Центр Зальцбурга был музыкальной шкатулкой из десятков мелодий одного композитора. Савенков перестал уже на них реагировать, но от этих звуков встрепенулся. Он забыл, что и его любимый сотовый телефон вместо звонка играет Турецкий марш.
Суть разговора Олег не понял. Он только видел, как, задавая короткие уточняющие вопросы, мрачнел Савенков. Отключив телефон, он, ничего не поясняя, долго изучал карту города.
– Куда направляемся, шеф?
– Сначала надо купить билеты. Полетим в Москву… Жаль, но автобус в Венецию пойдет без нас.
– Но стоит ли нам в Шереметьево светиться. Вы же говорили…
– Правильно я говорил, Олег. Не стоит! Полетим до Киева или до Питера, а там до Москвы на перекладных.
– А что сейчас в Москве?
– Плохо там, Олег… Вероятно, Дон захватил Славина и Татьяну Пронину. Роман не сразу сообщил, думая, что влюбленная парочка загуляла… Только через три дня нашли место засады в кустах у дороги: следы «Нивы», гора окурков, туфли Татьяны в траве и знакомый тебе кейс Глеба, но пустой, без денег и документов.
– Ясно.
– Что произошло, мне тоже понятно. А что нам делать – не очень… Идем за билетами, а потом в самый большой банк города. Готовь, Олег, видеокамеру.
Уходя с площади, Савенков оглянулся на добротный трехэтажный дом с кондитерским магазином внизу: «Странная штука жизнь. Здесь вот гений родился. Нетленку сочинял. Его мелодии сейчас каждый сотовый телефон играет. Он творил! А мы какой ерундовиной здесь занимаемся?»
Как приказал Савенков, около банка Олег снимал непрерывно.
Вот лестница, ведущая к дубовым дверям, охранник, вывеска с эмблемой, напоминающей герб… Савенков ходит и смотрит на часы. Ждет кого-то… Вот спешащий в банк чиновник. Шеф бросается к нему, улыбается как родному, сует какие-то документы и указывает пальцами на здание. Банкир при этом виден лишь со спины… Они вместе входят в массивную дверь, чуть не обнимая друг друга.
Олег подождал несколько секунд и хотел уже выключить камеру, но в видоискателе мелькнула очень знакомая женская фигура. Мелькнула, вспорхнула по лестнице и юркнула в банк, догоняя Савенкова… Или следя за ним.
Все уже были в автобусе. Все, кроме двух. Их ждали, волновались и даже злились. Дорога каждая минута. Впереди дорога через Альпы, часовая остановка в Инсбруке и вечером – Венеция.
Ждали все, кроме одной. Экскурсовод Клара Петровна стояла около автобуса и делала вид, что ждет. Она точно знала, что эти двое не придут. Более того, она знала, что они сидят в другом автобусе, который следует в Вену.
Пора было успокоить туристов. Клара заглянула в салон:
– Отправляемся через пять минут. Сейчас я позвоню в посольство и сообщу, что двое наших остались в Зальцбурге. Пусть догоняют, как хотят. Сами виноваты!
Она отошла и набрала знакомый номер московского офиса турфирмы «Континент». Туристы из автобуса очень удивились бы, услышав ее голос. Он стал спокойным, приветливым, женственным. Именно так следует говорить с начальником.
Задание она получила только вчера, поэтому и доклад был короткий:
– …Фамилию банкира я не узнала, но сделала его фотографию… Когда они ждали автобус до Вены, Савенков звонил в Москву. Весь разговор я не слышала, но он извинялся перед каким-то Виктором Олеговичем, что в последний раз ушел не попрощавшись. Обещал загладить вину и просил беречь Глеба и Татьяну… Потом они сели в автобус и уехали, а я побежала к своей группе… Сегодня в полночь эти двое приземлятся в Киеве… Я все правильно сделала, Вадим Петрович?
– Все хорошо, Клара. Возвращайся… Мы тут новый тур организовали. Маленькие группы, элитная публика, отели на пять звезд. Осилишь? Ты первая в списке…
После разговора с Кларой Вадим Петрович сосредоточился и решительно набрал номер так неожиданно возникшего высокого покровителя:
– Игорь Игоревич? Беспокоит Вадим Сазонов из «Континента». Хочу доложить очень важные сведения… Кстати, Игорь Игоревич, вы обещали помочь нам с помещением, а я уже дал своим команду вещи собирать. Не рано?.. Огромное вам спасибо! Это то, что нужно… Итак, докладываю: вчера вечером ваши знакомые ужинали в китайском ресторане в центре Вены. Подозрительных контактов не зафиксировано… Утром группа отправилась в Зальцбург. И там началось…
Дон не считал себя человеком мнительным, но ему все время казалось, что кабинет пропитан дымом. Это было не так. Прошло уже пять дней после спектакля, который устроил пиротехник. Сизые клубы не имели запаха и появлялись сами по себе, опровергая поговорку: «Нет дыма без огня».
Эту народную мудрость знали пожарные и здание пострадало только от них – они заливали водой кабинеты до тех пор, пока приникшие в офис не сообщили, что внутри совсем не жарко и вообще: «Источник возгорания отсутствует».
