Я знал, о чем он говорит, поэтому кивнул.
— Спасибо, Михаил Николаевич.
— Ну что ж, не буду отрывать тебя от семьи. По времени они должны бы уже и приехать.
Кстати, о семье. Так он мне и не рассказал, зачем на встрече сидела его жена!
Или не зачем, а почему? Аркадий мне успел мельком сказать, что там была какая-то «операция», и что ему пришлось лично обеспечивать ее безопасность. Неужто Великий тоже переволновался за супругу, вот и посадил ее там, где мог созерцать? Что-то не верится, но вдруг. В конце концов, ничего человеческое ему не чуждо.
Ладно, главное, что меня ждут мои жены и дети. На последнее свидание за три года. На самом деле это свидание уже с пару минут как началось: я почувствовал их по связи. Они действительно как раз добрались до Большого Дворца! Жаль только, что мы так и не освоили телепатию.
Скоро я буду от Рины, Ксюши и Лёвки слишком далеко, чтобы переживать их эмоции. Хорошо, что они будут друг у друга и у детей. И хорошо, что со мной отправятся Лана и Саня. Не представляю, как обходятся в похожих ситуациях обычные семьи, когда один улетает, другой остается, и оба вынуждены терпеть одиночество. А остающийся — еще и тащить на себе всю полноту родительской ответственности за мелких! Кажется, что это слишком тяжело.
Да, если сравнивать меня с моими товарищами по команде, я вообще какой-то неприлично везучий мерзавец.
Интерлюдия: Михаил и Виктория Бастрыкины
Как только их собеседники покинули кабинет, Виктория элегантным движением поднялась с кресла, подошла к мужу, осторожно обняла, стоя позади, и поцеловала в лоб над линией волос (когда-то почти полностью облысевший, теперь он вернул себе большую часть шевелюры — остались только небольшие залысины). Михаил Николаевич мягко похлопал ее по руке.
— Ну что, увидела все, что хотела увидеть? — спросил он.
— Да, пожалуй. Только я не совсем поняла. Аркадий, как он сам сказал, выкрутил тебе руки, чтобы взять Ураганова в экспедицию. Ты хотел его оставить здесь, причем так, что не прекратил ему даже сейчас намекать — мол, буду рад, если останешься!..
— Ты услышала?
— Разумеется, — чуть удивленно проговорила Виктория. — Вот услышал ли он — это вопрос. Возможно, ты чересчур мягко намекал… Хотя у меня сложилось впечатление, что услышал.
— Мне тоже так кажется, — кивнул Бастрыкин. — И все-таки решил лететь… Что очень хорошо! Получается, там он нужнее, чем здесь. Это не может не радовать! Так, извини, я перебил. Договаривай, что хотела спросить.
— Вы говорили так, как будто он какой-то невероятный везунчик! Выходит сухим из воды в любых обстоятельствах.
— Да нет, он не везунчик, — мотнул головой Великий магистр. — Он, дорогая моя, волшебная булавка.
— Волшебная булавка? — слегка опешила Виктория. Потом вспомнила детскую книжку, которую недавно муж читал их младшему. — А! Из сказки, ты имеешь в виду? Булавка хранилась у мудрого короля и всегда втыкалась в карту в том месте, откуда грозил враг? А потом сам король стал угнетать народ, и булавка воткнулась ему в глаз?
— Да-да, именно эта история! — усмехнулся Михаил Николаевич. — Ты не находишь, что в ней очень хорошо виден национальный характер орденцев? Не даром она почти в любой сборник сказок входит!
Губы Бастрыкиной чуть изогнулись, она приподняла брови и качнула головой с задумчивой улыбкой, но ничего не сказала.
— Так вот, у Кирилла есть удивительная способность, которую наш самый ненадежный аналитик определил как умение интуитивно выбирать вариант, на первый взгляд самый неразумный и рискованный, и все же обращать его на пользу себе и другим. На мой взгляд, Аркадий не пошел в своих обобщениях до конца. Не хватает ему пока должного масштаба…
— И какое же у тебя итоговое обобщение?
— Такое, что Кирилл всегда самонаводится на ситуацию, которая выявляет максимум уже назревших, но до поры до времени скрытых проблем. А потом ценой грандиозных личных усилий из этой ситуации выпутывается. Как правило, проходя на волосок от гибели. Если это везение, то в каком-то очень специфичном варианте.
— Приведи пример, пожалуйста, — попросила Виктория. — Что-то я пока не очень понимаю.
— Да хоть несколько. Ты насколько хорошо помнишь биографию этого мальчика?
— Как раз сегодня с утра пересматривала закрытое досье.
— Ага, значит, знаешь подробности с АЭС.
— Восемь пулевых в корпус, — поморщилась Виктория Бастрыкина.
Машинально она представила, насколько ужасно это должно выглядеть на одиннадцатилетнем мальчике.
— Именно, — в унисон чуть скривил рот ее муж. — Тут одно-то пулевое не забудешь… — Он по привычке вытянул и переставил поудобнее ногу, которую приходилось беречь долгие десятилетия. Виктория погладила его по плечу. — А Кирилл выжил чудом. И то только потому, что в ближайшем госпитале оказалось несколько кило заживляющего раны коллагена. А почему он там оказался? Потому что Кирилл сам этот коллаген добыл и передал Ордену! То есть сам свое выживание и обеспечил. Грубо говоря, везение было не в этом. А в том, что он в принципе наткнулся на захватчиков и помог с ними справиться. Если бы они устроили аварию на АЭС — все к тому шло! — произошла бы катастрофа. В том числе и для самого Кирилла.
