстным желанием было осуществить мечту о союзе двух государств: Советской Германии и Советской России. И когда в 1923 году вялотекущий немецкий экономический кризис сорвался в штопор и, как следствие, «резко возросли нужда и бедствия трудящихся масс», орлы товарища Зиновьева решили: пора! И попытались соорудить из кризиса социалистическую революцию. По замыслу авторов этой авантюры, если в Германии начнется, Красная Армия должна прийти на помощь «немецким братьям» и завершить начатое германскими коммунистами. Товарищей интернационалистов не смущало даже отсутствие у этих двух стран общей границы: какие, право, пошлые мелочи!
По воспоминаниям советского разведчика Бориса Лаго, которого судьба занесла в сентябре 1923 года в советское посольство в Германии, наводненное представителями Коминтерна, речи там велись примерно следующие: «Не позже как через месяц во всей Германии вспыхнет революция… Есть полное основание думать, что Франция отправит свои войска для подавления революции. При первом же появлении хотя бы одного французского солдата в Германии – будут ли они отправлены по собственному почину Франции или же по приглашению одной из реакционных групп – Красная Армия, в частности, красная кавалерия, прорвется в Германию. Уже заключено соглашение с Литвой о пропуске советских войск. В случае, если Польша заколеблется, она будет раздавлена…»
Замечательные планы, особенно если вспомнить о сокрушительном разгроме, в который вылилось наступление Красной Армии на Варшаву. Они могли обернуться реальной войной с непредсказуемым исходом – но, к счастью, «германский красный октябрь» отменился сам собой, по типичной для Коминтерна причине – из-за отвратительной организации.
…Знаменитая «военная тревога» 1927 года исходила уже не от Советского Союза – наши к тому времени стали умней и осторожней. Европу они более-менее оставили в покое, зато очень активно действовали в Китае, что не могло понравиться англичанам, считавшим этот регион чем-то вроде малинника за огородом: вроде бы и не свое, но соседям с корзинками лучше не появляться.
Со своей стороны, очередной британский кабинет использовал в предвыборной кампании явно подложное «письмо Коминтерна», расписывавшее планы революции в Англии, вроде как в «Протоколах сионских мудрецов» расписывались планы захвата мирового господства – очень стр-р-рашные общие задачи при минимуме конкретики. (Данная контора революцию-то замутить и вправду могла, а вот привычки писать подобную галиматью в директивных письмах сроду не имела.) А когда наступила пора отвечать «за базар», в поисках доказательств британцы организовали несколько провокаций против наших дипломатических и торговых представительств, сперва в Китае, а потом и в Лондоне. В британских газетах были даже опубликованы какие-то «шпионские» документы – впрочем, их могли и сочинить, как сочинили незадолго до того «письмо Коминтерна».
Советское правительство, впрочем, не стало отбиваться и «опровергать инсинуации», а перешло в наступление, устроив роскошное шоу. Стержнем представления являлся очень громкий крик, что Англия собирается начать войну против СССР.