Суровцев…Ну ладно! Раз он у тебя за главного инженера, не возражаю. Вызывай их сюда. Поговорим.
Сергеев нажимает кнопку звонка. Входит Вера.
Сергеев. Вызовите ко мне Волошина, Талькина и Пыжика. Только быстро!
Вера. Сию минуту. (Уходит.)
Вера(входит). Николай Емельянович, Пыжик уже здесь. Волошин сейчас придет, а Талькина я нигде не могу разыскать.
Сергеев. Талькина вы еще поищите, а когда Волошин подойдет, пусть заходит вместе с Пыжиком.
Входят Волошин и Пыжик, здороваются с Суровцевым.
Сергеев. Талькина нет еще?
Волошин. Нет.
Суровцев. Тогда приступим к делу без Талькина. Ты ему потом расскажешь суть дела.
Сергеев. Не возражаю. Прошу, товарищи!
Суровцев. Так вот, товарищи, дело заключается в том, что мы должны подготовить нашу станцию к выводу из строя и взрыву. Я вовсе не хочу этим сказать, что обязательно придется станцию взрывать – наши дела не так плохи, но надо быть готовыми ко всяким неприятным неожиданностям. Эта тяжелая обязанность возложена на товарища Сергеева, а вы должны будете ему во всем помогать. Понятно?
Волошин. Дальше!
Суровцев. Вам надо составить план работы. В кратчайший срок.
Сергеев. Это дело несложное, в сущности говоря. Я взрывное дело знаю. Предлагаю такой порядок работы: я разработаю детальный план, начерчу схемы, произведу необходимые подсчеты, и сегодня вечером мы сможем все сделанное рассмотреть, внести необходимые поправки и утвердить.
Суровцев. Я согласен.
Волошин. Поддерживаю предложение.
Пыжик. Я тоже согласен.
Суровцев. Тогда я пошел. Разумеется, надо это дело держать в секрете». И где тут вообще партийное руководство? Всю подготовку к взрыву полностью берет на себя НКВД. А ведь пьесу писал человек, который лично руководил выполнением третьего пункта мобилизационного плана…
На этом и остановимся. Тема открыта, она ждет своих исследователей. Не всё же в солдатики играть, в самом-то деле…
Заключение
Итак, дожили мы до книги о войне глазами домохозяйки. (Если женщина не ходит на службу, она ведь домохозяйка, правда? А что книжки пишет – так это ее личное хобби.) Где упомянутая особа по мере своих блондинистых способностей отвечает на заданные ею же самой вопросы. А что делать, коли умные мужчины-брюнеты в своих трудах либо их не касаются, либо начинают такое нести, что аж читать неудобно. В стратегии и тактике они понимают, эта да, а вот в устройстве государства, которое все это военное искусство применяло… А государство ведь было совершенно умопомрачительное, и вождя его тоже не назовешь обычным человеком. Разве могли обычная страна и обычный человек сотворить столько невозможного, да еще и сыграть без репетиций?
Собственно, вся советская история – это история невозможного. Начать хотя бы с кошмара последних русских царей – аграрного вопроса. Из той части тела, где оказался к началу ХХ века русский аграрный сектор, его невозможно было вытащить без колоссальных, многомиллионных человеческих жертв. А люди – они ведь жить хотят. Столыпин попытался провести реформу – мало того, что ничего не вышло, так страна еще и сорвалась в колоссальную смуту. А сталинская команда – провела[184], за три года и практически без жертв среди крестьян (по Столыпину, как раз крестьян молчаливо предполагалось «проредить»), а почти исключительно среди тех, кто сопротивлялся реформе. Ну так и нечего переть против государственной политики!
Невозможно было за десять лет преодолеть вековое отставание, за двадцать лет провести такую страну от сохи до атомной бомбы – преодолели и провели, да еще с огромной войной в середине! Создали плановую экономику, которая соотносится с рыночной, как космический корабль с автомобилем, и индустриализация – одно из доказательств.
Невозможно было выиграть войну с гитлеровской Германией, сломать чудовищную военную машину, на которую работало полмира. Сильнейшую в Европе французскую армию немцы разнесли за сорок пять дней. А наши выиграли и сломали!