— Там была его мать, я помню, — кивнула Бастрыкина.
— А еще он не смог бы попасть в Программу, не познакомился бы с Аркадием со всеми вытекающими, не выучился бы магии… Что плавно нас подводит к ситуации с Тенью… Тенем… Ледяной ад, ну и придумали Древние маги титул! — Бастрыкин хохотнул. — Там та же закономерность. Сама встреча с этим, как его… Косарем… Ее и только ее можно считать удачей! Без встречи с Тенью он не избавился бы от Проклятья, не спас бы Сумарокову, которая потом очень ему пригодилась, опять же, Аркадий бы загнулся… А лишись Кирилл его поддержки, вряд ли сумел бы выйти на меня самостоятельно. Да и стал бы я тогда ему помогать? Не уверен. Возможно, кончилось бы тем, что парня прикончили бы оросские спецслужбы, а Проклятье не было бы снято до сих пор!
— То есть победу над Тенью ты тоже не считаешь везением? Насколько я поняла, тот… Хм, субъект обладал многолетним опытом боев и большей магической силой!
— Да, и что? В бою обычно решает внезапность. Кирилл оказался внезапен, а все потому, что заранее — снова заранее! — приложил огромные усилия, чтобы инициироваться и выучиться магии.
— Ясно, — кивнула Бастрыкина. — Действительно…
— И так во всем. Пожалуй, я могу припомнить один-единственный случай реального везения в жизни Кирилла — и, что характерно, как раз тогда он старался для себя… В смысле, опять спасал кое-кого, но это спасение было важно для него лично!
— Ты о каком сейчас случае говоришь? — улыбнулась Бастрыкина. — Он стольких спас с момента создания Ассоциации магов!
— Я говорю о том, что было еще до ее создания. А спасал он одну из своих будущих жен… А, да, в досье же этого нет. В общем, смотри, насколько я понял объяснения Аркадия, дело было так. Кирилл как-то хитро спас эту девочку от верной смерти, сам при этом отрубился. И никто не понял, насколько с ним все серьезно, решили, что простое истощение. На его счастье, наш двуличный хмырь решил ему магией полечить какой-то сравнительно пустячный ожог. То ли чтобы шрама не осталось, то ли чтобы зажило быстрее, не помню. А проблема была такого характера, что нужно было просто много сырой магической энергии в организм подать. Ну вот, полечил, удивился, что на пустяковое исцеление ушло слишком много сил, но особого значения не придал. Они только позже разобрались в деталях. Тогда и выяснилось, что Кирилл там еще немного — и в ящик бы сыграл.
— Надо же! — покачала головой Виктория.
— Вот-вот. Кресайн — я имею в виду герцога Кресайна — вообще считает, что Кирилл — посланник Творца. То ли ангел, вселившийся в человека, то ли ангел без всяких затей.
— А! Так вот почему патриарх им интересовался! — сообразила Бастрыкина. — А я думала, это из-за его… Специфического брака.
— И из-за этого тоже. Ты видела когда-нибудь такую семью? Пять выдающихся дам с сильной волей и собственными достижениями, без явных психологических дефектов… Хотя совершенно нормальных, конечно, после нескольких лет в детях-волшебниках поди поищи… И никто не ревнует, не интригует за спиной, не пытается увести мужика и жить отдельно! Даже, вроде бы, между собой тоже связи образуют. Уж не знаю, кто там с кем спит, но выступают они всегда единым фронтом.
— А там все правда так радужно? — проговорила Виктория с явным удивлением в голосе. — Я думала, там все-таки что-то нездоровое… Психологическая ломка, созависимость… Может быть, какой-то сектантский механизм. Или в этой схеме все же присутствуют посторонние мужчины.
— Погоди-погоди… — нахмурился Михаил Николаевич. — Ты что, считала, что я все эти годы закрываю глаза на трагическую судьбу пятерых несовершеннолетних девочек в моей непосредственной зоне контроля? — В его голосе начали звучать раскаты грома, пока еще отдаленные.
Виктория обошла мужа и бестрепетно заглянула ему в глаза.
— Я думала, у тебя была хорошая причина, — с нажимом произнесла она. — Государственного уровня. И старалась не вникать, чтобы невзначай не вмешаться и не сбить тебе игру. Только не говори мне, что такой причины не могло быть!
Тяжелые черты Бастрыкина расслабились: гроза проходила стороной.
— В непосредственной зоне контроля? — пробормотал он. — Творец знает, «где-то там» я многое терплю, но у себя под носом… Я ведь познакомился с ними одновременно с Кириллом, когда они еще фитюльками были! — Он задумался еще глубже, явно перебирая в голове варианты, вспоминая что-то. — Нет, может быть, может быть… Хорошо, что мне пока не приходилось делать такой выбор. У этих… Урагановых все нормально. Я и сам наблюдал, да и наш двуличный друг не спихивал бы на них свою собственную мелочь, если бы там что-то было не так!
— Ясно, — кивнула Бастрыкина. — Тогда, возможно, старейший в Ордене глава провинции верно оценил положение дел, и Кирилл правда обладает чудотворной си