Само собой получилось, что после поездки в Севастополь Дон приблизил к себе Ракитского. Актер стал если не правой рукой, то основным советником. Другие были прямолинейны. С ними нельзя было поговорить о высоких материях, об искусстве, о тонкостях человеческой души. Сейчас для Дона это было очень важно. Его противниками были не дубоватые братки. И Савенков, и Славин, и даже пиротехник Юра Сизов были личности. Очень важно их понять, выстроить возможную линию поведения, вплоть до мизансцен.
– Не могу понять, Сережа, что нашему пиротехнику не хватало. Работа была не очень пыльная. Чистая, без мокрухи. Денег имел в десять раз больше, чем на своей студии. Не пойму, почему он предал… Есть, я думаю, в русском характере тяга к предательству. Все это от зависти и злости.
– Вы правы, Виктор Олегович, но не совсем. Есть у нас одна главная черта, которой все подчинено.
– Пьянство?
– Нет.
– Лень?
– Нет… Все это у нас присутствует, но и другие любят и выпить и полениться. Для русского человека определяющая черта – безудержность.
– Беспредел?
– Именно, Виктор Олегович. Отсутствие предела. Широта души… Немец, он выпил рюмку своего шнапса, ну две, ну три и стоп. Предел! Завтра работать, дома жена, дети. Четвертая рюмка не есть порядок.
– Да, для них немецкий орднунг – святое. А наш после третьего стакана только начинает пить… Беспредел!
– Или еще пример, Виктор Олегович. Что сделает француженка, застав мужа с другой? Максимум – залепит пощечину и отправит в душ. А наша? Соперницу ногтями изорвет, мужа скалкой, посуду на пол, крик на три квартала…
– Опять-таки беспредел!
– А вы говорите, Виктор Олегович, что лень наша черта… Финн или швед немного поленятся и предел. Пора за работу. А уж если наш начнет… То же и с предательством. Другие слегка. И под сильным давлением или за деньги. А наш предает с удовольствием и на всю катушку… Широта души или, как вы правильно говорите, беспредел…
При каждом телефонном звонке Дон азартно хватал трубку. Он ждал сообщения о поимке кого-нибудь, с кем он мог бы проявить широту своей души. Неважно кого – Сизова, Славина, Савенкова, этой непонятной Татьяны Прониной или хитрого Романа с его молодой женой. Он сам будет их допрашивать. Он им покажет беспредел и безудержность.
Но этого звонка Дон не ожидал:
– Кто? Какой Савенков? Игорь Михайлович… Вы действительно ушли не попрощавшись. Вознеслись, так сказать, не чердак… Где вы? Почему в Австрии?.. Принимаю извинения. Обязательно встретимся… Нет, обещаю их не обижать…
Положив трубку Дон пожалел, что не сделал запись разговора. Ему очень надо было прослушать интонацию всего одной фразы.
– Понимаешь, Сергей, он сказал очень странную вещь.
– Кто сказал?
– Игорь Савенков.
– Где он?
– Говорит, что в Австрии… Он сказал: «С недавнего времени Славин и Пронина у вас. Очень прошу, не обижайте их…»
– А дальше. Что он еще говорил?
– Извинялся за взрыв на квартире и все уладить… Да, не в этом дело. Он уверен, что Глеб и Татьяна у меня.
– Ошибся.
– Не думаю, Сергей. Не стал бы он звонить из Австрии по подозрению. Тем более – не стал бы извиняться… Он точно знает, что они у меня, а я нет. Какой вывод?
– Вам не успели доложить.
– Ему в Австрию успели, а мне нет… Он сказал «недавно». Это значит, что не вчера, а два, три дня назад… Вероятно мои ребята его взяли, а он их перекупил. Я за Славина и за эту Татьяну по десять тысяч обещал, а Глеб им за свободу мог сотню отстегнуть… Завтра соберу всех. Каждому в глаза посмотрю… Что творят! Я же говорил, что главная черта русского народа – беспредел.
Сергей Ракитский с трудом дождался момента, когда можно было покинуть кабинет Дона, не вызывая подозрений. Он бросился в свою комнату и извлек из сейфа папку с тремя крестами в верхнем правом углу. Этот шифр придумал Дон. В государственных конторах кресты обозначали бы: «Совершенно секретно. Особой важности».
На взгляд больших секретов в папке не было. Первый документ – список сотрудников фирмы и близких к ней лиц с пометками о семейном положении, о достоинствах и недостатках. Второй – это тоже придумка Дона – назывался «График дежурств по охране общественного порядка». Об этом документе знали почти все и в разговорах его называли «Расписание засад».
Пролистывая списки, Ракитский испытывал азарт и гордость. Он вдруг понял, что обладает и дедукцией, и индукцией, и аналитическим складом ума. Великие книжные сыщики могли отдыхать.
Актера интересовали двое. Он их вычислил!
Вчера Ракитский заглянул к юристу фирмы. Там была едва знакомая актеру личность – белобрысый парень по кличке Серый. Шла обычная консультация по вопросу получения визы. Так делали многие и эту случайную встречу можно было бы и забыть. Но поразила цель Серого. Он собирался в Швейцарию!
Особенно Ракитского рассмешил конец разговора:
– А где эта Швейцария находится?
– В Европе.
– Это я слышал. Где точно? На севере или на юге?
Если бы Серый собирался на Канары или в Анталию, не было бы вопросов. Но Швейцария и Серый две вещи несовместные.