И, наконец, трижды невозможно было все это проделать, имея неграмотное, полудикое население, да еще создать из этой лапотной массы самый образованный, самый читающий народ в мире. Однако сделали и создали! Особенно это заметно сейчас, после того, как из нас тридцать лет лепили жадных потребителей, а последние два десятилетия – и вовсе тупое быдло. Еще остались люди того времени – и не жалеть их надо, а смотреть, запоминать, какие они, чтобы, осознавая глубину нашего падения, хотя бы детей воспитывать по их образу и подобию.
Сталинский период – это целый фейерверк остроумнейших решений в разных областях жизни. И самые удивительные из них лежат в области организационной и кадровой. Каждому проекту – свое исполнение. Коллективизация, например, – это направленный в нужную сторону, работающий на решение главной задачи хаос, а победа в войне, наоборот – создание безотказной военной машины, послушной настолько, что она не только заломала Германию, но и не уничтожила ее. Вдумайтесь: наши солдаты четыре года шли по выжженной земле своей страны, брали опустевшие города, где остались одни старухи, хоронили расстрелянных женщин и детей, получали похоронки на собственные семьи – а Германия существует. Американцы, чья страна практически не пострадала, и то были более жестоки по отношению к пленным и мирному населению, чем наши, не говоря уж о европейцах, которые, ничего не противопоставив Гитлеру, потом сладострастно оттаптывались на побежденных. Одним величием духа русского человека этого не объяснишь, русский человек – он в Гражданскую творил такое, что кровь стынет…
Этого-то как добиться сумели?
Каким образом вообще сумели поднять целое поколение гигантов – людей крупных, ярких, страстных? Смотришь на таких, и шапка падает: да, были люди в это время, богатыри… Один Берия чего стоит со своими «голубками мира» в краповых петлицах. «Голубки» не миндальничали ни с кем – ну так время было такое, к миндальничанью не располагающее. (Это нам сейчас тоже понять трудно – права человека и все такое прочее… Где бы, интересно, был современный мир со всеми своими правами, если бы наши тоталитарные предки не сломали шею нацизму?) Но и рядовые пехотинцы… Посмотреть на фотографии того времени – другие люди, другие!
А уж после войны…
О послевоенном периоде мы знаем, наверное, меньше, чем о временах князя Владимира. Готовились какие-то реформы, СССР не только стал сверхдержавой, но и начал формировать второй мировой центр силы. А потом произошел хрущевский переворот, и все покатилось не в ту сторону.
Но это уже совсем другая история…
Иллюстрации
Бойцы и командиры 16-го стрелкового полка 87-й стрелковой дивизии на довоенных учениях. 1941 г.
Политзанятия в Красной Армии. Май 1941 г.
Э. Бранденбергер и Э. фон Манштейн за день до начала операции «Барбаросса»
Советские пограничники 20 июня 1941 г.
Немецкие солдаты переходят границу с СССР. 22 июня 1941 г.
Москвичи слушают сообщение о начале войны с Германией. 22 июня 1941 г.
Жители Мариуполя 22 июня 1941 г.
Трудящиеся Тамбова на митинге 22 июня 1941 г.
Жители Свердловска слушают обращение Молотова 22 июня 1941 г.
И.В. Сталин
В.М. Молотов
Г.К. Жуков
К.Е. Ворошилов
Рабочие завода «Серп и Молот» слушают сообщение об объявлении войны. Москва. 22 июня 1941 г.
Сооружение противотанковых рвов. Июнь 1941 г.
«Вступайте в ряды народного ополчения!». Советский плакат
Отправка советских солдат и командиров на фронт в июне 1941 г.
Ленинградские добровольцы. Лето 1941 г.
Проводы на фронт. Московская область. Июнь 1941 г.
«Смерть фашистской гадине!». Советский плакат
Немецкие войска на марше. Лето 1941 г.
Советские войска уходят на фронт
Ю-87 на боевом задании
Немецкие солдаты рядом с брошенным советским танком Т-34 и телом погибшего красноармейца
Немецкие солдаты проходят по улице белорусского города Гродно, захваченного в ночь с 22 на 23 июня 1941 г.
Немецкие солдаты на брошенном советском танке во Львове. Июнь 1941 г.
«Бей фашистского гада!». Советский плакат