Все очевидцы поражались его силе духа. Они в мемуарах пытались создать образ этакого непреклонного борца за веру, за идею. Его, мол, не поняло человечество, его предали соратники, и он, всеми покинутый, вынужден был покончить жизнь самоубийством. Выстрелом в рот из пистолета он покончил с собой. Ева Браун приняла яд.
Их трупы перенесли в сад, положили в воронку, облили бензином и сожгли.
Некоторые специалисты утверждают, что «по замыслу руководства рейха» битва под Арденнами «должна была стать поворотным пунктом войны». Таких замыслов у Гитлера было много после того, как он вероломно напал на Советский Союз. И ни один из них не оправдался, и с каждой новой проигранной на Восточном фронте битвой замыслы становились все нереальнее, фантастичнее. Недаром некоторые высокопоставленные германские генералы говорили, что для них война кончилась в сентябре 1944 года. В этом признании кроется истина.
Немецкая бронетехника во время Арденнского наступления
Продвижение Красной армии на Запад на всем советско-германском фронте, первые успехи, пусть и не такие значительные, Второго фронта, с одной стороны, общая усталость немецкого народа и немецкой экономики, с другой стороны, говорят, что Германия осенью 1944 года выдохлась. Что не только побеждать, но работать на войну она уже больше не может. И Гитлер, которого мы никак не можем считать глупым человеком и плохим руководителем, не знать об этом не мог. Он знал!
И, зная это, Гитлер продолжал войну, мобилизовав для наступления в Арденнах последние резервы вермахта, последние силы нации. В армию стали призывать семнадцатилетних и шестнадцатилетних гитлерюгендовцев. «Нам сказали, что мы те, кто переломит ход войны. Мы были предназначены для этого», – вспоминал Гюнтер Мюнц, потерявший под Арденнами ногу. Молодые люди доверчивы. Только молодые могли поверить в эту чушь и пойти на фронт. Наступление продолжалось недолго. Отступление было для юных героев ужасным.
Йоханеса Шредера ранило в голову, когда на немецкие окопы, в которых стояли насмерть 14 гитлерюгендовцев, двинулось около сотни танков союзников. «Дети Гитлера» отступили в лес. Шредера они оставили в окопе, подумав, что он убит. Домой вскоре пришла похоронка. Юношу отпели в церкви, а через несколько дней пришло письмо, в котором Шредер писал о том, как его спасли американские санитары. В госпитале юный немец стал узнавать правду о войне, о нацистах. Правда была суровой. «В некоторые моменты мне было стыдно за то, что я немец», – напишет он после войны. Гитлеру такие мысли в голову не приходили. Он продолжал твердить по радио: «Мы прожили по-настоящему уникальный год немецкой истории. Немецкий народ демонстрирует величие морального духа, сопротивляясь врагу. Это можно назвать чудом, которое станет залогом нашей грядущей победы».
И юные немцы верили. И шли на фронт. И погибали десятками тысяч. А чудом уцелевшие в боях быстро прозревали.
Пленные солдаты из состава 12-й танковой дивизии СС «Гитлерюгенд»
Эрих Шварц, житель Кенигсберга, малолетний солдат из гитлерюгенда, пошел защищать свой город. Командир послал его с важным донесением на командный пункт. Там он увидел пьяного батальонного командира в объятиях с юной девицей. Офицер рассвирепел, наорал на юнца, обещал расстрелять его перед строем. Эрих выбежал на улицу. Он добрался до дома, спрятал форму, переоделся и «снова стал маленьким мальчиком», обрадовал мать. Ему повезло. В это время нацисты вешали на северном вокзале молодых людей за дезертирство.
В том же Кенигсберге нацисты заставляли членов гитлерюгенда расстреливать еврейских женщин в местечке Анна-Грубе неподалеку от моря. Они втягивали «в свои преступления детей, чтобы и они разделили ответственность за деяния нацистов».
В феврале-марте 1945 года в вермахт и в СС призвали юношей 1928 года рождения. Кроме этого, Гитлер по просьбе Бормана издал приказ о призыве 6 тысяч юношей 1929 года рождения для укрепления второй линии обороны. Такой же приказ отдал генерал-фельдмаршал Кейтель.
В апреле обращаться с фаустпатронами учились девушки и их матери.
В боях за Берлин юные солдаты проявили беспредельную фанатичность. Они верили в бредовые идеи Гитлера и в преступные вопли Артура Аксмана, гнавшего подростков на бойню. Они видели гестаповские виселицы, на которых казнили тех, кто не хотел участвовать в этом абсурде, и расстрелы перед строем однополчан, но и в эти минуты они все еще находились под колдовскими чарами нацистов. И шли в свой последний бой. И, проиграв его, они вдруг моментально преображались: и слезы появлялись в юных глазах, слезы разочарования и страха, и непонимания самой сути происходящего.
Гестаповцы изощрялись, как когда-то в борьбе с советскими партизанами. Осужденный лично писал на табличке: «Я испугался и не стал защищать женщин и детей. Поэтому меня повесили здесь. Я – помесь свиньи с собакой». Гестаповцы вешали табличку на грудь приговоренного, а затем вешали его на фонарном столбе. Фонарных столбов в Берлине было много.
Аксман, злой гений юных немцев, обещал Гитлеру удержать силами гитлерюгенда мосты, по которым на запад могли прорываться нацисты. Он собрал 5000 юных воинов. Из них в живых осталось несколько сотен человек.
Лотару Леве недавно исполнилось 16 лет. Он вспоминал о последних днях битвы за Берлин: «Здесь была кровавая бойня с сотнями убитых и раненых. Они лежали на мосту, а по их телам шли колонны. Я сидел в коляске мотоцикла и видел все своими глазами. Я никогда не забуду, как кровь текла ручьями, а людей давили техникой».
Юные воины удерживали мосты почти сутки. Это были воины! За их подвиг, за несколько тысяч юных немцев, павших в этих боях, Артур Аксман получил золотой и железный кресты.
Красноармейцы на борту танка ИС-2 у Бранденбургских ворот в Берлине. 2 мая 1945 года
Бывший гитлерюгендовец Аксель Эккенхоф, сражавшийся на одном из мостов и чудом уцелевший, говорил, повзрослев, жестко и откровенно: «Я бы убил Аксмана. Он был преступником. Он получил слишком мягкое наказание за свои преступления… Для чего мы удерживали мосты? Для того, чтобы по ним мог сбежать убийца евреев Гиммлер? И мы должны были отдавать свои жизни ради этого убийцы? Это отвратительно!»
Прозрение пришло после войны. Прозрели очень многие из тех, кому во время войны было 16–18 лет.
Они с горечью вспоминают о друзьях, погибших в юном возрасте по вине Гитлера и его сподвижников. Они не повинны ни в чем и ни перед кем. Они были слишком юными, чтобы разобраться в ситуации, чтобы изменить ситуацию. Они были орудием в руках опытных, беспринципных, яростно веривших в идеи нацизма взрослых людей…
Все зарубежные специалисты в книгах о завершающем этапе войны в Европе обязательно вспоминают о фактах насилия и грабежа со стороны советских солдат, освобождавших Германию от фашизма, от фашистов, и даже об имевшихся случаях убийств мирных жителей. Мы не исключаем того, что подобные случайные (!) факты были.
Но эти факты пресекались и советским солдатом, и советским руководством мгновенно. И они, эти позорные для любой армии мира факты, не переросли в событие, а тем более не стали явлением в освободительном походе Красной армии в Европу.
В немецкой армии было все с точностью до наоборот. Сама цель вторжения Германии на территорию Советского Союза предусматривала порабощение, грабеж, массовые убийства. Цель в данном случае можно назвать явлением. Событиями же можно назвать конкретные приказы, директивы руководителей Вермахта и фашистской Германии, распалявшие звериные чувства нацистских карателей, солдат, офицеров и генералов в борьбе с партизанами. Фактами же являлись случаи гуманного отношения захватчиков с советскими людьми. Такие факты были, о них забывать нельзя.
Разница весьма заметная. Разница принципиальная. Она иллюстрируется огромным количеством примеров, судеб советских солдат. Например, судьбой Владимира Зиновьевича Шептуна.
В 20-х года ХХ века он закончил педагогический институт, работал учителем в Горностаевке на Херсонщине. Женился на учительнице Ольге Петровне Левитан. Она родила ему сына Виталия в 1933 году и дочь Анну – в 1938 году. Жили они дружно. 22 июня 1941 года Виталию исполнилось 8 лет.
В конце августа в Горностаевку ворвались немцы. И в те же дни на домах и зданиях появились листовки «Смерть фашистским оккупантам», заработала подпольная организация. Гестаповцы взялись за дело, начались аресты. Владимир Шептун и еще несколько учителей оказались в Запорожской тюрьме. Днем заключенных водили под автоматами на восстановление разрушенного фашистской авиацией Днепрогэса, вечерами были допросы, пытки. Помимо всего прочего гестаповцы пытались узнать от Шептуна, не является ли его жена родственницей знаменитого советского радиодиктора Юрия Левитана. Не добившись никаких признаний, не найдя против учителя никаких улик, гестаповцы отпустили его в начале сорок четвертого года.
Он пришел домой и узнал страшную весть: весной 1942 года фашисты расстреляли и жену его, и сына, и дочь.
И что же в таком случае должен делать любой уважающий себя мужчина, муж, отец? Независимо от цвета кожи, глаз, волос, от национальной принадлежности, от других внешних характеристик? Он обязан взять оружие и мстить врагу в бою, и гнать его с родной земли. Так ответит любой нормальный мужчина, живущий или живший в любой точке земного шара. Так ответил учитель Владимир Зиновьевич Шептун и ушел в партизанский отряд, созданный небольшой группой бежавших из фашистского плена советских солдат.
Партизанил он недолго. Красная армия вскоре освободила Украину. И Шептун стал солдатом, наводчиком орудия. Он геройски воевал на Правобережной Украине, в Молдавии, Польше, Германии, дошел до Берлина, штурмовал рейхстаг. И написал на стене жирно, четко и ясно: «Шептун В. З., Горностаевка, Херсонщина».